«Прошлогодняя маца»: рассказ женщины, которая 17 дней пряталась в подвале в Мариуполе

«Прошлогодняя маца»: рассказ женщины, которая 17 дней пряталась в подвале в Мариуполе

Ее зовут Людмида, она красива и стройна, но из-за выражения глаз сложно определить ее возраст. Раньше она жила и работала в синагоге в городе М. на берегу Азовского моря – в том самом городе, которого больше нет, осталось только пепелище.

«Я всегда хотела жить в Мариуполе. Мы с мужем только выплатили кредит за квартиру и мечтали путешествовать», – делится она с «Деталями». Самая обычная жизнь в самом обычном городе, имевшем только одну особенность: он расположен всего в 20 км от линии разграничения с российскими войсками.

В 2014 году Мариуполь не сдался русским. За 8 лет в нем появились новые парки, фонтаны, дороги. Маленький фрагмент Украины на окраинах «русского мира». Все это рухнуло в феврале 2022 года. Именно с Мариуполем связаны самые резонансные события этой войны. Российские власти отвергают все обвинения в намеренном обстреле жилых кварталов, но в эти самые минуты город М. умирает мучительной смертью, и тысячи людей вместе с ним.

Когда местный раввин уехал из города, ключи от синагоги он оставил Людмиле: она к тому времени уже несколько лет работала его помощницей. В здании оставалась гуманитарная помощь: несколько пакетов сока, кошерные куры и какие-то сладости.

«Русские очень быстро захватили город, он был совсем неподготовлен к войне. Единственное укрепление, которое было здесь – это насыпь щебня на дороге в центре». 2 марта отключилось электричество. Затем пропала вода, позднее отключили газ. Кольцо вокруг города замкнулось, началась его полномасштабная блокада. Продуктовые магазины и аптеки больше не работали, все было разграблено или закрыто.

 «Наверно стоило уехать до этого – но я не собиралась, если честно. Я верила, что город не захватят, потому что тут никому не нужен русский мир. А когда начался кошмар, и многие захотели выехать, город был уже заблокирован, взят в кольцо. Одна из колонн попала под обстрел, и люди стали бояться выезжать».

Укрытием для Людмилы стал хорошо укрепленный, по ее словам, большой подвал в одной из новостроек в центре города. В нем прятались она и еще несколько сотен человек. Она прожила так 17 дней.

Сильные обстрелы города начались с первого же дня, а после первой недели марта Мариуполь уже целенаправленно ровняли с землей.

«Первое время у нас был запас продуктов, успели их купить. И был небольшой запас воды. Нам очень повезло, когда в один из дней пошел дождь: многие начали собирать дождевую воду, чтобы иметь хоть какой-то запас».

В этом подвале Людмила встречала Пурим.

«Бывали дни, когда все, что мы за день ели – это шоколад. На нем можно долго продержаться, есть совсем не хочется продолжительное время».

От гула самолетов леденело все внутри. «На нас сбрасывали бомбы каждый день, часами. Земля вокруг содрогалась. Мимо – это не значит «в никуда», мимо – это значит, не в нас». Сначала идут звуки: металлические, омерзительные звуки, как будто огромный циркуль измеряет расстояние от твоего убежища до смерти, чтобы поточнее ударить. Это летит снаряд, а ты сидишь и страх тебя парализует, ты не можешь ни убежать, ни даже закричать. Этот снаряд найдет тебя везде, если только захочет.

А потом наступает тишина. Она мертвая. Там умер даже ветер.

Из-за постоянных авиаобстрелов многие не могли выйти, чтобы принести из домов теплые вещи. Как назло, дни стояли холодными. Снег смешивался с пеплом, огонь сжирал этажи домов вокруг, а бывшие хозяева этих квартир дрожали от страха и сильного холода.

«Мы палили деревья на улице, только в дневное время, чтобы хоть как-то согреться. Но потом выпал снег и деревья отсырели. Мы искали все, что угодно, деревянное, куски мебели, перил, чтобы раз в день разогреть еду. Когда бомбардировки усиливались, мы понимали, что в городе уже нет ни одного безопасного места, которое бы выдержало прямые удары авиации, но все равно возвращались в наш подвал».

Тонкими пальцами с маникюром Людмила берет чашечку с эспрессо и подробно рассказывает, как мужчины срывали двери с петель: хотели положить их на пол, чтобы не спать прямо на цементе. И о том, как один из коридоров превратился в туалет почти для полсотни человек. Ведра, ужасный запах, полная антисанитария, много простуженных людей.

 «Мне было жутко от этого всего, я первые дни пыталась бегать в туалет к себе домой. Потому что просто не могла заставить себя пойти в коридор. В помещении находились старики, им было тяжелее всего, некоторым нужна была помощь, чтобы дойти до туалета».

В редкие затишья Людмила выбиралась в синагогу, чтобы постараться успеть раздать гуманитарную помощь. «Казалось, что страх притупился, я даже не ускоряла шаг. У тебя просто есть какая-то цель: достать еды, раздобыть еды. Уличные бои почти не прекращались. На моих глазах как свечи горели дома, слышны были крики о помощи, но людям никто не помогал. Я старалась думать только о том, где в синаноге лежат еще какие-то продукты. Света уже не было нигде, я шарила руками везде, по всем полкам. Так я нашла остатки прошлогодней мацы».

Именно ее она раздавала в последующие дни прячущимся в подвале людям. Примерно 50 человек разной национальности, возраста и пола какие-то дни выживали на той самой прошлогодней маце.

 «Я долго прятала от всех пакет молока, хранила его для матерей с грудничками, в подвале было несколько совсем маленьких детей, им было от нескольких месяцев и до двух лет».

 «Вода заканчивалась, а идти за ней было просто страшно. Для того, чтобы выйти на свет, нужно особенное мужество». Страх обострился еще сильнее после того, как людей, разогревавших еду на улице, убило. Это была семейная пара. Я видела их несколько раз в подвале. Их тела наши мужчины просто оттащили подальше.

Тела убитых лежали на улицах города, их некому было хоронить. «Тела лежали давно, их никто не убирал. Настоящие братские могилы на улицах: люди выносили трупы к дорогам, оставляли на лавочках, на кладбища не вывозили. Иногда кто-то хоронил во дворе, чтоб далеко от дома не отходить».

«Долго-долго собираешь снег, а получаешь в итоге совсем немного воды, на дне ведра. Тогда бросаешь эту затею и учишься сливать воду с батарей отопления. Она не пригодна для готовки, но можно помыть руки», – говорит мне Людмила, выдыхая тонкий столб табачного дыма. – «Когда мой сын с другими взрослыми детьми уходил собирать снег, я особенно боялась, что в любой момент может раздаться звук самолета».

Она научилась жить без телефона, света, газа и электричества. Она научилась экономно пить воду: 3 глотка, и дальше передать сыну.

Людмила с семьей провела в том подвале 17 дней. 336 часов в заложниках в городе, который разрушили российские войска. Место в подвале, которое занимала эта женщина, считалось «особенно комфортным», ведь над ней было маленькое окошко, в него можно было разглядывать солнце и не потерять счет времени.

Сны, говорит Людмила, особенно опасны. Ведь тебе снятся старые, мирные сны. Очень сложно после таких снов пробуждаться в кошмаре, где страх вытягивает из тебя все жилы. Теперь она во Львове, и ей снится война. Но так ведь будет не всегда, говорит она.

«Несколько раз в день открывалась дверь подвала и голос кричал фамилии тех, за кем пришли [чтобы вывезти из города]. Жители подвала смотрели на выходивших, как в приюте дети смотрят на ребенка, которого забирают в семью. Мы уже давно не пользовались телефонами, люди берегли заряды мобильных телефонов для тех заветных сообщений». Чтобы дозвониться, люди поднимались на крыши зданий многоэтажек. Единственный способ зарядить телефон – от аккумуляторов машин, а полностью разрядить аккумулятор – значит, лишиться последнего шанса на возможность выехать из города.

В день, когда пришли за Людмилой и ее семьей, в подвале оставалось еще около 400 человек.

Выйдя из подвала, она увидела мертвый город, покрытый пеплом: обугленные стены, трупы людей на земле, через которые нужно переступать, расстрелянные машины, вырванные с корнем деревья, летящий мусор, который все это время не вывозили, разбитая военная техника, разрушенные дома, выбитые стекла, из окон на улицу развевались гардины. Уцелевшие здания выглядели будто загримированные покойники, а вокруг только зловещая тишина: живого в округе не осталось ничего.

Ей нужно было перейти «проспект Мира» – главный проспект города М.: две полосы движения – самый длинный путь, который она проделала в своей жизни. Стоя на бордюре, она отчетливо поняла, что ей нужно пройти мимо двух танков, дула, которых направленны друг на друга, а расстояние между ними всего несколько метров.

Внутри войны находится очень страшно. Разом вспоминаешь все молитвы.

«Мы выезжали через единственный открытый блокпост, я больше всего боялась, что заберут сына, ему уже 18, и он учится в мореходке. На блокпосту «ДНР» его забрали на допрос, я плакала и умоляла, чтоб ребенка отпустили со мной, что я без него никуда не поеду. Сын вышел с допроса через пару часов. Рассказал, что мельком видел парней с мешками на головах».

Эта хрупкая женщина вытащила из ада и сына, и старенькую маму. Оказывается, главного не так уж и много: это твоя жизнь и жизнь твоих близких.

Людмила с семьей выехала только с документами. «Мне ничего не удалось взять с собой. Как оделась и ушла, так это все, что у меня есть на данный момент. Вещей у меня нет. Очень много мариупольцев собирались так же, как и я. В чем были, в том и уехали, только бы выжить».

Она говорит, что свиток Торы спрятали в доме раввина, но не уверена, уцелел ли он. А потом замолкает.

Я спросила Людмилу о ее страхах: в этот самый момент она боится только за тысячи человек, которые каждую минуту умирают в городе М. Они не могу выехать. Их бросили все. Эти люди ни в чем не виноваты, с каждым днем им становится все труднее выжить.

У нее постоянно включен телефон, она даже ночью не отключает звук, старается поддерживать связь со всеми, с кем только возможно, передавать информацию родственникам.

Уходя, Людмила крепко обняла меня на прощание.

По официальным данным, в Мариуполе повреждено 90 процентов зданий.

«Иди и смотри»:

Мила Рухман, «Детали». Фото: AP Photo/Evgeniy Maloletka⊥

Новости

Демонстранты разожгли костры на КПП "Керем шалом"
Государство требует отсрочки, чтобы дать ответ БАГАЦу по призыву ультраортодоксов
В больнице "Шифа" в секторе Газа ликвидированы порядка 200 террористов

Популярное

За два дня до войны приехал торговец из Газы, заплатил наличными и… исчез

Я спрашиваю фермера Офера Селу из мошава Гева-Кармель, как война повлияла на его отношения с торговцами из...

Мы ошибаемся, если думаем, что в Израиле низкие пособия. В будущем их еще больше урежут

Сообщение о будущем и неизбежном банкротстве Службы национального страхования в Израиле («Битуах леуми»)...

МНЕНИЯ