Хотите «Нобель»? Это не трудно

Доктор Венкатраман (Венки) Рамакришнан, лауреат Нобелевской премии по химии за 2009 год, начиная с 2015 года, занимает одну из самых престижных научных должностей в мире – он президент Лондонского королевского общества естественных наук.

Это – старейшее национально-научное учреждение в мире, и среди длинного списка его руководителей можно найти и сэра Исаака Ньютона. Тем не менее, награды и премии, которых удостоился ученый, и почетная роль президента не заставляют его, уроженца Индии, эмигрировавшего в 19 лет в США, чья карьера по большей части складывалась в Англии, быть достаточно дипломатичным.

Рамакришнан обрушился с критикой на сам институт присуждения Нобелевской премии, который, по его мнению, должен адаптироваться к современной науке; он считает, что многие лауреаты зачастую менее умны, чем думает о них публика, нелестно высказывается о фармацевтической промышленности и даже о сегодняшней политике, следующей националистическому вектору, что подрывает научный прогресс во всем мире.

67-летний ученый утверждает, что титул лауреата Нобелевской премии постепенно теряет свою престижность. «Нобелевские премии – это и благословение, и проклятие», — говорит он, добавляя, что, хотя эта награда и предоставляет ученым сцену для продвижения научных ценностей, не все используют ее должным образом. По словам Рамакришнана, нередко премии удостаиваются люди, которые достигли своего пика в науке тридцать лет назад и с тех пор не сделали ничего значительного.

«Внезапно они оказываются в центре внимания, и их поражает болезнь, которую я называю «пост-нобелизм», — говорит нобелевский лауреат. — Они застряли в «пост-нобелистах» и начинают кочевать из аэропорта в аэропорт, собирая призовые мили в результате частых путешествий».

Кроме того, Рамакришнан напоминает, что Нобелевская премия присуждается за колоссальный успех или открытие, послужившие на благо человечества, «но она не дается за то, чтобы быть отличным или даже хорошим ученым. Некоторым людям просто-напросто везет».

Впрочем, это еще не проблема, поскольку везение тоже необходимо в жизни. Проблема начинается тогда, подчеркивает Рамакришнан, когда публика начинает относиться к лауретам, как к признанным гениям, и они начинают думать о себе именно так — и не всегда оправданно. «Я сказал бы, что большинство из них — вовсе не гении. У них были идеи, и они их продвигали, — говорит Рамакришнан. – Эта мысль внезапно приходит тебе в голову. И ты понимаешь, что это – часть пост-нобелизма».

Еще одна проблема, на которую указывает Рамакришнан, состоит в том, что правила вручения премий не соответствуют тому, как проводятся исследования в XXI веке.

«В 1901 году, когда была учреждена премия, ученые были достаточно изолированы, и каждого из них отождествляли с работой, которой он занимался», — напоминает биохимик.  Сегодня отмеченные наградами открытия совершаюся в иных, несоизмеримых масштабах, с участием сотен, если не тысяч ученых и исследователей. Проект «Геном человека», обнаружение бозона Хиггса, элементарной частицы, а также измерение гравитационных волн, идущих со всей Вселенной — это только три из множества мини-примеров последних лет.

Тем не менее, шведская Королевская академия настаивает на вручении премии максимум трем ученым. По мнению Рамакришнана, главная причина в том, что цель награды — продвигать науку, а люди любят героев: «Нам нравится думать обо всем, как о некоей занимательной истории. В этом отношении «Нобель» как бы подчеркивает – вот вам три героя». А перемены начнутся лет через сто, иронизирует ученый.

Он, получивший в Великобритании звание рыцарь-бакалавр в 2012 году, но предпочитающий не называться сэром, когда-то был в составе подобного «геройского трио», удостоившись Нобелевской премии вместе с израильским профессором Адой Йонат и американским профессором Томасом Стейцем за «исследования структуры и функций рибосомы».

Надо отметить, что над решением столь непростой задачи, как структура и функция рибосомы, Йонат, Стейц и Рамкришнан трудились около тридцати лет. Но понимание структуры, как отмечает британский исследователь, это только первый шаг. Теперь предстоит понять, как клетка решает, когда активировать рибосому и когда остановить ее, потому что разные клетки могут в разное время продуцировать различные белки.

Ученые считают, что если проводить какое-то сравнение, то они поняли принцип структуры автомобильного двигателя. Теперь они начинают понимать не только то, как машина движется, но каким образом она должна подчиняться правилам дорожного движения.

Однако из понимания структуры рибосом сложилось и другое исследование, представляющее собой попытку изменить эту структуру, чтобы заставить «молекулярную машину» производить новые материалы. Уже сегодня, как считает ученый, его коллеги смогли сконструировать рибосому так, чтобы она могла аффилировать в аминокислоты белки, которые не используются природной рибосомой. И таким образом получали белки с новыми химическими свойствами. В будущем, по словам Рамакришнана, возможно нарушать «белковые границы», заставляя рибосому образовывать небелковые полимеры (гигантские молекулы, построенные в форме цепи).

Ремакришнан также поясняет, что рибосома присутствует во всех организмах, но не все рибосомы одинаковы. Человеческие рибосомы, к примеру, намного отличаются от бактериальных рибосом. Потому многие виды антибиотиков парализуют бактериальную рибосому. На самом деле, еще до того, как открыли рибосому, исследователи установили, что различные типы антибиотиков влияют на выработку бактериального белка. После открытия рибосомы в 50-х годах было установлено, что антибиотики разрушают его вредоносное действие.

Ремакришнан напоминает, что первый антибиотик, пенициллин, был разработан британским правительством во время Второй мировой войны. Даже сегодня, говорит он, разработка новых типов антибиотиков должна осуществляться по инициативе правительства или, что еще лучше, по межправительственной инициативе. Ученый подчеркивает, что несколько правительств, включая правительство Великобритании, определили проблему и пытались решить ее. «Проблема в том, что политики и правительства склонны реагировать, а не инициировать. Мы не хотим, чтобы только тогда, когда начнется какая-то эпидемия и люди станут массово умирать, мы попытаемся, наконец, что-то предпринять».

Будучи президентом Королевского общества, Рамакришнан постоянно работает над тем, чтобы поощрять государственную поддержку и международное сотрудничество. Учреждение, которое возглавляет ученый, было создано в 1660 году, и с самого начала своего создания было международным. «Бенджамин Франклин был в контакте с Королевским обществом даже в разгар американской Войны за независимость», — отмечает Рамакришнан, прибывший в Израиль, чтобы подписать с президентом национальной Академии наук, профессором Нили Коэн соглашение о возобновлении научного сотрудничества между Академией и Королевским обществом. Подписание состоялось в рамках двухнациональной конференции по структурной биологии, в которой приняли участие четыре нобелевских лауреата, в том числе профессор Йонат.

Однако, как признает сам Рамакришнан, в наши дни, когда изоляционизм и национализм укрепляются, усилия, направленные на международное сотрудничество, не снимают напряженность, в особенности, если разные страны возглавляют политики, презирающие ценности науки.

Асаф Ронэль, «ХаАрец«, М.К.

На фото: Ада Йонат. Фото: Эмиль Сальман