Саранск, Стерлитамак, Петроград – крутой маршрут основателя ЛЕХИ

Саранск, Стерлитамак, Петроград – крутой маршрут основателя ЛЕХИ

23 декабря 1907 года в польском городе Сувалки родился Авраам (Яир) Штерн, поэт и подпольщик, основатель и руководитель организации ЛЕХИ, одна из наиболее ярких и противоречивых личностей в современной истории Израиля. Его деятельность вызывает восхищение одних и отвращение других, одни называют его выдающимся борцом за свободу, другие – террористом и бандитом. Но даже горячих поклонников, ежегодно празднующих день рождения Яира, смущают его симпатии к итальянскому фашизму и попытки наладить отношения с нацистской Германией.

Каким образом мальчик из хорошей еврейской семьи стал лидером радикальной группировки, занимавшейся организацией терактов и ограблением банков? Почему идеалом государственного правления стала для него стала жесткая диктатура? Возможно, ответ на этот вопрос кроется в детстве и юношестве Авраама Штерна, о которых известно не так уж много. Ведь они выпали на бурные годы Первой мировой войны и европейских революций, в огне которых бесследно исчезли документы и письма, фотографии и рукописи, прочие свидетельства эпохи.

В городе Сувалки, где родился Штерн, евреи появились относительно поздно – лишь в начале XIX века. В основном, это были коммерсанты и ремесленники. Впоследствии, к ним добавились и представители других профессий – врачи и учителя. В городе начала выходить в свет газета «Ха-Магид», в которой были страницы на идише, иврите и немецком языке. К 1907 году, когда родился Штерн, еврейская община в Сувалках начитывала уже около 13 000 человек. К этому времени, в городе было открыто 27 синагог, работали йешива и Талмуд-Тора.

Но, несмотря на традиционный уклад жизни, многие здесь стремились дать своим детям и светское образование. Как отмечал историк Шмуэль Абрмаски, в течение двух-трех поколений в Сувалках сформировался особый образ еврейской жизни. Он нашел выражение даже в специфическом порядке чтения молитв в местных синагогах. Религиозные евреи в Сувалках не чурались светских наук, обучали своих детей немецкому и русскому языкам и отправляли учиться в местную гимназию.

Родители Авраама Штерна и вовсе были не религиозны. Его отец, Мордехай, владелец зубоврачебного кабинета, много читал – выписывал газеты и покупал книги. Мать, Лея, была акушеркой. Разговорным языком дома был русский.

Но называть семью Штерн полностью ассимилированной было никак нельзя. Дед Авраама по материнской линии, Рефаэль Грушкин был известным филантропом, сторонником сионистского движения, автором комментариев к Священному писанию. Соответственно, и в доме его дочери к еврейской традиции относились с почтением. Несмотря на наличие других возможностей, Мордехай и Лея отправили своего первенца Авраама учиться в хедер.

В это время Польша зализывала раны, нанесенные бурными событиями Первой русской революции. Дети жадно слушали рассказы о Лодзинском вооруженном восстании, о дерзких акциях вооруженной организации Пилсудского и боевиков Польской социалистической партии, лидер которых, Генрик Барон, был казнен в Александровской цитадели в Варшаве. Перед казнью он выкрикнул слова: «Долой самодержавие! Да здравствует революция!»

Под предводительством Барона боевики ПСС нападали на полицейские участки, убивали жандармов и агентов Охранного отделения. Не раз им приходилось лицом к лицу сражаться с посланными на усмирение восставших казаками.

Но революционные события в Польше носили не только социальный, но и национальный характер. Участники борьбы требовали предоставления полякам больших гражданских прав и протестовали против русификации. Эти лозунги активно поддерживали и многие польские евреи. Достаточно сказать, что среди жертв Лодзинского восстания евреи составляли большинство (79 человек; в результате стычек с правительственными войсками в Лодзи погибли также 55 поляков и 17 немцев).

В хедере Авраам учил Тору, а на улице слушал обросшие мифическими подробностями рассказы о событиях 1905-07 годов. Ему едва исполнилось 7 лет, когда в Польше вновь запахло порохом. Началась Первая мировая война, немецкие войска пошли в наступление на восток. По приказу российского военного командования, евреи были высланы из пограничных районов во внутренние губернии России.

Однако, отец Авраама в это время находился в больнице в Кенигсберге, в Восточной Пруссии. Как подданный враждебного государства, он был задержан немецкими властями. Лея с сыновьями Авраамом и Давидом, не желая отдаляться от мужа, поначалу отправилась к родителям, в литовский город Укмерге. Но немцы продолжали наступать. Лея с детьми была вынуждена начать скитания по российской глубинке. К ней присоединилась семья ее сестры Веры.

Спустя несколько месяцев они нашли пристанище в селе Ромоданово в Мордовии. Для беженцев из западных областей Российской империи были построены бараки, в которых разместились 32 семьи. Но война давала знать о себе и за сотни километров от линии фронта. В 1916 году в Ромоданово началось строительство лагеря для немецких военнопленных. А год спустя в России произошла революция. В Ромоданово она выразилась в разгроме и разграблении домов местных купцов. Прибывшие для наведения порядка в селе драгуны стреляли в толпу. Местных жителей заставили собирать тела убитых и раненых. Но погромы и поджоги помещичьих имений, заводов, церквей продолжились по всей округе.

Незадолго до октябрьской революции 10-летний Авраам успешно сдал экзамены в саранскую гимназию. Семья Штерн переехала из Ромоданово в Саранск – нынешнюю столицу Республики Мордовия. Здесь, одновременно с учебой в гимназии, Авраам начал брать частные уроки иврита – учителем был такой же беженец, как и он сам.

В конце 1918 года Лея с детьми засобиралась назад, в Сувалки. Ей хотелось как можно скорее воссоединить семью. Но было жаль прерывать учебу Авраама в гимназии. Мальчика было решено оставить в Саранске на попечение тети Веры. Однако, надежды на то, что гражданская война не помешает учебе, не оправдались. В городе было неспокойно. В окрестных селах то и дело вспыхивали крестьянские бунты. На их усмирение отправлялись карательные отряды. Участников восстаний публично расстреливали. Жизнь становилась все более голодной. Услышав, что в соседней Башкирии дела обстоят лучше, семья тети Веры собрала вещи и отправилась в Стерлитамак. Авраам начал учиться в местной школе, но вскоре занятия были прерваны из-за эпидемии тифа.

Оставшись без дел, 12-летний Авраам зарабатывал на пропитание, как мог – убирал квартиры, работал помощником кочегара. В начале 1920 года в Стерлитамак из Петрограда, навестить родных, приехал студент Абраша Грушкин, брат Веры и Леи. С горящими глазами он рассказывал о новой жизни в охваченном революционной стихией городе. Перед отъездом Абраша предложил сестре взять сына Леи на свое попечение. Та не возражала, сам Авраам принял это предложение с восторгом.

В Петрограде все складывалось вполне удачно. Здесь жила еще одна сестра Грушкиных, Соня, муж которой, большевик Александр Аксельрод, был большим начальником – членом коллегии Наркомфина РСФCР. Для племянника, вызволенного из Стерлитамака, быстро подыскали хорошую школу. Вскоре Авраама Штерна приняли в пионеры. «Мы живем весело, – писал он своим родителям. – Часто бываем в Мариинке и в Александринском театре. В Петрограде сейчас Шаляпин, мне его иногда удается послушать. В школе раздают бесплатные билеты и в другие театры. Мне очень понравились «Разбойники» Фридриха Шиллера». Штерн имеет в виду спектакль Большого драматического театра в постановке Бориса Сушкевича – того самого, который 5 лет спустя поставит в «Габиме» «Сон Яакова».

Однако, надолго задерживаться в Советской России Авраам не захотел. Помимо всего прочего, он очень скучал по родителям. Летом 1921 года Авраам Штерн вернулся в Сувалки. Здесь, в отличие от Петрограда, можно было свободно изучать иврит и историю Израиля без оглядки на теорию классовой борьбы. Авраам поступил в еврейскую гимназию и присоединился к движению «Ха-шомер ха-цаир». Это были решающие годы для формирования его мировоззрения. Именно в это время Штерн окончательно проникся духом литературы польского романтизма, оказавшего существенное влияние на его собственное творчество. Тогда же он стал пламенным поклонником первого лидера независимой Польши – Юзефа Пилсудского, долгие годы боровшегося за независимость своей родины и сумевшего в 1920 году остановить казавшуюся неудержимой Красную Армию под Варшавой.

Дальнейшая история жизни Авраама Штерна известна гораздо лучше. В 1926 году он приехал в Эрец Исраэль и посвятил всего себя борьбе за создание еврейского государства. При этом, Штерн успел окончить Еврейский университет в Иерусалиме, побыть докторантом университета во Флоренции, написать не один десяток стихотворений, создать собственную семью, стать лидером подпольной боевой организации. Он был убит, когда ему было всего 35.

Но чаще всего Штерна вспоминают в контексте его попыток наладить отношения с Германией и Италией для совместной борьбы с Великобританией. Возможно, именно детские переживания и опыт, приобретенный в годы русской революции (несмотря на веселую жизнь в Петрограде), навсегда отвратили Авраама Штерна от большевиков и им сочувствующих, и подтолкнули его в сторону участников «антикомминтерновского пакта». В этом случае выходит, что корни еврейского радикализма уходят в события столетней давности в Мордовии и в Башкирии.

Борис Ентин, «Детали» К.В.
Фото: Рами Шелуш.

Новости

«Граната взорвалась, я и младший брат истекали кровью» - история самой трагической сцены фильма о резне 7 октября
За ночь на Западном берегу арестовали опытного джихадиста и тех, кто вчера обстрелял военный пост
«Хизбалла» сообщила о гибели трех боевиков

Популярное

За два дня до войны приехал торговец из Газы, заплатил наличными и… исчез

Я спрашиваю фермера Офера Селу из мошава Гева-Кармель, как война повлияла на его отношения с торговцами из...

Мы ошибаемся, если думаем, что в Израиле низкие пособия. В будущем их еще больше урежут

Сообщение о будущем и неизбежном банкротстве Службы национального страхования в Израиле («Битуах леуми»)...

МНЕНИЯ