Полиция деградировала еще до прихода Бен-Гвира. Это – будущее всего государства

В один из дней на нынешней неделе я уселся на скамейке в тель-авивском квартале Флорентин, чтобы передохнуть. Достав из кармана телефон, я тут же уткнулся в него, чтобы не встречаться взглядом с людьми, желающими обсудить со мной политическую ситуацию. Мой ненадолго воцарившийся покой нарушили крики: «Держи вора!» Человек, потерявший на бегу шлепанец, гнался за кем-то, громко крича: «Он украл у меня телефон!»

Вместе с несколькими другими прохожими мы сумели догнать и задержать злоумышленника. Он, в общем, не сопротивлялся, но на бегу успел выбросить краденный телефон, который нашелся буквально через пару минут. В конце концов, мы остались вчетвером: я, еще один прохожий, вор и потерпевший. Последний рассказал, как все произошло. Оказалось, он работает в супермаркете, а вор, выглядящий как бездомный наркоман, попытался выйти оттуда с пакетом, наполненным неоплаченными товарами. Когда работник магазина попытался остановить его, тот неожиданно бросил на землю пакет, выхватил у него из рук телефон, и бросился наутек. Мы купили бездомному бутылку воды и кукурузные палочки. Прохожий, принимавший в этом участие, вызывал полицию.

Через 20 минут прибыла патрульная машина. Оттуда вышли мужчина и женщина. Он не вымолвил ни слова, а она явно преследовала одну-единственную задачу: покончить с этим делом как можно быстрее, сведя к минимуму всю бюрократию. Своим наметанным глазом офицер полиции тут же обнаружила, что у вора кровоточит локоть. «Ты ударил его», – строго сказала она работнику супермаркета. «Он упал, когда я пытался остановить его при выходе из магазина, – начал объяснять тот. – Все это зафиксировано видеокамерами наблюдения». «Не знаю, – сказала сотрудница полиции. – Это выглядит, как нападение. Как самоуправство. Будешь подать на него жалобу? Он тоже может подать жалобу на тебя. Так ты уверен, что хочешь жаловаться?»

«Нет, – ответил заволновавшийся работник супермаркета. – Я просто хочу, чтобы он больше никогда не появлялся в моем магазине». Тогда женщина обратилась к вору: «Не ходи больше туда, иначе мы тебя арестуем. Ты хочешь подать жалобу?»

«Нет», – ответил вор. Услышав это, полицейские тут же покинули место происшествия. Жалоб нет, не нужно никого задерживать и заполнять бланки, можно приступать к выполнению следующей задачи.

Откровенная лень офицера полиции на мгновение повергла меня в шок. Все, что она хотела – это спокойно вернуться домой. Кто украл, что, у кого, когда, свидетельские показания – все это не волновало ее ни в малейшей степени. Но потом я подумал: ведь вор – бездомный. Что можно с ним сделать? Задержать его, привезти в участок, заполнить бланки, а вечером все равно отпустить? Это пустая трата времени. А полиция находится на передовой борьбы, для успешного ведения которой ей не хватает сил и средств. Как все мы, она не получает того, что ей надо. В результате все, что хотят полицейские – это вернуться домой живыми и невредимыми.

И они чувствуют то же самое, что и все мы: полиции у нас нет. То, что ей руководит самый провальный за всю историю министр, мы уже знаем. На эту должность можно было бы назначить и коня, от него наверняка было бы меньше вреда. Но проблема заключается не только в Итамаре Бен-Гвире. Это культурная, социальная и экономическая проблема, которая носит гораздо более широкий характер. Даже если Бен-Гвир с помощью доброго Бога завтра отправится домой, на выправление дел в полиции потребуется немало времени. У нас нет полиции, потому что нет полицейских. А почему нет полицейских?

• Читайте также:
• Депутат от «Аводы»: «Посланники министра в правительстве Нетаниягу душили меня, тянули за волосы, пинали»
• Снос форпоста в Самарии: подростки-поселенцы заливали ноги бетоном, чтобы не дать себя унести
• Смотрич и Бен-Гвир чуть не поссорились из-за арабской преступности
• Эти арабские семьи помогали предотвращать теракты. Теперь их выживают из дома вооруженные поселенцы

В последние недели и месяцы часто говорят о насилии полиции по отношению к демонстрантам. Создается впечатление, что эти стражи порядка совершенно не знают, что делать. Они бегут непонятно куда и бьют кого попало. Так же ведут себя полицейские на стадионах во время футбольных матчей. Они избивают обычных болельщиков и ничего не могут сделать со злостными нарушителями порядка, швыряющими на поле петарды. Ваш покорный слуга, например, был избит полицейским на стадионе «Тедди» в Иерусалиме. Мне даже сломали очки. Я до сих пор жду итогов расследования этого дела. На этой неделе мы все видели видеоролик, где полицейский угрожает задержанному изнасиловать его мать. Разумеется, есть и другие подобные случаи. Общество реагирует на это, называя полицейских хулиганами, сумасшедшими и преступниками на службе закона.

Когда-то работа полицейского пользовалась уважением. Мой собственный отец – отставной майор полиции Яаков Левинсон. В детстве он часто брал меня на работу, в Главное управление полиции в Иерусалиме. Я был знаком со многими его коллегами. Могу засвидетельствовать: это была престижная профессия, в которой было много ашкеназов, а для выходцев из малообеспеченных сефардских семей она служила социальным лифтом. Полицейские получали приличные зарплаты и принадлежали к среднему классу. В наши дни полиция перестала быть привлекательным местом работы и превратилась в организацию, пожирающую собственных сотрудников.

В дискуссии, ведущейся по этому поводу в течение последних месяцев, мне не хватает лозунга: «Призовись в полицию!» Если в полиции не будет качественных сотрудников, каким образом она сможет стать качественной организацией? Лидерам акций протеста есть много что сказать о полиции, но их критика проникнута высокомерием. Это не призыв к улучшению работы полиции. Это, прежде всего, выражение собственного превосходства в рамках нарратива о хороших демонстрантах, вынужденных каждую субботу сражаться со злобными бабуинами. Корреспондент 13 канала Хаим Хар-Захав выдал пару месяцев назад совершенную расистскую формулировку: «Легко объяснить поведение полицейских по отношению к демонстрантам. Они видят перед собой людей, не склонных к насилию, у каждого из которых как минимум 12 лет образования, и не различают никого, кто был бы похож на них и кого бы им захотелось защитить. Напротив: это те, кем они сами хотели бы стать, но никогда не станут. Ведь если бы они могли стать кем-то другим, они не стали бы полицейскими».

Самое печальное заключается в том, что Хар-Захав, возможно, прав. Если бы у них был выбор, они не стали бы полицейскими. Но почему кто-то должен хотеть стать полицейским, если к ним так относятся? Это тяжелая и опасная физическая работа, создающая тебе имидж необразованной обезьяны с полным отсутствием каких бы то ни было перспектив. И это относится не только к полиции. Почему кто-то должен хотеть стать учителем?  Или техником по обслуживанию танков? Почему кто-то должен хотеть работать в МВД? У кого из читателей газеты «ХаАрец» есть знакомый или приятель – полицейский? Мне кажется, что у очень немногих. Потому что полицейские далеки от статуса читателей «ХаАрец». Один из моих друзей детства служит в полиции. А сколько работает в хайтеке? Можно сбиться со счета.

Если мы продолжим так относиться к полиции, ничего не изменится. Одна из наиболее срочных задач, стоящих перед Израилем после 7 октября, заключается в исправлении работы государственной службы. В течение долгих лет неолиберализм презирал госслужащих и относился к ним с откровенным отвращением. К этому добавился бибизм, выражающийся в стремлении уничтожить полицию. С другой стороны, возникло движение прекрасно зарабатывающих работников хайтека. А дороговизна наносит основной удар именно по среднему классу – полицейским и учителям, которым становится все труднее обеспечить своим семьям достойный заработок.

Но проблема коренится еще глубже: на самом деле Израиль – кастовое общество. Можно перейти из касты в касту, но это не означает, что их не существует. В основе этих каст лежит деление на ашкеназов и сефардов, но не только. Это еще и деление на тех, кто «считается», и тех, кто «не считается». Некоторые сословия пытаются преобразовать свой общественный капитал в финансовый. Полицейские относятся к одной из низших каст. Это неуважаемое занятие. Хотя лично я считаю, что работа полицейского очень важна. Без хорошей полиции общество обречено на распад. Вот, кстати, хороший пример: Государство Израиль.

Израиль нуждается в общественной реформе. Мы должны отменить социальную иерархию и ликвидировать касты «считающихся» и «не считающихся». Мы должны вернуться к подлинным ценностям и отвергнуть шарлатанов из социальных сетей. Мы должны обеспечить достойное вознаграждение тем, кто решил служить обществу, а не созданию очередного алгоритма. Без этого у нас не будет ни полиции, ни школ, ни больниц, ни всех прочих государственных услуг. В конце концов, у нас не останется государства.

Хаим Левинсон, «ХаАрец», Б.Е. Фото: Фото: Итай Рон ∇