Потерял ли Израиль больше, чем региональное преимущество, из-за запуска нового американо-саудовского альянса

Невероятный почет, который президент США Дональд Трамп оказал наследному принцу Саудовской Аравии Мухаммеду бин Салману, пусть и без традиционного танца с мечами, все же включал символическую демонстрацию самолетов F-35.

Эти самолеты, того же типа, что нанесли удар по иранским ядерным объектам всего шесть месяцев назад, не только демонстрируют передовые американские технологии; они стали центральным столпом новой политической архитектуры, которую Саудовская Аравия и США стремятся сформировать на Ближнем Востоке и за его пределами.

До сих пор сделка по истребителям была запутана в густой сети политических требований, выдвинутых перед Саудовской Аравией: от нормализации отношений с Израилем до вступления в эксклюзивную коалицию под руководством США, призванную сдерживать влияние Китая и России, а также превращения королевства в еще один элемент анти-иранского барьера и внесения финансовой доли в реализацию плана Трампа.

Заявление Трампа о том, что он продаст F-35 Саудовской Аравии без привязки к этим условиям, может свидетельствовать о его намерении демонтировать традиционный пакет требований и собрать его заново.

По новой модели президента каждая сделка и каждый политический или экономический шаг будут самостоятельными и необязательно зависящими от регионального контекста. Например, Саудовская Аравия может купить самолеты и быть освобожденной от нормализации отношений с Израилем, если Израиль не выполнит ее фундаментальное условие — создание палестинского государства. Наследный принц мог сказать во время встречи с президентом, что он готов присоединиться к «Соглашениям Авраама», но его условие — «четкий путь» к решению о двух государствах — так и не выполнено, а резолюция Совбеза ООН, принятая в понедельник, никак не удовлетворяет этому требованию.

Похоже, что Трамп не желает использовать президентские рычаги давления, чтобы заставить наследного принца изменить позицию. Трамп, в силу своих полномочий, может предоставить Саудовской Аравии оборонительный союз, как он сделал для Катара, независимо от отсутствия прогресса в нормализации, участия королевства в восстановлении Газы или его нежелания «разбавлять» отношения с Россией и Китаем или разрывать контакты с Ираном.

Саудовская точка зрения, которую королевство донесло до США, заключается в том, что оборонительный союз должен быть двусторонним, а не региональным. Его основная цель — защита Саудовской Аравии от Ирана, который, несмотря на продолжающиеся дипломатические отношения, все еще рассматривается как потенциальная угроза в случае возобновления конфликта между Ираном и Израилем.

В результате Саудовская Аравия будет искать американский «зонтик безопасности» на случай, если Израиль вновь предпримет самостоятельные действия, как это происходило в прежних конфликтах между Израилем и Ираном, когда Эр-Рияд просил США не наносить удары по Ирану и сдерживать Израиль.

Однако сомнительно, что Трамп, который не прекращает угрожать Ирану, готов или желает дать Саудовской Аравии однозначное обязательство предотвратить войну, которая может поставить королевство под удар,— ведь такое обязательство фактически означало бы предоставление Ирану американских гарантий безопасности. Интересы Саудовской Аравии в сфере безопасности не ограничиваются Ираном. Они простираются от Эр-Рияда до Дамаска, Бейрута, Газы и Багдада, включая хуситов, которые недавно возобновили угрозы атаковать Саудовскую Аравию. Каждое из этих направлений — потенциальная военная или дипломатическая угроза, а в некоторых случаях Израиль может стать тем фитилём, который подожжёт цепную реакцию.

На первый взгляд, саудовцы считают нормализацию отношений с Израилем частью оборонительного союза, поскольку она вынудит Израиль соблюдать не только американские требования, но и саудовские интересы. Однако, как показывает поведение Саудовской Аравии во время войны в Газе, ее статус «региональной державы» требует от нее учитывать арабские настроения, которые по-прежнему считают палестинский вопрос общим делом арабского и исламского мира.

Саудовская Аравия не может дистанцироваться от палестинского вопроса и при этом сохранить свой статус ведущей арабской страны. Теоретически, если бы Трамп предложил наследному принцу оборонительный союз или ядерную программу в обмен на отказ от условия создания палестинского государства, его ответ сегодня, вероятно, отличался бы от довоенного, когда он требовал лишь «улучшения условий жизни палестинцев».

По сравнению с отношениями, которые сложились между принцем Мухаммедом и Трампом в его первый срок, когда Трамп относился к королевству как к протекторату, который он готов защищать за «справедливую плату», во второй срок он воспринимает Саудовскую Аравию как стратегического партнера.

Более того, когда он назвал обязательство наследного принца инвестировать 600 млрд долларов в США «краеугольным камнем» их отношений, он создал новый баланс взаимной американо-саудовской зависимости, в котором Саудовская Аравия имеет тот же вес, что и США. В этом равновесии роль Израиля уменьшается: от статуса стратегического союзника — к «тактическому элементу», полностью подчиненному указаниям американской администрации. Ряд решений — реализованных и отмененных — которые Трамп принял под влиянием наследного принца, свидетельствует о смене ролей.

Потрясающий разворот президента от бредовой идеи создать «великолепную Ривьеру» в Газе и депортировать ее жителей куда глаза глядят произошел только после того, как Саудовская Аравия вместе с Египтом и Иорданией выразила полное несогласие. Принятие Трампом сирийского президента Ахмеда аш-Шараа было «личным подарком» наследному принцу, несмотря на шумные возражения Израиля. Хотя Саудовская Аравия изначально не выступала публично на стороне стран, посредничающих в сделке по заложникам, именно она запустила процессы, приведшие к прекращению огня, возглавив арабское дипломатическое усилие при участии европейских стран, в первую очередь Франции, в результате чего последовало широкое признание палестинского государства в ООН.

Аналогично, «поправка» в проект резолюции ООН, поданный США в Совет Безопасности, включающая «путь к созданию палестинского государства», вынудила премьер-министра Биньямина Нетаниягу следовать курсу, намеченному Трампом и наследным принцем, и приветствовать резолюцию Совбеза.

Трамп по-прежнему полностью привержен безопасности Израиля, но он измеряет эту приверженность не только количеством оружия, боеприпасов и денег, которые он предоставляет стране. Однако, в отличие от предыдущих американских администраций, его союз с Израилем не основан на общих ценностях, и концепция «единственной демократии на Ближнем Востоке» его не вдохновляет.

Такая позиция, подрывающая то, что считалось уникальными ценностями Израиля, также устраняет его преимущество перед такими странами, как Саудовская Аравия, Катар и ОАЭ, которые при Трампе рассматриваются через призму военно-экономических интересов.

В итоге наследный принц Мухаммед — человек, которому американская разведка приписала прямую ответственность за убийство журналиста Джамаля Хашогги в 2018 году, а страна, которую президент Джо Байден обещал превратить в «изгоя», — после семилетнего отсутствия в Вашингтоне получают уровень уважения, которым могли похвастаться немногие, в то время как Израиль все чаще используется для продвижения американской политики, не полностью совпадающей с его собственными интересами.

Цви Барэль, «ХаАрец«

На фото: Трамп выступает на ужине в Белом доме в честь наследного принца Саудовской Аравии Мухаммеда бин Салмана. AP Photo Alex Brandon