Саудовская Аравия становится государством-корпорацией

Саудовская Аравия в этом году может стать самой быстрорастущей экономикой среди стран «Большой двадцатки», чему в значительной степени способствовало увеличение объемов добычи нефти и рост цен на энергоносители. 

Однако бум распространяется за пределы нефтяной промышленности, пишет Bloomberg, а наследный принц Мухаммед бин Салман надеется снять королевство с нефтяной иглы, продвигая самые разнообразные и порой эксцентричные проекты, включая строительство с нуля футуристичного города на Красном море.  

Экономика королевства во втором квартале росла даже быстрее, чем предполагалось ранее. ВВП в целом вырос на 12,2% по сравнению с годом ранее, самыми быстрыми темпами с 2011 года, по сравнению с 9,9% в первые три месяца, сообщило 7 сентября Главное статистическое управление. В июле ожидалось, что рост составит 11,8%. ВВП сейчас выше, чем в конце 2019 года, до того как разразилась пандемия.

Нефтяной ВВП во втором квартале вырос почти на 23%, что несколько ниже июльских ожиданий, а вот ненефтяная экономика – двигатель создания рабочих мест – выросла на 8,2%, намного превысив первоначальный прогноз (5,4%). 

Значит ли это, что саудовский частный сектор переживает золотой век? Совсем не обязательно.

Главный двигатель роста экономики – Суверенный фонд Саудовской Аравии, который фактический правитель королевства Мухаммед бин Салман использует, чтобы диверсифицировать экономику и управлять страной скорее как технологическим стартапом, чем как медлительной бюрократией, которой она была раньше.

Созданный в 1971 году как часть министерства финансов, фонд первоначально занимался предоставлением кредитов для развития экономики и владел значительной долей саудовского фондового рынка, но был мало известен за рубежом.

Затем, в марте 2015 года, он был, как сказано на его сайте, «возрожден», и перешел под управление Мухаммеда бин Салмана. 

В последующие годы фонд стал крупным международным инвестором, вкладывая миллионы в спортивные команды, электромобили, отели, банковские сети, технологические стартапы и международные предприятия. 

Это дало бин Салману больше влияния на международной арене, но именно на родине фонд оказал наибольшее влияние, преобразуя экономику с помощью своего собственного бренда государственного капитализма. Фонд намерен инвестировать в Саудовскую Аравию не менее 40 миллиардов долларов в год и уже создал 54 новые компании, работающие в самых разных отраслях – от недвижимости до круизов класса люкс.

В ходе этого процесса он все больше затмевает бывшие центры власти, такие как министерство финансов, министерство экономики и центральный банк, становясь главным двигателем роста страны. Он также душит частный бизнес, который не может конкурировать с мегаломанскими проектами фонда.

Все это сопровождается изменениями в бизнес-элите страны. Хотя Саудовская Аравия является монархией с момента своего основания, десять лет назад власть была более децентрализована, и представители крупного бизнеса пользовались собственным влиянием.

Но в 2017 году принц нанес сокрушительный удар по этому старому бизнес-классу, развернув противоречивую кампанию по борьбе с коррупцией и задержав десятки королевских особ, бизнесменов и бывших чиновников в отеле Ritz-Carlton в Эр-Рияде. Большинство из них обвинили в неблаговидных сделках, заставили передать активы, затем освободили и запретили выезжать за границу.

Меж тем Саудовская Аравия провела реформы рынка капитала, устранила препятствия для иностранных инвестиций и начала приватизацию государственных предприятий. Но за штурвалом остался Суверенный фонд Саудовской Аравии, а новая элита, появившаяся на этом фоне, всем обязана наследному принцу и в основном движется с ним в ногу. 

Критики говорят, что это часть более широкого накопления власти, в результате которого 36-летний принц Мухаммед взял под контроль нефтяную политику, безопасность, внутренние и внешние дела, посадил в тюрьму критиков и заставил замолчать независимые голоса. 

Экономисты отмечают, что нет прецедентов, когда экономику, зависящую от нефти, удалось перестроить, сохранив при этом высокий уровень жизни населения. И «государственный капитализм» бин Салмана едва ли может стать ответом на этот вызов. 

Александра Аппельберг, «Детали». AP Photo/Amr Nabil