Религиозный еврей – нарком советского правительства

Среди участников российского революционного движения начала ХХ века было немало евреев. В основном это были люди, отказавшиеся от соблюдения еврейских традиций. Этому нетрудно найти объяснение: революционное движение по большей части было прогрессистским, атеистическим и интернационалистическим.

Тем не менее, и в революционной среде оставались приверженцы традиционных ценностей.

Одним из таких людей был Исаак Захарович Штейнберг, занимавший в 1917-18 гг. пост народного комиссара юстиции Советской России. Революционная биография Штейнберга была вполне заурядной: отучившись в хедере и гимназии, он поступил в Московский университет, где примкнул к партии эсеров, затем был выслан в Тобольскую губернию… Словом, ничего необычного, за исключением одного: Исаак Захарович все это время остался правоверным иудеем. 

Как вспоминал его брат Аарон Штейнберг, однажды из-за непоколебимой приверженности соблюдению религиозных заповедей Исааку пришлось провести в заключении лишние 3 дня: «Ордер на его освобождение прибыл в Москву в первый день праздника Шавуот, когда нельзя писать, и он отказался заполнить бланк. Родители отправились из Лефортово пешком к трем галахическим экспертам (Б. Вишняку, И. Гавронскому и Р. Гоцу), чтобы те вынесли постановление, разрешающее сыну писать, те согласились считать такой акт «пикуах-нефеш» (спасением души), и родители вторично шагали из центра Москвы в Лефортово, чтобы доставить это постановление сыну. Только тогда он заполнил бланк и покинул тюрьму, просидев в ней лишних 3 дня».

После Февральской революции 1917 года Ицхак Штейнберг стал гласным (депутатом) уфимской городской думы, заседания которой проходили и по субботам. Разумеется, «эрува» (символического ограждения, позволяющего религиозным евреям переносить вещи по субботам, оставаясь в пределах одного района) в Уфе не было. Поэтому жители города нередко наблюдали, как Штейнберг спешил в думу в сопровождении «шабес-гоя», который нес за ним портфель с бумагами.

Штейнберга не раз спрашивали, как ему удается совмещать приверженность религии и веру в социалистические идеалы. На это он отвечал, что состоит в партии эсеров, выступающей против частной собственности на землю, а это соответствует Торе, как сказано: «Землю не должно продавать навсегда, ибо Моя земля» (Ваикра, 25:23).

После Октябрьского переворота 1917 года левые эсеры вошли в коалицию с большевиками. Штейнберг, избранный по партийному списку в Учредительное собрание, занял в советском правительстве пост народного комиссара юстиции. Он запомнился, прежде всего, как последовательный борец с революционным произволом, террором и репрессиями. Так, уже 1 декабря 1917 года он решительно выступил против принятия декрета о запрете партии конституционных демократов. Штейнберг утверждал, что подобные репрессивные меры являются неоправданными и неприемлемыми методами ведения классовой борьбы. Он решительно возражал против объявления партии кадетов вне закона и называл недопустимым арест ее членов.

Поступая подобным образом, Штейнберг наверняка руководствовался общими соображениями гуманизма и справедливости. Однако религиозный нарком, конечно, помнил и о том, что «Освобождающий узников» — один из титулов, которым евреи называют Всевышнего в своих молитвах.

Но Штейнберг руководствовался не только религиозными соображениями. Его деятельность вынужденно носила и несколько коммерческий оттенок — за каждого освобождаемого арестанта правительство назначало «выкуп». Вот как впоследствии вспоминал об этом доктор Иван Манухин, активист Политического Красного Креста: «Комиссаром юстиции был тогда левый эсер И. З. Штейнберг. Мягкий, отзывчивый человек, он как представитель новой власти был связан постановлением большевистского большинства и, согласно этому постановлению, требовал, чтобы каждый заключенный за свое освобождение на поруки уплачивал известную сумму. Размеры взноса колебались в зависимости от представления комиссара о степени «буржуйности» данного лица. Приходилось торговаться».

Коалиция большевиков и левых эсеров оказалась недолгой и распалась уже в 1918 году. Но, покинув пост наркома юстиции, Штейнберг продолжил заниматься общественной и политической деятельностью. В частности, именно он от имени левых эсеров выступал на похоронах революционера-анархиста Петра Кропоткина. Несколько раз Штейнберг подвергался арестам. Однако, в отличие от многих своих однопартийцев, в 1923 году ему удалось благополучно эмигрировать из советской России. Он поселился в Берлине, одной из тогдашних столиц российской (в том числе еврейской) эмиграции.

В 1933 году к власти в Германии пришли нацисты, и Штейнбергу пришлось искать себе новое пристанище. В том же году он уехал из страны, жил в Англии, Австралии, Канаде и США, вплоть до своей кончины в 1957 году принимая деятельное участие в еврейской жизни. Однако это была уже обычная карьера еврейского эмигранта, без какой-либо российской революционной специфики.

Марина Шунра Карпова, Евгений Левин – для проекта «Да». «Да» — проект, открывающий малоизвестные страницы истории, культуры и традиции восточноевропейского еврейства.

На фото: Заседание Совета народных комиссаров. Январь, 1918 Фото: Российский государственный архив социально-политической истории ∇