В Израиле поставлен спектакль со стихами Жени Беркович, которая отбывает срок в российской тюрьме

Даша Шамина – куратор и режиссер театра Fulcro, переехавшего в Израиль из Санкт-Петербурга в 2022 году после полномасштабного вторжения России в Украину. В своей работе авторы проекта соединяют художественную, общественную и политическую повестки, выбирая главной темой для рефлексии исследование Холокоста и других катастроф человечества.

Новым шагом в развитии театра Fulcro стал спектакль «Свадьбы не будет» по пьесе Алины Фаркаш, часть стихов для которого написала Женя Беркович. В основу сюжета легли воспоминания «хибакуся» – выживших после атомных бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, собранных и записанных командой театра во время поездки в Японию. Премьера спектакля состоялась в июле в рамках фестиваля Jaffa Fest.

— Ваш театр долго занимается исследованием темы Второй мировой войны и Холокоста. Почему на этот раз ваш выбор пал на катастрофу, произошедшую в Японии?

— Меня привлекло то, что люди, пережившие атомные бомбардировки в Хиросиме и Нагасаки, организовали первое крупное в Японии гуманистическое пацифистское сообщество. Оно было связано с искусством, оно было связано с активизмом. Читая их воспоминания, смотря на их картины, задаюсь вопросом – возможно ли так же, но без того, чтобы пережить этот чудовищный опыт?

В процессе работы над спектаклем «Свадьбы не будет» началась война у нас в Израиле. Мир, в котором мы сегодня живем, очень сильно изменился. Главное, на мой взгляд, что за последнее время изменилось – Путин совершил акт, сильно пошатнувший мироустройство. И не просто потому, что это антигуманно, античеловечно и так далее. Еще и потому, что он сделал какой-то шаг, который после окончания Второй мировой войны, казалось, является невозможным. Я искренне уверена, что без войны в Украине 7 октября не могло бы случиться.

— Вы начали работу над этим спектаклем более трех лет назад — а получился он о сегодняшнем дне. Как так получилось?

— Наш спектакль – это очень конкретное рассуждение. Он не про прошлое, не про гуманистические идеи, а про то, что нам надо будет делать, когда начнется ядерная война. Я правда так думаю. Порой это помогает мне как-то более осмысленно вести собственную деятельность, потому что физически я чувствую, что осталось немного. Чтобы потом я точно знала, что никакое из моего времени не было потрачено зря.

Но что такое зря? Я же понимаю, что я никого не спасу. И все, что я, дети мои, друзья мои можем сделать — мы можем просто побыть. Еще немножко побыть счастливыми. Очень скоро, возможно, это больше никогда не повторится. Просто побыть счастливыми! Вот и в спектакле «Свадьбы не будет» чувствуется это желание. У девушки, которая выходит замуж. У людей, которые несмотря ни на что вспоминают какие-то радостные моменты.

— Как создаются спектакли в театре? Кто принимает окончательные решения, у кого есть право вето?

Театр Fulcro – не режиссерский. Это театр, который устроен горизонтально. Это участие каждого: драматурга Алины Фаркаш, художницы Ксении Сорокиной, хореографа Полины Дрейден, режиссера Жени Беркович, написавшей стихи для спектакля, артистов и других замечательных участников творческой группы.

Очень важно, что театр Fulcro – это поле для каждого, у кого есть собственная боль. Поэтому с нами и не уживаются люди, которым нечего сказать. Получается, что это должен быть человек, которого распирает от каких-то схожих ощущений. В данном случае мы очень много работали над тем, что нас ждет завтра, как мы будем жить в этом новом мире, и есть ли надежда? А если ее нет, как же тогда? И что мы можем в таком случае сделать?

—  В спектакле явно прослеживается не только тема надежды, но и счастья. Он одновременно и светлый, и очень печальный. О чем он был лично для вас, когда вы его ставили?

— Я считаю идиотскими вопросы, вроде: «Если тебе останется жить 20 минут, что ты сделаешь?» Весь наш спектакль на самом деле о том, что конец неминуем. Все станет еще темнее, ребята, это точно будет так. При этом он еще и о том, что нам всем есть, что терять. О том, что мы так сильно любим в этом мире, и по чему будем скучать.

Мне нужно было найти способ, которым эта история будет рассказана. Главное, что я искала, это дистанцию. И то, что я знаю по опыту других спектаклей, дистанция порождает невозможную актерскую нежность и свободу. Если актер чувствует чрезмерное давление (а сыграть еще живого «хибакуся» – это именно давление) у него может возникать блок. В такой ситуации требуется сформировать дистанцию, чтобы освободить актера/перформера, помочь ему быть честным.

И потом я поняла, что у меня есть привезенные из Японии традиционные маски демонов, лисичек, самураев и есть Ксения Сорокина. Предложила ей сделать кукол, а она ответила, что только этого и ждала. Все они получились немного разные. При создании кукол Ксюша связывала каждую из них с конкретным выжившим, со своим личным ощущением от каждого из героев.

— Спектакль «Свадьбы не будет» вызывает у зрителей сильные эмоции. Когда я смотрела его, зрители реагировали очень бурно. Как вы договариваетесь сами с собой, как переживаете внутри яркие зрительские реакции?

— Когда 16-летняя я училась на журфаке, Филипп Бахтин, который на тот момент еще был главным редактором журнала Esquire, читал у нас спецкурс. Мне запомнилась одна его фраза, которая впоследствии сильно определила мое сознание и часто является ответом на вопрос, почему это так? «Потому что кайфово!»

Филипп предложил нам тогда представить, что у нас есть компания, где мы занимаемся любимым делом. «Понравиться всем у вас все равно не получится, – сказал он. – Но если что-то понравится, условно, пяти людям, то точно найдется еще пара миллионов таких же». Вот так мы в театре и работаем. Нам кайфово!

«Детали». Беседовала Алена Янкелевич. Фото: Дима Чебыкин ∇