Следы ржавчины на «железном кулаке»
Как часто израильская прокуратура жонглирует фактами и показаниями в своих интересах? Почти никого и никогда за это не наказывали. В интервью «Деталям» адвокат Яшар Якоби сказал: «Еще хуже то, что узнать удается далеко не обо всем».
Дело №1: 20 «лишних» месяцев в тюрьме
Один из вопиющих случаев произошел относительно недавно: прокурора Дафну Абрамович заподозрили в даче ложных показаний и оказании давления на следователя по делам несовершеннолетних. В результате подростка отправили в тюрьму, где он провел 20 месяцев. Потом правда вышла наружу, осужденного отпустили, а дело самого прокурора теперь рассматривает дисциплинарный суд.
У нас есть структура, призванная контролировать деятельность прокуратуры, этого «железного кулака» отечественного правосудия. Ее возглавляет судья в отставке Давид Розен, некогда отправивший в тюрьму Эхуда Ольмерта. Он потребовал от государственного прокурора Шая Ницана отстранить от работы Дафну Абрамович. Но страшнее другое: столь тяжелое нарушение даже выявлено было почти случайно! Да и после этого прокуратура убеждала суд не предавать дело огласке. Мы знаем о нем сейчас лишь потому, что судья Моше Дрори оказался «крепким орешком», и не поддался уговорам.
— Эта борьба между прокуратурой, защитой и судьей велась около года, — комментирует адвокат Яшар Якоби. — А началось все с того, что следователь по делам несовершеннолетних сказала, что ее попросили в прокуратуре внести изменения в протокол. А ведь такие просьбы не обязательно носят грубый ультимативный характер! Можно сказать — «а может быть?» или «а все-таки?» Но судья Дрори почувствовал, что происходит что-то неладное.
Однако не всегда судья оказывается так настойчив, и не всегда о подобном становится известно. В том деле, я думаю, сама следователь по делам несовершеннолетних сказала об этом, потому что не подозревала, что тут может таиться криминал!
Дело №2: о зазубренном ноже
Система вообще не сфокусирована на выявление подобных вещей. Хотя они, к сожалению, происходят на всех уровнях. Например, скрываются от суда улики, которые не в пользу прокуратуры. Конкретный пример – дело Задорова.
Защита говорила, что Хен Кугель согласен с Маей Фурман-Резник. Они оба – патологоанатомы, доктор Хен Кугель в то время возглавлял Институт судебной медицины в Абу-Кабире. И прокуратура была против того, чтобы он давал свое заключение о ноже, фигурирующем в деле! Защита говорила, что нож был зазубренным, прокуратура настаивала, что лезвие было гладким — потому что в этом признался Задоров. Им было выгодно, чтобы оно было гладким!
Майя Фурман выступила в суде со стороны защиты и сказала, что Хен Кугель, главный патологоанатом Израиля, считает так же, как она. Встает прокурор и говорит: «Нет, он так не считает!» Защита предлагает привести Кугеля в суд и выслушать, но тогда этому резко противится прокуратура!
А теперь — самое страшное: когда Майю Фурман выгнали с работы, потому что судьи подвергли ее показания резкой критике — то Верховный суд, конечно же, увольнение отменил. И в рамках своей защиты, чтобы вернуть себе рабочее место, она подала иск в суд по трудовым вопросам. И на этом суде Хен Кугель дал свои показания про тот самый нож. Он пришел и заявил: я с ней был согласен. Но тут пришли из прокуратуры и сказали: «Не говори об этом».
Но ведь это ужас! Мне, как адвокату, все это было дико слышать! Ведь это научный спор, а не дело, скажем, чьих-то вкусов или политических предпочтений! То есть, прокуратура, зная, что ответ на этот вопрос кардинально важен для решения судьбы Задорова, скрывала его от суда! А потом еще и защищала свои действия, говоря, что имеет право выстраивать одну линию представления фактов. На самом же деле однолинейной может быть лишь интерпретация фактов. Тогда все верно: прокуратура утверждает одно, защита –другое. Но это не относится к самим фактам! Лезвие либо зазубренное, либо гладкое!
То есть, от суда скрывали факты. А с теми прокурорами, высшими чинами прокуратуры, которые это сделали, ничего не произошло. Они продолжают работать. На них нет управы.
Дело №3: об изнасиловании
— За прокурорами нет контроля?
— Первого контролера за действиями государственной прокуратуры, Гилу Герстель, буквально затравили. Развернули кампанию против нее в прессе. Вскоре она была вынуждена уйти в отставку.
Ее место занял судья в отставке Давид Розен. Но кнессет — опять же, под давлением прокуратуры — совершил колоссальную, на мой взгляд, ошибку: депутаты не дали руководителю организации по контролю над прокуратурой полномочий вершить судьбу прокуроров, которые ведут себя неподобающим образом. Все, что может сделать контролер — отправить письмо в прокуратуру и призвать к снятию прокурора с должности.
Это безобразие. Контролер за действиями прокуратуры должен иметь возможность применять санкции. Если бы адвокат вел себя так же, как прокурор в деле Задорова, его бы вышвырнули из адвокатуры в два счета. И подобное уже случалось: подается жалоба в Коллегию адвокатов, там рассматривают вопрос и могут лишить защитника лицензии. А с прокурорами такого не происходит. Они должны сами себя оценивать и сами себя судить. Это просто несерьезно.
— Когда такие случаи всплывают, приговор в итоге отменяется, и потерпевший получает компенсацию?
— Да, конечно, получает. Базовая компенсация — около 400 шекелей в день. Это если выносится оправдательный приговор.
Я как-то вел дело об изнасиловании, и моего клиента оправдали, а трое судей окружного суда написали однозначно в заключении: сотрудница полиции пыталась скрыть факт, который был полезен защите. Если бы этого не обнаружили — обвиняемого осудили бы, и он сел бы лет этак на 15. Но хотя судьи записали, что эта сотрудница вела себя неправильно, она до сих пор продолжает работать в полиции и вести, в том числе, дела, по которым можно загреметь на 20 лет.
То есть, система никак не решает проблему. А если вся надежда – на внимательность адвокатов и независимость суда, то представляете, сколько таких нюансов, способных изменить исход дела, остается невыявленными? Речь порой идет лишь о везении — как в случае со следователем по делам несовершеннолетних, которая случайно проговорилась. А когда возможное наказание составляет 20 лет, то просто волосы дыбом встают от того, как подобная случайность может изменить судьбу человека!
Конечно, в прокуратуре есть и замечательные, честные люди, которые порой сами звонят и говорят: мы нашли недочеты в нашей работе, оправдывай клиентов. Дважды за мою практику такое случалось по делам об изнасиловании. И это – заслуга честных прокуроров. Но контроль должен быть. И Давид Розен – весьма подходящая для этого фигура.
Я его знаю много лет, сам начинал свою карьеру выступлениями по делам, которые он рассматривал. Он никого не боится, был судьей и в мировом, и в окружном суде, известен своей абсолютной независимостью и бесстрашием. Он – самый подходящий человек для этой должности. Вот только сама должность не подразумевает наличия «зубов»! Надеюсь, что в дальнейшем кнессет примет закон, дающий Розену возможность применять санкции. Иначе это не будет работать.
Олег Линский, «Детали». Фото: Рами Шелюш
(фотография только в целях иллюстрации)
