Почему мой знакомый поддерживает Бен-Гвира?

Недавно я встретил человека, который торжественно сообщил мне, что на следующих выборах намерен голосовать за Итамара Бен-Гвира. Мой собеседник дорог мне, поэтому мне нужно было узнать, как он к этому пришел.

Вскоре стало ясно, что Бен-Гвир смог вызвать у него эмоции, которых не могли вызвать здравомыслящие, практичные и менее известные политики. Через несколько минут я понял, что речь скорее идет о проявлении чувства протеста, чем о реальном намерении проголосовать за Бен-Гвира. Я расслабился.

Но более интересным открытием стало отношение этого человека к поселенческому предприятию. Нет у этого человека к нему никакого интереса, и для него возможен отказ от поселений в обмен на мирное соглашение, и он не одинок. Хотя большинство израильтян считают себя правыми, большинство также отдали бы территории в обмен на политическое урегулирование.

Это лишь одна из аномалий в политике вообще и в Израиле в частности, напоминающая нам о необходимости пересмотра классических определений правого и левого как в политической, так и в социально-экономической сфере.

Хотя аномалии были всегда, они, возможно, обострились в годы правления Биньямина Нетаниягу из-за сосредоточения политической борьбы на личном вопросе (Биби – да или нет), а не на идеях.

Вот недавний пример из исследования Фонда Берла Кацнельсона под названием «Социально-экономический индекс – 2022». Исследование основано на опросе, проведенном институтом «Мидгам», и касается социально-экономических взглядов респондентов.

Их спросили, в том числе, об их позиции относительно повышенного налогообложения владельцев капитала, и оказалось, что 68% опрошенных поддерживают эту идею.

Но если вы соотнесете ответы с голосованием на выборах в кнессет, вы обнаружите кое-что интересное. Уровень поддержки прогрессивного налогообложения увеличивается по мере продвижения влево, в сторону таких партий, как «Еш атид», «Кахоль-лаван», «Авода» и МЕРЕЦ, и уменьшается по мере продвижения к религиозным и правым партиям.

Если изучить модели голосования в кнессете в соответствии с социально-экономическим статусом, то четко видно, что левоцентристские избиратели принадлежат к более обеспеченным классам и именно среди них больше поддержка налогообложения капиталистов. С другой стороны, особенно в ультраортодоксальных партиях, избиратели которых относятся к самым низким децилям, уровень поддержки налогообложения владельцев капитала самый низкий.

Может сложиться впечатление, что оба лагеря стреляют себе в ногу: более обеспеченные левоцентристы, которые поддерживают высокие налоги для богатых, в отличие от религиозных и бедных правых, которые выступают против налогообложения богатых.

Возможные объяснения? Во-первых, левоцентристские избиратели, может, и более обеспечены, но особой идентификации с крупными капиталистами не ощущают. Поэтому для них не проблема обложить налогом тех, кто зарабатывает намного больше них.

Во-вторых, состоятельные люди больше боятся социальных проблем и их последствий для самых разных сфер жизни, а потому готовы платить больше налогов, чтобы получить лучшее общество. В-третьих, бедные ультраортодоксальные правые испытывают некоторое уважение к господам, раздающим пожертвования, и поэтому не хотят причинять им вред.

В-четвертых, ультраортодоксальные и религиозные правые умеют устраиваться благодаря секторальным льготам, которые им удалось получить от правительств на протяжении многих лет, и вопрос финансовых источников их интересует меньше.

Идея, которую хочет продвигать Фонд Берла Кацнельсона, – это, конечно, социал-демократическая повестка дня, основанная на более высоких налогах, более развитых социальных услугах и большем участии правительства. Поэтому их, вероятно, обнадеживает тот факт, что 57% участников опроса в большей степени идентифицируют себя с социал-демократическим подходом по сравнению с только 27,5%, которые идентифицируют себя с подходом капиталистическим.

Однако эти позиции никак не отражены в распределении мест в кнессете. Социал-демократическая программа, которую, кажется, пытаются продвигать МЕРЕЦ и «Авода», не побуждает избирателей отдавать им свои голоса, и эту аномалию легче объяснить: на голосование меньше влияет социально-экономическое положение, а больше – другие соображения, такие как идентичность, эмоции, вопросы религии и государства и так далее.

Повестка дня, продвигаемая социал-демократическими партиями, не приносит им мест в кнессете, даже несмотря на то что они пытаются помогать более слабым группам (борьба МЕРЕЦа за государственное жилье), в то время как продвигаемая правыми капиталистическая повестка не лишает их мандатов, хотя и вредит их избирателям.

Реальность, конечно, сложнее. Хотя правые за капитализм, они знают, как распределять различные блага среди партий, принадлежащих к блоку, будь то пособия для учащихся йешив и колелей или укрепление поселений в Иудее и Самарии. Левые, с другой стороны, часто защищают могущественные и агрессивные рабочие комитеты во имя защиты ценности «организованного труда».

Результатом в обоих случаях является не капиталистическая или социал-демократическая идеология, а политическая практика: дают тем, кто умеет давить и угрожать.

В социал-демократической точке зрения, которую пытается продвигать Фонд Берла Кацнельсона, есть еще одна ошибка. Ее отправная точка состоит в том, что увеличение социальных бюджетов означает более высокое качество жизни и равенство. Это может звучать логично, но в этом уравнении отсутствует критическая точка – производительность, связь между бюджетами и достижениями.

Респондентов в опросе попросили оценить пять профессий, которые они больше всего ценят, из представленного им списка. Возглавили рейтинг врачи (73%), учителя (56%), медсестры/медбратья (50%), социальные работники (40%) и фермеры (32%).

Большинство респондентов заявили, что поддержали бы определение профессий социальной сферы в качестве национальных приоритетных профессий, чтобы государство выделяло на них больше заработной платы, ставок и профобучения, даже если это потребовало бы больших бюджетных затрат.

Но опыт в системе образования показывает, что между бюджетами, направленными на повышение заработной платы учителей, и достижениями нет никакой связи – бюджет образования удвоился за десятилетие, а достижения остались мизерными.

Подлинная социал-демократическая концепция должна создавать тесную связь между инвестициями и результатами. Вот как это работает в настоящих социал-демократиях Скандинавии. Там, например, доля организованных работников намного выше, чем у нас, но в то же время на рынке труда больше гибкости, и в результате получается более конкурентоспособная экономика.

Есть еще одно предложение, которое пытается продвигать Фонд Кацнельсона – сокращение рабочей недели с 42 до 38 часов. Это достойное предложение, потому что в Израиле работают гораздо больше по времени, чем в странах Северной Европы.

Однако это предложение не может существовать само по себе: оно должно сопровождаться планом повышения производительности, в чем Израиль сильно отстает. Сокращение количества рабочих часов в неделю может улучшить качество жизни сотрудников, но без существенного повышения производительности это принесет больше вреда, чем пользы.

Почему? Потому что это будет касаться в основном государственного сектора, где есть организованный труд и жесткие требования профсоюзов. Социальные достижения для работников – это не только повышение заработной платы и сокращение рабочего времени, но и условия для повышения производительности и эффективности, чтобы население получало более качественные социальные услуги.

Сами Перец, TheMarker, И.Н. Фото: Haim Zach GPO √