Раввин Мазе: духовное наследие еврейского патриарха

Удивительная биография раввина Якова Мазе — пример того, как в постоянно меняющихся исторических реалиях можно не только оставаться самим собой, но и быть уважаемым как своими почитателями, так и недругами. 

Яков Мазе родился в 1859 году в Могилеве в семье любавических хасидов. Отец происходил из старинного и почитаемого рода коэнов, что явствует из его фамилии, сложенной из первых букв слов «ми-зера Аарон ѓа-коэн» («из семени Аарона-первосвященника»). В четыре года Мазе начал учиться в хедере, в восемь — изучать Гемару, а в тринадцать — осваивать трактаты Мишны. 

Формирование будущего лидера

На духовное формирование юноши решающее влияние оказали раввин Малбим (Меир-Лейб бен Йехезкель-Михл) и писатель Элиэзер-Цви Цвейфель. Раввин Малбим переселился в Могилев из Румынии, где он бы гоним как сторонниками еврейской ассимиляции, так и хасидскими лидерами. Его общественная позиция и оригинальные комментарии к ТАНАХу не нравились ни тем, ни другим. Принципиальность и стойкость Малбима, как и его увлеченность ивритом, сыграли огромную роль в становлении Якова Мазе. Не меньшее влияние оказал на него Элиэзер-Цви Цвейфель – литератор и педагог, известный своими историко-философскими работами. Он сумел привить своим ученикам уважение к еврейскому наследию во всем его многообразии, широту взглядов и желание постичь истину. Влияние этих двух мыслителей стало определяющим для Якова Мазе. Страстную любовь к ивриту и еврейскому духовному наследию он сохранил на всю жизнь. 

В 1876 году Мазе переехал в Керчь и начал учиться в Александровской гимназии. В стенах этого учебного заведения царил дух вольнодумства. Здесь Мазе нашел единомышленников и, увлекшись палестинофильскими идеями, в 1881 году основал кружок «Брах доди». 

По окончании гимназии Яков Исаевич поступил на юридический факультет Московского университета. В годы учебы он регулярно посещал синагогу и продолжал штудировать Талмуд. Кроме того, Мазе активно сотрудничал с одной из первых российских газет, издававшихся на иврите – «Ха-Мелиц». В 1884 году, совместно с другими студентами – Менахемом Усышкиным и Иехиэлем Членовым – он основал студенческий кружок «Бней-Цион» и стал его председателем. 

В 1890 году Мазе представлял «Бней-Цион» на учредительном съезде Общества вспомоществования евреям-земледельцам и ремесленникам в Сирии и Палестине (Одесский комитет) и стал уполномоченным Общества в Москве. Этот комитет взял на себя руководящую роль в подготовке еврейских переселенцев в Эрец-Исраэль. 

Изгнание московских евреев и начало раввинской деятельности

В это время в Москве произошли серьезные изменения. Новый генерал-губернатор, младший брат царя Александра III великий князь Сергей Александрович стал предпринимать усилия по ликвидации еврейской общины города. Весной 1891 года появился первый из высочайших манифестов императора о выселении евреев из Москвы. Это стало лишь началом гонений на еврейскую общину. 

Выселение затронуло десятки тысяч московских евреев, было «заморожено» здание только что выстроенной Хоральной синагоги, а также закрыты большинство общинных учреждений. Из Москвы были высланы казенный раввин Шломо-Залкинд Минор и староста общины Шнейдер. Изгнанникам было срочно найти замену. В 1893 году состоялись выборы нового казенного раввина, на которых победил Яков Мазе. Он стал и духовным лидером московской общины, и ее защитником перед местными властями. Можно сказать, что в течение последующих 30 лет Мазе возглавлял не только евреев Москвы – он стал адвокатом и голосом всех евреев Российской империи, а позднее — Советской России. Слова и поступки раввина обросли легендами, его образ был увековечен в сотнях воспоминаний.  

Московские власти не только выселяли те или иные категории евреев из города, но и устраивали постоянные облавы на тех, кто находился в Москве без «права жительства вне черты оседлости». Мазе постоянно выступал в защиту пострадавших, ходатайствовал перед властями, обращался к известным общественным деятелям. Так завязывались его связи и дружба со многими представителями тогдашней элиты российского общества. Именно Мазе возглавил делегацию от евреев на похоронах Александра III, а также во время коронации нового императора Николая II. 

Попытки добиться равноправия и участие в «деле Бейлиса»

Во время русской революции 1905–1907 гг., Мазе был одним из тех, кто попытался добиться равноправия для евреев. Совместно с адвокатом В. Гаркави в 1906 году Мазе основал «Общество распространения правильных сведений о евреях и еврействе».  В этот период раввин завоевал репутацию самого авторитетного еврейского лидера России. Неудивительно, что именно к нему обратились за помощью, когда в 1911 году в Киеве разразилось «дело Бейлиса».

За ходом судебных заседаний следила вся страна, речи адвокатов и показания свидетелей и экспертов печатались на первых полосах газет. Ни для кого не было секретом то, что речь идет не только о конкретном убийстве, но о судьбе всех евреев России. Адвокаты Бейлиса смогли представить лишь одного эксперта для отповеди антисемитским бредням т.н. «экспертов по иудейским обычаям» стороны обвинения. Единственным раввином, приглашенным на этот процесс, был Яков Исаевич Мазе. 

На него возлагали особые надежды: он должен был внести перелом в настроение присяжных. И ему это удалось. Речь Мазе стала примером того, как следует выступать в столь непростых условиях. Его слова нашли широкий отклик, русское общество чуть ли не впервые услышало раввина, он сумел достучаться до глубины человеческих душ. Перед присяжными выступал не эксперт, а самый настоящий патриарх российского еврейства. Это выступление произвело огромное впечатление и способствовало росту популярности Мазе среди мирового еврейства. 

Евреи России и Первая мировая война

В 1914 году, через год после того, как Бейлис был оправдан, разразилась Первая мировая война. В декабре 1914 года раввин Мазе в Большом Кремлевском дворце докладывал Николаю II об участии евреев Москвы в деле защиты Отечества, об устройстве в Московской хоральной синагоге лазарета для раненых. В дополнение к сказанному, Мазе отметил, что он уполномочен Правлением общины передать императору 15 000 рублей на нужды армии и флота. Раввин удостоился «всемилостивейшего» ответа: «Прошу передать Московской еврейской общине мою сердечную благодарность. Мы выражаем благодарность и вам лично за выраженные чувства. Все сделанное меня радует, желаю успеха в дальнейшем, а за прошлое передайте мое спасибо».

Но для евреев, живших в прифронтовой полосе, разразившаяся война стала настоящей катастрофой. Они страдали как от погромов, так и от постоянного грабежа со стороны военных. Весной 1915 года во время отступления русской армии началась депортация евреев из прифронтовых районов. Сотни тысяч были вынуждены покинуть родные дома. Многие из выселяемых пытались найти убежище в Москве и обращались за помощью в еврейскую общину. В это время при участии раввина Мазе был создан специальный Комитет помощи жертвам войны и погромов (сокр. ЕКОПО). Этот Комитет оказывал самую разнообразную помощь несчастным людям. 

Кроме того, в Москве для оказания помощи пострадавшим от военных действий были созданы комиссии, объектом деятельности которых стали солдаты, находящиеся в госпиталях, а также беженцы. Кроме того, в Москве был основан журнал «Евреи на войне», на страницах которого рассказывалось о героизме еврейских солдат.

Из-за массовых депортаций из прифронтовой полосы Москва стала крупным центром еврейской культуры и общественной жизни. Здесь издавались десятки еврейских газет, работали еврейские организации, клубы и т.д. В этой бурной жизни самое активное участие принимал раввин Яков Мазе. В 1916 году в Москву приехал Хаим-Нахман Бялик, и во многих залах были организованы его творческие вечера. По инициативе Мазе был основан Детский фонд им. Бялика для издания предназначенной для детей литературы. 

Яков Мазе в годы революций и гражданской войны

После Февральской революции 1917 года Мазе был избран членом президиума Совета еврейских общин России, а также депутатом Всероссийского учредительного собрания (по еврейскому национальному списку). Но Учредительному Собранию не была уготована долгая жизнь. Большевистская революция привела к страшной гражданской войне и неисчислимым жертвам. Новая власть рассматривала традиционную еврейскую общину как рассадника «контрреволюции». Раввину Якову Мазе предстояло принять новый бой.

Большевистская власть объявила религию и служителей культа своими противниками. В РКП(б) была создана Евсекция для контроля над еврейской общественной жизнью. Раввин Мазе с его огромным еще дореволюционным авторитетом вызывал особую ненависть Евсекции. Но даже в этих условиях Яков Исаевич продолжал бороться. Так, он отказался подписать декларацию представителей различных вероисповеданий, отрицавших преследование религии большевиками.

В 1919 году Мазе возглавил делегацию общества «Тарбут», обратившуюся к наркому просвещения А. Луначарскому с протестом по поводу объявления иврита «реакционным» и «контрреволюционным» языком. Из этого, однако, ничего не вышло. Мазе поддерживал культуру на иврите, много сделал для сохранения театра «Ѓабима». В апреле 1920 года Мазе был членом президиума на Московской всероссийской сионистской конференции, все участники которой (за исключением Мазе) были арестованы. Раввин пытался добиться их освобождения, но безуспешно. В начале 1920-х годов он помогал гонимым сионистам выехать в Эрец-Исраэль.

Встреча с Лениным, обращения к Калинину и Дзержинскому

В июле 1921 года Мазе добился встречи с В. Лениным, пытаясь остановить погромы и гонения против религии. Согласно широко распространенной легенде, именно тогда в ответ на вопрос Ленина: «Что евреям не нравится в революции, ведь они получили равноправие?», Мазе произнес ставшую крылатой фразу: «Революции совершают Троцкие, а расплачиваются за это Бронштейны». Доказательства справедливости слов раввина не заставили себя долго ждать. Кровавые погромы на территории бывшей Российской империи стали предвестием будущего истребления евреев во время Холокоста. 

В 1923 году Маще обратился к М. Калинину и Ф. Дзержинскому с требованием не допустить инспирированного Евсекцией закрытия Московской хоральной синагоги с передачей ее здания под еврейский клуб. Тогда ему удалось добиться этого, но силы и возможности раввина были на исходе.

Яков Мазе скончался 20 декабря 1924 года. Последние годы его жизни были особенно тяжелыми. Он был выселен из собственной квартиры и тяжело болел. Тысячи людей пришли воздать последние почести этому выдающемуся человеку. Похороны Мазе вылились в многотысячную демонстрацию признательности евреев Москвы своему духовному лидеру.  Лютый мороз не сумел разогнать людей, которые несли гроб к Дорогомиловскому кладбищу. Стихийная манифестация тысяч людей не могла не привлечь внимания властей, слишком уж она напоминала произошедшие в январе того же года похороны Ленина. 

Многотысячное шествие было зримым отражением огромной любви и благодарности, которые испытывали люди к раввину Якову Мазе. Согласно легенде, кто-то из случайных прохожих поинтересовался кого хоронят. Ответом ему было: «Скончался еврейский патриарх». Именно так, пожалуй, лучше всего охарактеризовать человека, ставшего олицетворением своего народа. На надгробии Якова Мазе высечена надпись: «Он всегда был среди обиженных, а не среди обижающих. Он всегда был среди своего народа…».  Позднее, в 1930-е годы Дорогомиловское кладбище было разрушено и останки Якова Мазе перезахоронены на Востряковском кладбище. 

В большом зале Московской хоральной синагоги установлена мемориальная доска памяти Якова Исаевича Мазе. Его именем названа улица в Тель-Авиве. Она находится в историческом центре города. По соседству с ней находятся улицы, названия которых связаны с именами еврейских ученых, общественных и культурных деятелей: барона Ротшильда, средневекового поэта Иеѓуды Халеви, публициста Ахад ха-Ама, поэтессы Леи Гольдберг и др. Символично, что имя московского раввина оказалось вплетено в ряд величайших еврейских имен всех столетий.

Артур Клемперт – для проекта «Да»

«Да» — проект, открывающий малоизвестные страницы истории, культуры и традиции восточноевропейского еврейства.
На фото: московский раввин Яков Мазе, около 1910-го года, автор неизвестен / Wikimedia