Правительство не заботится о Кирьят-Шмоне, эвакуированные не возвращаются в город

Спустя почти два года после начала войны и эвакуации севера стратегического плана восстановления территории нет и в ближайшее время не предвидится.

В середине августа министра транспорта Мири Регев сфотографировали рядом с мэром Кирьят-Шмоне Авихаем Штерном. Это был смелый снимок после того, как вся партия «Ликуд», включая Регев, сплотилась против него на недавних выборах мэра.

Война со Штерном в кругах «Ликуда» продолжалась даже после того, как он победил на выборах, а Регев подверглась нападкам в соцсетях за то, что осмелилась сфотографироваться рядом с ним и сказать: «Не секрет, что я вас не поддерживала, но с того момента, как вы были избраны мэром, мы уважаем решение жителей и стремимся помочь вам в развитии города».

Вопрос о статусе Штерна и о том, в какой степени правительство во главе с Нетаниягу преследует его и его город, является актуальным на фоне мрачной ситуации в Кирьят-Шмоне. Северный город, который предполагалось сделать столицей Верхней Галилеи, не может восстановиться после 7 октября и эвакуации его жителей. В конце августа процент возврата в город составил всего 65%, в отличие, например, от 100% возврата в город Шломи. В результате в Кирьят-Шмону не вернулась около трети жителей, а бизнес в городе также с трудом функционирует и восстанавливается.

Государство Израиль, со своей стороны, не оказывает помощи Кирьят-Шмоне. Возможно, намеренно. Возможно, из-за общего игнорирования проблем севера. Фактически, спустя примерно два года после эвакуации и после того, как срок возвращения жителей на север прошел, плана развития региона все еще нет.

Есть бюджет пятилетки в 12 миллиардов шекелей, есть назначенный министр — Зеев Элькин, который считается исполнительным министром, есть также название администрации, которая должна управлять северным планом — «администрация Тнуфа». И есть даже некоторые отдельные правительственные решения, которые были приняты для содействия восстановлению севера на общую сумму в 4 миллиарда шекелей, — но нет стратегического плана по восстановлению, и, прежде всего, почти нет реализации на местах.

Неспособность правительства восстановить север началась с определения того, какой регион требует восстановления. Чтобы направить выделенные бюджеты в определенный район, это должно быть обосновано. Было предложено определить территорию, которая была эвакуирована во время войны, на участке 0–5 км от ливанской границы, как территорию, требующую восстановления после почти двухлетней эвакуации.

Это определение территории, подвергшейся катастрофе длительной эвакуации, оправдывает привлечение крупных государственных бюджетов. Именно так поступила «администрация Ткумы» на юге, получившая в пятилетнем плане бюджет в размере 17 миллиардов шекелей на восстановление полосы эвакуации — 0–7 км от границы с сектором Газа.

Однако политическое давление привело к тому, что северная полоса была расширена до 0–9 км, так что в план были включены Нагария, Маалот и особенно Кфар-Вардим. Это населенные пункты, которые не были эвакуированы, и не могут быть объявлены зоной бедствия. Именно поэтому правительство предпочло отказаться от определения зоны бедствия, а обоснованием определения северной полосы стала угроза безопасности. Какова угроза безопасности на ливанской границе после того, как «Хизбалла» потерпела поражение и ЦАХАЛ остался на территории Ливана? Службы безопасности отчаянно пытались придумать такое обоснование и, в конце концов, нашли его, действительное только в течение двух лет.

Эта политическая капитуляция лишила возможности подготовить пятилетний стратегический план восстановления и развития севера — ведь планы на срок более двух лет не могут быть утверждены. Более того, расширение зоны восстановления до 9 км, включая сильные поселения, которые никогда не были эвакуированы, такие как Нагария или Кфар-Вардим, не позволило сосредоточить усилия на наиболее пострадавших городах.

В то время как «администрация Ткумы» приняла закон с определением зоны бедствия и выделением поселений, которые пострадали сильнее всего (поселения, подвергшиеся резне, были определены как «красные» и получают назначенную помощь), — на севере нет никакой разницы между бюджетами, поступающими в процветающую Нагарию, и бюджетами, выделяемыми тонущей Кирьят-Шмоне.

В результате получается двойной ущерб: большая часть ресурсов не поступает из-за двухлетнего лимита, а те немногие ресурсы, которые приходят, распределяются по всем населенным пунктам, входящим в 9-километровую полосу, и нет фокуса усилий на наиболее пострадавших.

Хуже того, два важных решения, принятые на данный момент, обошли Метулу и Кирьят-Шмону. Так, план инвестировать один миллиард шекелей в приграничные населенные пункты на севере ориентирован на сельские общины и лишь усугубил ситуацию Кирьят-Шмоны: экономические льготы, предоставляемые покупателям квартир в сельских поселениях, приводят к уменьшению населения Кирьят-Шмоны.

Кроме того, программа финансовой помощи направлялась в основном в города, где уже есть сильные промышленные и деловые центры — Нагария, Кфар-Вардим и Маалот. Тогда как бюджетов на возрождение терпящего крах малого бизнеса Кирьят-Шмоны почти не поступает.

Вместо двигателей роста — прокрастинация

К этому следует добавить обычные болезни правительства, которые также вредят продвижению северного плана. Так, план развития образования на Севере из-за политической борьбы откладывается на многие недели. Первоначально это было требование заместителя генерального директора Минфина Исраэля Малахи, ближайшего к министру финансов Смотричу: увеличить бюджеты, направляемые на неформальное образование. Остается только гадать, не являлось ли это попыткой передать средства движениям, близким к религиозному сионизму. А затем между министром Элькиным и министром образования Кишем возникла борьба за власть по вопросу о том, кто возглавит программу.

На заднем плане стоит фигура Штерна, которого в правительстве критикуют с профессиональной точки зрения. Его призыв к жителям не возвращаться в город (так поступил и Давид Азулай в Метуле) из соображений безопасности, а затем требование получить специальную помощь для города вызвали атмосферу отчаяния. Это одно из объяснений низких показателей возвращения в Кирьят-Шмону и Метулу (всего 40% до конца августа). В отличие от мэра Шломи Габи Неэмана, который призывал своих жителей вернуться как можно скорее и действительно сумел добиться полного возвращения.

Можно предположить, что Штерн и Азулай, оглядываясь назад, сожалеют о своем решении, но невозможно отрицать факт: оба этих населенных пункта погрязли в глубоком кризисе и нуждаются в срочных «двигателях роста». Однако вместо этого они получают от правительства лишь промедление и ухудшение положения по сравнению с другими поселениями на Севере.

В случае со Штерном возникает подозрение в намеренном преследовании со стороны правительства. Даже если это не злой умысел, то, несомненно, грубая некомпетентность. В отсутствие ответственного за принятие решений некому даже инициировать развитие Кирьят-Шмоны и Метулы. В отличие от «администрации Ткумы», которая была создана с десятками сотрудников и полными полномочиями, «администрация Тнуфы» на Севере представляет собой орган, почти лишенный кадров и ресурсов.

Из-за нехватки персонала она передала написание Северного плана внешним подрядчикам. Таким образом, стратегический план развития региона пишет внешний орган, не имеющий опыта государственного управления.

Редкую публичную честность Регев можно оценить, но это исключение. Израильское правительство игнорировало Север до 7 октября и продолжает игнорировать его сейчас. В то время как Западный Негев вернулся к процветанию, несмотря на резню, во многом благодаря правильным действиям правительства, пренебрежение Севером выглядит как вопиющий провал государственного управления.

Малкин и Штерн не ответили на обращение. Министерство финансов заявило: «В соответствии с политикой министра финансов и решениями правительства, уполномочивающими его на это, ключевая часть восстановления Севера после войны заключается в консолидации услуг неформального образования, которое является центральной опорой для общества».

Мейрав Арлозоров, TheMarker, Ю.Л. Кирьят-Шмоне.  Фото: Гиль Элиягу