Говоря о влияниях, сформировавших личность Биньямина Нетаниягу, обычно начинают с его семьи. Волевая мать, желавшая видеть детей на самой вершине успеха. Отец-историк, бывший некоторое время секретарем Жаботинского, хотел стать профессором иерусалимского университета. Но ни в иерусалимский, ни в какой-либо другой израильский университет его не приняли. Обиженный Нетаниягу-старший уехал в Америку с женой и тремя сыновьями.
Биньямин Нетаниягу вырос в США, и это еще один фактор в формировании его личности, не менее важный, чем варшавское прошлое Бегина или киевское детство Голды Меир. Закончив щколу, молодой Нетаниягу был уже настоящим американцем, который вполне мог преуспеть в любой из выбранных им областей. Если бы он делал карьеру в Америке, не исключено, что стал бы конгрессменом или сенатором.
Но Нетаниягу вернулся в Израиль, чтобы отслужить в армии. Примером для подражания всегда был его старший брат Йонатан (Йони). Особенно после того, как Йони стал офицером спецназа.
Подполковник Йонатан Нетаниягу погиб, руководя спецназом в знаменитой операции «Энтеббе». Биньямин Нетаниягу должен был занять место старшего брата и преуспеть там, где не преуспел его отец. И он пошел по стопам старшего брата в спецназ. По воспоминаниям Нетаниягу, было что-то магическое в этом особом подразделении генштаба: как, вопреки всем законам статистики, из отборного отряда молодых сорви-голов вышли два премьер-министра, директор Моссада и командующий Центральным военным округом? В спецназе Нетаниягу и научился достигать поставленной цели любыми средствами.
В 1972 году, во время одной из операций, лейтенант Биньямин Нетаниягу, служивший под началом подполковника Эхуда Барака, принял участие в штурме захваченного террористами самолета бельгийской авиакомпании «Сабена». Пятнадцать бойцов спецназа переоделись в белые комбинезоны и под видом заправщиков мгновенно захватили самолет. Нетаниягу получил легкое ранение в руку, из-за ошибки одного из бойцов.
Он довольно быстро достиг признания товарищей по оружию. А вот на то, чтобы получить признание академической и политической верхушки Израиля, отвергнувшей его отца, ушло много лет.
Высшее образование Нетаниягу получил в лучших американских университетах. У него – степень бакалавра по архитектуре и политологии, а также степень магистра по управлению производством. Его знание экономики и финансов очень пригодилось ему в будущем. Нетаниягу также сведущ в современной истории, хотя порой путает даже биографические факты. Родившись в 1949 году, он как-то сказал: «Я еще помню английских солдат на улицах Иерусалима».
В судьбоносном для «Ликуда» 1977 году, когда партия впервые пришла к власти, магистр Нетаниягу снова оказался на распутье: остаться в Америке, где блестящая карьера шла ему навстречу, или вернуться в Израиль? Он вернулся.
В Израиле Нетаниягу некоторое время работал начальником отдела сбыта матрасов крупного мебельного комбината. Там он понял, что продать можно все, надо только уметь заинтересовать покупателя. И это знание пригодилось ему в политике.
С той минуты, как на Нетаниягу обратили внимание в окружении министра иностранных дел Моше Аренса, его политическая карьера пошла в гору. Молодой секретарь израильского посольства в Вашингтоне, а вскоре израильский полпред в ООН и заместитель министра иностранных дел, Нетаниягу оказался в центре внимания международных средств массовой информации. Так было и в Нью-Йорке, и в Мадриде, куда он поехал вместе с Ицхаком Шамиром на Мадридскую конференцию, проложившую дорогу израильско-палестинским переговорам.
Нетаниягу одним из первых понял угрозу исламского террора, написал о нем несколько книг и организовал международную конференцию по проблемам борьбы с террором. Точно так же он раньше других понял опасность иранского режима, и много лет спустя даже настаивал на бомбежке иранских ядерных реакторов.
В Америке он завязал полезные знакомства, пригодившиеся ему в будущем. Среди его знакомых было много богатых американских евреев, которые не пожалели денег на предвыборную кампанию Нетаниягу. Дорогие рестораны, дорогие сигары, дорогие отели стали для него стилем, и в Израиле его начали считать позером и транжирой. Общественный образ Нетаниягу тем более не улучшился после того, как по возвращении в Израиль он, на манер американцев, в прямом телеэфире признался в супружеской измене. Да еще обвинив политического соперника в попытке шантажа (вымышленной) видеокассетой (несуществующей) со свидетельствами измены.
Из всех израильских премьеров у Нетаниягу было больше всего жен – три, и детей — тоже трое. О первых двух женщинах – израильтянке и американке, на которых он женился в Америке, общественность ничего не знает, в то время как третья жена постоянно остается в новостях, становясь героиней беспрерывных скандалов и судебных разбирательств, связанных с ее характером и привычками.
Успешная борьба за лидерство в «Ликуде» сделала Нетаниягу кандидатом на пост главы правительства. Он прислушивался к советам лучших американских специалистов, и в 1996 году обошел Шимона Переса на первых в Израиле персональных выборах, когда голосовали порознь за партийные списки и за кандидатов на пост премьер-министра.
Нетаниягу был красноречив и убедителен, он точно знал решение всех проблем Государства Израиль, обещал положить конец террору и заявил, что «Перес разделит Иерусалим». А предпринятые палестинцами в предвыборные дни жесточайшие теракты в Иерусалиме, которых Перес не мог ни предвидеть, ни предотвратить, усилили веру избирателей в Нетаниягу.
Ораторские способности Нетаниягу и отменное владение английским языком стали для него начальным политическим капиталом, а обаятельные внешность и баритон сыграли свою роль. Кроме того, его любит телекамера: он умеет держаться перед ней. Он научился этому в Америке на специальных курсах, готовясь к политической карьере.
Нетаниягу метеором влетел в израильскую политику. Даже противники признали его человеком талантливым. А бывший российский премьер-министр Примаков сказал: «Будь я израильтянином, обязательно голосовал бы за Нетаниягу».
Нетаниягу создал прецедент: он стал первым премьер-министром еврейского государства, который в нем родился. Кроме того, он стал единственным израильским премьером, которого народ называет не по фамилии, а его детским именем — Биби.
Не успел Нетаниягу стать премьером, как его неосмотрительное решение открыть хасмонейский тоннель в иерусалимском граде Давидовом привело к массовым арабским беспорядкам, кровопролитию с обеих сторон и потере доверия к Израилю внешнего мира.
Для палестинцев Нетаниягу придумал девиз: «Дадут – получат, не дадут – не получат». Палестинцы ничего не дали, но получили. В 1997 году, опасаясь возобновления террора, Нетаниягу подписал с Ясиром Арафатом соглашение об отступлении из Хеврона (на что не решились ни Рабин, ни Перес), а потом – соглашение Уай, по которым к палестинцам отошли 13 процентов территорий Иудеи и Самарии.
Перефразируя Герцля, один из противников Нетаниягу сказал ему: «В поместье Уай вы создали палестинское государство». Защищаясь от критики своего плана отступления, Нетаниягу заявил: «Иудея и Самария дороги мне больше, чем кому бы то ни было». А одному из своих американских спонсоров он объяснил: «Я должен был заключить эти соглашения с палестинцами, иначе меня не переизберут».
Рукопожатие с Арафатом прошло у Нетаниягу гораздо спокойнее, чем у Рабина, да еще, глядя в телекамеры, Нетаниягу сказал: «Я нашел друга».
В том же году разразился громкий скандал, вошедщий в историю под названием «Бар-Он – Хеврон»: Нетаниягу якобы заключил сделку с председателем ультраортодоксальной партии ШАС Арье Дери, отданным под суд за получение взяток. Подразумевалось, что тот поддержит в кнессете «хевронское соглашение», а в обмен Нетаниягу добьется назначения на пост генпрокурора депутата «Ликуда» Рони Бар-Она, который убережет Дери от тюрьмы. В результате Дери все же сел в тюрьму, Рони Бар-Он не стал генпрокурором, а юридический советник правительства ограничился тем, что публично упрекнул Нетаниягу в «некорректном поведении».
В попытке добиться переизбрания Нетаниягу заявил, что «новая элита» воюет против простого народа, который она считает «плебсом». В рядах сторонников «Ликуда» тут же замелькали значки «Я – гордый плебс».
Читайте также в рубрике «Портреты наших премьеров»:
Тем не менее, на выборах 1999 года Нетаниягу с треском проиграл своему бывшему командиру Эхуду Бараку, и все решили, что его политическая карьера закончилась. Растерянно глядя в телекамеру и держа за руку жену, Нетаниягу не нашел ничего иного, как сказать на всю страну: «Сарале, пошли домой!»
Придя домой, они первым делом упаковали все дорогие подарки, полученные премьером Нетаниягу заграницей и дома от иностранных коллег, которые подлежали передаче в госказну. А потом не расплатились за перевозку вещей на другую квартиру, что вместе с подарками стало предметом громкого общественного и судебного скандала.
По прошествии всего двух лет оказалось, что Нетаниягу начал заново выстраивать свою политическую карьеру. На что ушло не так много времени. В правительстве Ариэля Шарона он занял пост министра иностранных дел, а потом – министра финансов. На этом посту, прозванном «могилой политиков», он показал себя наилучшим образом, сокращая государственные расходы, урезая социальные пособия, разрушая монополии и проведя пенсионную реформу. Минфин, который похоронил многих, стал для Нетаниягу трамплином.
В 2005 году Нетаниягу сменил покинувшего «Ликуд» Ариэля Шарона и стал председателем партии. Через год он проиграл выборы Эхуду Ольмерту, и ему пришлось довольствоваться постом главы оппозиции: это был самый ярый борец с коррупцией и пораженчеством. Он громил правительство за неумение выиграть войну и уступки террористам.
Сменив Ольмерта в 2009 году, Нетаниягу погряз в коррупции, проиграл все войны в секторе Газа, выпустил из тюрьмы 1070 террористов в обмен на пленного ефрейтора Гилада Шалита, периодически вел переговоры с ХАМАСом и… выигрывал одни выборы за другими, три раза подряд. По стажу пребывания у власти Нетаниягу, который стал девятым и двенадцатым главой правительства Израиля, имеет все шансы побить рекорд Бен-Гуриона.
Нетаниягу установил и другой, менее славный рекорд: стал подозреваемым сразу по трем уголовным делам, где ему инкриминируются мошенничество, злоупотребление служебным положением и взяточничество.
Сильной стороной Нетаниягу всегда были быстрая хватка, политическое хитроумие и умение маневрировать. Из-за этих качеств он получил прозвище «Фокусник». Кроме того у него есть то, что американцы называют «инстинктом убийцы»: в этой точке сошлись спецназ и политика. И там, и там надо стрелять на поражение. По его теории, он окружен врагами. И все они – левые. Следуя старому диктуму «Разделяй и властвуй», он разделил народ пополам, искусно натравливая одних (правых) на других (левых). Он шептал дряхлому раввину: «Левые забыли, что значит быть евреями». При этом для него самого нет никаких еврейских традиций и обетов. Он говорил со всех трибун о равноправии граждан страны, но в критическую минуту закричал: «Арабы валят на избирательные участки!» Он в совершенстве владеет всем инструменатарием профессионального политика, в котором на первом месте идет ложь. Его принцип – никаких принципов. Ради политического выживания он готов на все.
Слабые стороны Нетаниягу – его податливость и уступчивость, а также нежелание принимать смелые решения: он часто теряется в сложных обстоятельствах и еще чаще меняет свои взгляды.
Как написал хорошо знающий Нетаниягу публицист правого толка Исраэль Харэль, «кроме его доказанной неспособности в бытность главой правительства обьединить коалицию, где у всех составляющих ее фракций было бы ощущение подлинного соучастия, Нетаниягу напрочь лишен тех качеств, которые необходимы для руководства: он не вызывает ни личного, ни идеологического доверия, не отличается преданностью делу и настойчивостью, не говоря о скромности. Если такие качества существуют, они не обнаружили себя в поведении Нетаниягу ни в прошлом, ни в настоящем».
В канун очередных выборов в апреле 2019 года Нетаниягу видит себя «отцом народа», без которого Израилю придет конец. А сам он оказался на распутье – между свободой и тюрьмой, славой и бесславием, хвалой и хулой. Его родители были бы довольны: их сын достиг вершины успеха. А у него под ногами осталось государство, которое все меньше походит на еврейское и совсем не походит на демократическое.
Владимир Лазарис, «Детали». Фото: Элиягу Гершкович
