Репатриантку избили в бомбоубежище, нападавший до сих пор не наказан

За время 12-дневной войны с Ираном произошло несколько серьезных конфликтов в общественных убежищах. Но самая дикая история случилась в Бат-Яме, где группа людей поселилась в одном из муниципальных укрытий, а женщину, которая тоже пыталась остаться там на ночь, избили и пытались выгнать.

Резервист Д. из Бат-Яма пришел убежище с детьми. Он стоял и курил снаружи, как всегда и делал в промежутке между текстовым предупреждением и сиреной. И вдруг услышал дикие крики. Сначала он подумал, что это соседский ребенок-аутист. Но потом бросился вниз и увидел, что мужчина пытается вытащить на улицу окровавленную женщину.

— Я схватил его и стал отталкивать. Но он довольно здоровый мужик, и несмотря на мои руки пытался ударить ее снова и снова, — вспоминает резервист. — Он был неадекватным, орал, а она — вся в крови.

Сотрудница «Эль-Аль» Мария — еще одна свидетельница. Она вспоминает, что инцидент произошел за 5 минут до сирены. В ту ночь, когда иранская ракета упала в Бат-Яме и убила 9 человек.

— Мужик кричал на иврите, чтобы она уходила. Он был очень агрессивным, — рассказывает Мария.

Пострадавшую зовут Татьяна Пешехонова. Она показывает фотографии той ночи с разбитым в кровь лицом, но очень просит их не публиковать. Есть и видео, на котором мужчина в очках остервенело тащит избитую женщину.

Татьяна новая репатриантка. Работала в Москве в благотворительном фонде, а в 2022 году, после начала полномасштабного вторжения в Украину, перебралась в Израиль. Иврит у нее до сих пор очень плохой, и она не до конца понимает, почему этот ивритоговорящий мужчина на нее набросился.

Но конфликт муниципальном в убежище в доме 52 по улице Герцля начался раньше — в первый же день после начала иранских обстрелов, объясняет жертва нападения.

«Они просто там живут»

— У нас в доме есть защищенное пространство в подвале, но оно не очень надежное. Там даже взрыв на другом конце города ощущается. А это муниципальный миклат, большой и хорошо подготовленный, — рассказывает Татьяна. — Мне до него 10 минут идти, 7 минут, если бегом. Поэтому после первых же предупреждений об обстреле я брала собаку на поводок, сажала кота в переноску и шла туда.

В ночь на 13 июня, когда всех израильтян разбудили сигналом тревоги, Татьяна сразу пришла на улицу Герцля. Ее будущий обидчик уже был там, возмутился, что собака без намордника и начал выгонять женщину на улицу.

Финч — пес средней породы и совсем не агрессивный, но Татьяна признала неправоту. Перед самым обстрелом она сбегала домой и сделала импровизированную повязку на морду собаке, а утром после окончания тревог купила нормальный намордник.

Но конфликт на этом не закончился. Соседи возмущались, что собака пьет воду и брызгает на пол, что с нее падает шерсть. После того, как претензии высказали, Татьяна стала ходить в убежище с тряпкой. И вытирать полы. Однако и это не привело к миру.

В ночь избиения у нее возник конфликт с пожилым мужчиной. После первой вечерней тревоги Татьяна пришла одной из первых.

— Мне надо было напоить животных, и я села поближе к воде. А старичок разозлился, что я заняла стул около раковины, который он считал своим, — вспоминает женщина. — Он начал кричать, махать руками. Но к деду ноль претензий. Он уже очень старенький. Я сама много работала с пожилыми людьми и понимаю, что такое деменция. Потом оказалось, что это отец того мужчины, который меня избил.

Проблема в том, что большая компания оккупировала одну из комнат убежища и воспринимала ее как дом. Эти люди поставили столы, ели, пили, спали в муниципальном объекте. Причем выбрали они ту часть убежища, где были туалет и раковина.

— Им откровенно не нравилось, что приходят другие люди. И они это открыто демонстрировали. Я заметила, что многие видели это и просто разворачивались и уходили, — рассказывает Татьяна.

Мария сама столкнулась с таким отношением и решила сидеть в другом помещении.

— Там была очень неприятная энергетика, — подтверждает она. — Эти люди отгородили часть комнаты стульями, поставили столы и матрасы.

На следующий день Мария даже позвонила в мэрии и пожаловалась на людей, поселившихся в убежище. Но ей сказали, что ничего сделать не могут.

— Они там просто живут. Положили матрасы. В воздухе стоит запах бомжатника, — добавляет резервист Д.

«Убирайся в Россию»

Тот мужчина, который напал на Татьяну, сам в этом убежище постоянно не жил. Жили в нем его родители и друзья, а он спускался только перед самой тревогой. Вот и в ночь на 15 июня он пришел далеко не сразу.

Татьяна после сильных вечерних залпов решила и сама заночевать внутри. Разложила под неодобрительные взгляды коврик для йоги, поспала. 

Когда ночью пришло новое оповещение, Татьяна пошла в туалет. Пса Финча она вела на поводке, чтобы он никому не мешал.

— Когда я выходила из уборной, в комнату как раз входил тот мужчина в очках. Не знаю, что у него происходило в голове, но увидев меня, он сразу набросился потащил нас с Финчем к выходу, — рассказывает Татьяна. — Я упиралась, и он начал меня бить. Чем сильнее я кричала, тем сильнее он бил. Хлынула кровь. Кто-то ахнул. Его это только сильнее раззадорило. Стал бить и собаку.

Татьяна испугалась за питомца. А нападавший был гораздо сильнее. В общем, агрессивный сосед уже выволок ее на лестницу, когда вмешался резервист Д.

— Когда я оттащил нападавшего и зашел в дальнюю комнату убежища, все там принялись мне орать, что она сама во всем виновата, — вспоминает резервист. — Что у них аллергия на собаку, что они задыхаются. Что им приходится убирать шерсть. Я не видел, чтобы кому-то из них было реально плохо. 

Он уверен, что причина конфликта в том, что она новая репатриантка, не говорит на иврите. Что постоянные жители просто хотели выставить ее из единственной комнаты, где есть вода и туалет.

На самом деле, несколько людей из захватившей убежище компании говорили по-русски. Но наладить диалог они не пытались.

— Только кричали, чтобы я убиралась в Россию, — говорит Татьяна. — После конфликта они все сделали вид, что по-русски и по-английски не говорят, и начали жаловаться, что я не понимаю иврита.

«Сама напала»

Скорая помощь к пострадавшей ехало долго. В ту ночь ракета попала в многоэтажку в Бат-Яме. Были убитые и раненые, в общем, не до побоев. Полицейские помогали спасателям вытаскивать людей из завалов и тоже были заняты. Они приехали только под утро и взяли показания. 

У Татьяны сильно болел затылок. Она добралась до больницы. Там ее осмотрели, дали справку о травмах лица и головы. Рентген делать не стали, и сейчас пострадавшая об этом жалеет, потому что расследование заглохло, а снимок был бы хорошим доказательством. 

Прошло больше недели, и 22 июня, Татьяне позвонили и попросили прийти к 7 вечера на допрос. Там был и напавший на нее мужчина уже в наручниках. Полиция на следующий день даже написала об аресте жителей Бат-Яма, не пускавших соседей в убежища.

— На этот раз он вел себя очень смирно, — вспоминает Татьяна. — Но утверждал, что это я первая напала на его друзей. Ту же версию изложили и другие люди из его компании. Вскоре его отпустили, и он спокойно ходит по району.

— Во время самого инцидента никто из них еще не пытался утверждать, что Татьяна сама на них напала, — вспоминает резервист Д.

Самого его долго не вызывали на допрос. В обычной жизни Д. работает в одной из больниц. И в те дни помогал подготовить защищенные помещения под землей для перевода пациентов. Так что на допрос вместе с Татьяной он прийти не смог, а полицейские не настаивали. Его вызвали только 3 июля.

Мария уехала за границу: как сотрудник авиакомпании она участвовала в операции по возвращению израильтян в страну. Ее тоже пока не допросили.

Татьяна страдает от головных болей, пытается пережить стресс и очень надеется, что полиция все-таки накажет ее обидчиков. Собака тоже пострадала и стала бояться людей. Сейчас ей назначили успокоительные и занятия с собачьим психологом.

До конца войны избитая репатриантка боялась ходить в муниципальное убежище на улице Герцля. Делала это только при очень сильных обстрелах и просила кого-нибудь ее проводить.

И резервист, и сотрудница авиакомпании после того инцидента тоже предпочитали находиться во вреия тревоги где-нибудь в другом месте.

— У меня дети, и если кто-то попытается их выгнать, я могу не сдержаться, — объясняет Д.

Поле боя осталось за нападавшими.

Никита Аронов, «Детали»

На фото: импровизированное убежище в подземной автостоянке. Фото: Ронен Эйтан ∇