«Приоритеты Шакед не совпадают с моими»: Стелла Вайнштейн объяснила, почему ушла из «Ямины»
Сразу после заявления Нафтали Беннета о том, что он передает руководство «Яминой» в руки Айелет Шакед и не будет баллотироваться на ближайших выборах, о своей отставке заявила и генеральный директор этой партии Стелла Вайнштейн. Финансовый аудитор и частный предприниматель, Стелла Вайнштейн заняла этот пост по просьбе Беннета полтора года назад. «Я еще не решила, покончить ли мне с политической карьерой или нет. Чтобы подумать об этом, взяла небольшой перерыв», — сказала она в интервью «Деталям».
— На решение Беннета предложить вам пост директора партии повлияло то, что вы – русскоязычная?
— Нет. Это черта Нафтали Беннета: он не смотрит на обложку – вот, дескать, русскоязычная, выросла в бедном районе, без связей, но с навыками управленца… Он смотрел именно на профессиональные возможности, на желание работать, на идеи. Его точно так же не интересовало, например, что Ширли Пинто – глухонемая, но важно было, что она пришла работать для избирателей.
Да и я не шла в политику, чтобы стать гендиректором, просто Беннет, близкий мне человек, предложил эту миссию – и я приняла ее. Я хотела заниматься проблемами моего поколения – людьми, которые работают, служат в армии, с которых взимают огромные налоги, которые дорого платят за образование своих детей. Они несут на своих плечах все государство Израиль, а их интересы никто не представляет. Обитатели огромных вилл не могут понять тех, кто каждый месяц выплачивает ипотечные ссуды. И сейчас я хочу понять для самой себя – по силам ли мне помочь им? Могу им быть полезной — или моя миссия закончилась.
— Почему вы ушли из «Ямины»?
— В партии новый руководитель, и я должна дать ей возможность выбрать нового гендиректора, который будет проводить в жизнь ее идеологию. Меня назначил Нафтали Беннет, и я знала, что уйду вместе с ним. В любой компании, а в политике особенно, гендиректор должен верить в идеи своей партии, своего лидера. Не только на административном уровне с ним работать, но и верить в путь.
Я надеялась решать проблемы репатриантов, полуторного поколения, среднего класса. И не думаю, что это – тот путь, который «Ямина» себе выберет в ее новом воплощении. Айелет Шакед была великолепным министром МВД, она человек дела, просто мои приоритеты не будут ее приоритетами.
— А что у нее будет в приоритете?
— Она не будет заниматься ни средним классом, ни репатриацией, ни проблемами малого бизнеса, ее тенденция – в более правой идеологии. Это, скорей всего, нужно в политике – но не совпадает с моими целями.
— Как лично вы оцениваете отношение «прекрасного министра МВД» к украинским беженцам?
— Ну, мы сами все видели…
— Но интересно узнать ваше мнение.
— Я думаю, что ей стоило меньше прислушиваться к чиновникам из своего министерства, часть которых работали еще с Арье Дери. У них старые взгляды на этот вопрос. Неправильные взгляды, а она к ним чересчур прислушивалась. За это ее критиковали и я, и премьер-министр.
— Когда министр внутренних дел Израиля Айелет Шакет ввела электронные визы для украинцев — вы, или Нафтали Беннет, или кто-то другой из вашей партии пытались объяснить ей, что это неправильно?
— Я несколько встреч провела с ней по этой теме. Если вы помните, вначале вообще творился ужас, мы видели, как людей принимали в аэропорту, я провели очень тяжелые беседы с представителями МВД, работающими там. Я привлекала к этому вопросу Шакед, требовала от нее изменений. Даже несколько раз лично отвезла ее в аэропорт, чтобы она своими глазами увидела, как людей принимают. И мы увидели изменения. В чем-то она прислушивалась ко мне и меняла подход, но в некоторых вещах – нет.
— Кто ее убедил ввести электронные визы?
— Чиновники из ее министерства. Председатель Управления миграции.
— Томер Москович?
— Да.
— Звучали призывы уволить этого человека, но он по-прежнему возглавляя это управление…
— Думаю, надо рассмотреть, подходит он вообще для этой должности или нет. У нас хорошие личные отношения, но с профессиональной точки зрения, я считаю, в кризисные моменты надо быть креативней, а не застревать в правилах и сухой букве закона.
- (Через несколько недель после начала войны в Украине Стелла Вайнштейн сформировала группу добровольцев, которая помогала евреям и израильтянам покинуть районы Украины, атакованные российской армией: собранная ею группа не была партийной, хотя включала в себя многих активистов «Ямины!» и в общей сложности насчитывала более 120 человек. Волонтеры принимали телефонные обращения о помощи, вели сбор пожертвований, находили и оплачивали автобусы с водителями, согласившимися вывозить беженцев – прим. «Детали»)
У нас был еще один большой «косяк»: за годы войны приехало 47 тысяч человек — половина из России, немало из Беларуси и, конечно, из Украины. Но мы провалили все, что связано с репатриацией. 160 тысяч евреев бежали из Украины – в Германию [и другие страны], потому что Израиль принимал очень плохо. История нас осудит за это. Это правительство не занималось репатриацией, хотя у нас есть партия, за которых в основном голосуют вчерашние репатрианты. Их предназначение – именно репатриация. Однако они во время кризиса игнорировали ситуацию, несмотря на то, что сидели на очень важных постах.
— Вы имеете в виду партию НДИ?
— Вы поняли, и остальные тоже поймут.
— Складывается впечатление, что большинство представителей поселенцев в партиях «Ямина» и «Религиозный сионизм» более экстремистски настроены, чем сами поселенцы в большинстве своем. На фоне других депутатов и лидеров Беннет казался наименее радикальным — не как Бен-Гвир, Смотрич, Шакед…
— Однозначно. Говорить, что все поселенцы Иудеи и Самарии – правые фундаменталисты, неверно. Представлять их всех подобными Бен-Гвиру – глубокая ошибка. Я как минимум раз в неделю посещала поселения Иудеи и Самарии, каждый раз разное. Большинство в этом секторе – не радикалы, а большинство [их представителей] в кнессете радикально настроены, и вообще наша политика становится более радикальной.
Потому что, когда ты говоришь радикально – тебе не надо потом давать никаких результатов своим избирателям! Посмотрите на «Религиозный сионизм» во главе со Смотричем и Бен-Гвиром, они же сами проголосовали против закона о продлении израильской юрисдикции в Иудее и Самарии! И даже когда мы уже объявили, что распускаем кнессет, они еще 10 дней держали в заложниках полмиллиона человек из-за одной причины — возможно, очень важной, я просто не могу понять, чем: выясняли, когда именно будут выборы, 25 октября или 1 ноября. Но что с того? Ведь радикалам потом не приходится никак отвечать за свои действия.
Мы часто говорили с Беннетом о разнице между бизнесом и политикой. В бизнесе есть логика, а в политике ее нет.
— «Ямина» во главе с Айелет Шакед согласится войти в коалицию с Нетаниягу?
— Она открыто говорила, что не идет против кого-то персонально, в том числе и Биби. Но в этом я с ней согласна. Говорить «Да, Биби» или «Нет, Биби» позволяет политикам уходить от ответственности перед избирателями. Та самая партия, которая должна была представлять репатриантов, но не представляет их, просто скажет «Нет, мы не сядем с Биби» — и все, этого достаточно.
— Если вы решите продолжить политическую карьеру, согласитесь быть в коалиции Нетаниягу? Или членом партии «Религиозный сионизм?»
— Я видела сюжет по ТВ, в котором Биби зашел в магазин. «Вы дорого платите? – Да!!! Хотите снизить цены? — Да!!! Тогда голосуйте за меня». Но я у него спрошу — как именно ты спустишь цену? И меня ему будет обмануть тяжелей, я все-таки финансовый эксперт. Я спрошу Смотрича – почему ты голосовал против Закона об Иудее и Самарии? Я буду требовать ответов, а не лозунгов, от любых партий. И этого ожидаю от всех – журналистов, избирателей, политических лидеров. Спрашивайте персонально – как вы будете работать для народа? Только тогда мы выйдем из этого бесконечного лабиринта.
Эмиль Шлеймович, «Детали». Фото: из личного архива Стеллы Вайнштейн
