Почему лучший эксперт по этническим конфликтам считает, что у израильтян и палестинцев есть надежда на примирение

Лучше всего начать эту статью с конца. Эта война тоже придет к своему завершению, какой бы отдаленной и неопределенной ни казалась эта перспектива в настоящее время. Андреас Виммер, один из самых известных и плодовитых ученых в области национализма и этнических конфликтов, даже осторожно намекает на возможность мира после того, как в Израиле и секторе Газа умолкнут пушки.

«Я настроен оптимистично. Даже если сейчас кажется невозможным представить себе окончание цикла кровопролития, в конечном итоге это так или иначе произойдет, — говорит профессор Виммер. — Большой вопрос заключается в том, будет ли это решение таким, которое мы сможем поддержать политически и морально. В нынешних условиях действительно трудно отыскать сквозь туман войны путь, который приведет к прекращению конфликта. Но исследовательская литература показывает, что можно установить стабильный мир даже между сторонами, которые долгое время воевали друг с другом».

«В литературе указывается несколько способов окончания насильственных конфликтов, — объясняет в одной из наших видеобесед, состоявшихся в начале этого месяца, Виммер, уроженец Швейцарии, профессор социологии и политической философии Колумбийского университета. — Один из них — это внешнее вмешательство, как в случае с вступлением НАТО в балканские войны 1990-х годов».

Однако, отмечает он, «это редкая возможность хотя бы потому, что немногие страны готовы рисковать жизнями своих солдат ради конфликта, который не имеет к ним отношения». Другая редкая возможность — медленное затухание конфликта, несмотря на отсутствие соглашения или решения основных проблем, которые его вызвали».

«Другой вариант, — продолжает 61-летний ученый, — заключается в том, что воюющие стороны продолжают причинять друг другу вред, при этом обе несут постоянные человеческие жертвы и экономические разрушения, а победы не предвидится. При достижении такого «взаимоущербного тупика», как называют его ученые, внешние посредники могут помочь найти соглашение, гарантируя обеим сторонам, что его условия будут выполнены». Двадцать процентов мировых конфликтов завершились именно таким образом. В качестве примера можно привести Гватемалу, где в 1996 году при поддержке ООН было подписано мирное соглашение между правительством и партизанскими силами.

• Читайте также:
• Опасны ли для Израиля демарши Турции и Иордании?
• Война — это всегда ад. Философы-моралисты об этике действий Израиля в Газе
• Дилемма Байдена: чего хотят США после окончания четырехдневного прекращения огня в Газе?

Но чаще всего война надолго заканчивается победой одной из сторон, — отмечает Виммер, — например, когда армия Шри-Ланки выиграла сражения против тамильских сепаратистов в начале 2000-х годов. Другой недавний пример — победа Азербайджана в сентябре этого года над сепаратистами в анклаве Нагорного Карабаха, из-за которой тысячи людей покинули свои дома, скорее всего, навсегда».

Однако для того, чтобы мир был прочным и эффективно прекратил повторяющиеся раунды военных действий, необходимо устранить корни конфликта. «Основной причиной израильско-палестинского конфликта является отсутствие политической власти у палестинцев на оккупированных территориях. Они представляют собой меньшинство, лишенное прав гражданства, — уточняет он. — Эта ситуация представляет собой крайнюю форму политической дискриминации, которая чрезвычайно редка в современном мире. Вероятность того, что такая ситуация приведет к насилию в той или иной форме, очень высока, как показывают сравнительные исследования».

— Каковы возможные решения нынешнего раунда борьбы?

— С чисто военной точки зрения идею Израиля уничтожить такую террористическую организацию, как ХАМАС, безусловно, возможно осуществить. В истории есть много примеров, когда государство одерживало решительную победу над вооруженным повстанческим движением. В Шри-Ланке, если вернуться к этому примеру, правительство полностью разгромило «Тамильских тигров», но с большими потерями в виде гибели мирных жителей. То же самое можно сказать и о жестоких войнах России против чеченских сепаратистов и джихадистов.

Однако в случае с Израилем и сектором Газа за происходящим наблюдает весь мир. Операция, которую сейчас проводит ЦАХАЛ, находится, так сказать, под глобальным увеличительным стеклом, и за каждого убитого ребенка из Газы Израиль теряет тысячи друзей по всему миру. Я вижу это в Соединенных Штатах, где я живу, — с каждым днем поддержка Израиля, которая была очень высока после ужасной бойни в ту субботу (7 октября), ослабевает.

Важно помнить, что полная победа одной стороны приводит к устойчивому миру только в том случае, если она сопровождается разделением государственной власти с представителями другой стороны. Да, даже если население поддержало восстание. После поражения «Тамильских тигров» возникли политические партии, представляющие тамильское население, и они стали принимать участие в работе регионального правительства в северных провинциях.

— Реально ли, что ФАТХ будет контролировать сектор Газа после войны, если предположить, что ХАМАС действительно будет уничтожен?

— Проблема ФАТХа в том, что его легитимность среди самих палестинцев крайне низка. Остается только надеяться, что в организации произойдет революция, что новое поколение возьмет бразды правления в свои руки и что оно будет менее коррумпированным и более демократичным, чем нынешнее руководство.

С израильской стороны правительство также испытывает серьезные проблемы с легитимностью в глазах израильских граждан. Для того чтобы достичь устойчивого решения конфликта путем переговоров, обе стороны должны получить достаточную поддержку населения, которое они представляют, чтобы убедить его согласиться на необходимые уступки и удержать под контролем радикальных и воинствующих экстремистов, которые, скорее всего, захотят торпедировать долгосрочное решение.

— А как насчет долгосрочных решений?

— Я не думаю, что видение «неделимой Земли Израиля» и насильственного выселения палестинцев достижимо; оно не приведет к устойчивому миру. Этническая чистка, о которой открыто говорят некоторые люди в Израиле — некоторые из них члены нынешнего правительства, — сегодня неосуществима. Возможно, она была возможна и даже получила международную поддержку в XIX и начале XX века, когда такие идеи были «приемлемы», но не в XXI веке.

С точки зрения сравнительного анализа, необходимо расширить права и возможности палестинцев, чтобы устранить корень конфликта. Поэтому я считаю, что двухгосударственное решение, при всех трудностях и сложностях, связанных с Иерусалимом и поселениями, является наименее сложным для достижения и наиболее перспективным для продолжительного мира. На языке ученых это называется «раздел». Когда две или более наций соперничают за одну и ту же территорию или за то, кто контролирует государство, раздел, с исторической точки зрения, является наиболее распространенным решением. При этом создаются два или более новых государства, каждое из которых управляется от имени определенной национальности.

***

Благодаря своим исследованиям и книге «Волны войны» Виммер стал своего рода оракулом в этой области знаний — сравнительном изучении вооруженного насилия и войны. В 2018 году он опубликовал еще одну книгу, которая вызвала большой резонанс в научных кругах и за их пределами, под названием «Строительство государства: почему одни страны сплачиваются, а другие распадаются».

«Андреас в этой области – фигура легендая. По широте сравнительных знаний, по типам конфликтов, которые он изучает, по географическому охвату и исторической глубине ему нет равных, — говорит Ронит Левин-Шнур, профессор права в университете Райхмана в Герцлии. Вместе с неврологом из Тель-Авивского университета, профессором Дафной Йоэль, она также является соучредителем нового форума «На следующий день после войны», который они создали для обсуждения юридических и геополитических целей нынешней войны в Газе. Несколько недель назад Виммер в рамках еженедельной лекции форума выступил с увлекательным докладом.

«Мы пригласили его выступить перед широкой израильской общественностью, потому что он предлагает основанный на исследованиях сравнительный анализ конфликта, в который мы все погружены, — объясняет доктор Левин-Шнур. — От Виммера я узнала, что, к сожалению, наш конфликт включает все самые проблемные пункты в списке возможных причин: это конфликт из-за территории, а также из-за независимости, он включает в себя религию с обеих сторон, включая джихадистско-исламистский терроризм, а также отражает глобальный конфликт между осью США-Запад и осью Россия-Иран».

Несмотря на трагические спирали кровопролития на протяжении всей истории, ни один конфликт не длится вечно, замечает Виммер и добавляет: «За последние 200 лет этнополитические конфликты заканчивались по трем схемам. Все они так или иначе достигают национального стремления к самоуправлению для большинства людей и прекращают политическое отчуждение по этнополитическим мотивам».

«Первый способ — разделить государственную власть, то есть создать инклюзивную правящую коалицию, включающую как большинство, так и меньшинства. Второй путь — разделение территории, то есть предоставление каждой группе собственного государства, в котором она представляет доминирующее большинство. Третий способ — насильственные или ненасильственные этнические чистки (или, более тонко, культурная ассимиляция), которые создают четкие модели демографического доминирования. Обычно депортированные или беженцы ассимилируются с населением соседней страны, где они принадлежат к большинству. Исторически мы видим сочетание этих трех способов и особенно сочетание раздела и этнических чисток».

— Этнические чистки – это звучит ужасно. Даже на языке социальных наук трудно использовать этот термин.

— Важно различать объяснение и оправдание; это разные способы использования нашего мозга. В данном случае анализ причин и последствий этнических чисток ни в коем случае не означает, что мы их оправдываем. Если я говорю, что многие конфликты в истории заканчивались разделами и этническими чистками, это не значит, что я считаю это чем-то хорошим, это просто исторический факт. Когда ученые объясняют ту или иную болезнь, это не значит, что они ее поощряют».

Далее Виммер поясняет, что понятие «этническая чистка» относится не к геноциду, а к перемещению населения, обычно из одного государства в другое, с применением насилия или без него. Например, во время Балканских войн сербы были вынуждены переселиться в Сербию, хорваты — в Хорватию и так далее. В войне между Турцией и Грецией (1919-1922 гг.) каждое население переселялось в ту страну, где оно составляло большинство, как это было и во время войны между Индией и Пакистаном (1947-1949 гг.). Согласно такому пониманию, термин «этническая чистка» можно применить к войне 1947-1949 годов, когда палестинцы были вынуждены покинуть свои дома, а также к случаю, когда евреи были вынуждены покинуть различные арабские страны с мусульманским большинством ради зарождающегося государства Израиль.

Хотя практика этнических чисток больше не является юридически или морально приемлемой, говорит он, она все еще имеет место по всему миру, например, в Нагорном Карабахе, Судане или Тиморе, а также в меньшей степени на Западном берегу: только за последний месяц около 800 палестинцев покинули свои дома из-за преследований со стороны поселенцев.

Виммер: «В настоящее время на Ближнем Востоке существуют две идеи этнической чистки. В Израиле есть те, кто фантазирует о «неделимой Земле Израиля», и их проект состоит в том, чтобы очистить Западный берег от палестинцев и присоединить его к государству Израиль. Такое решение создаст для Израиля огромную проблему с легитимностью; Израиль потеряет поддержку многих стран, включая США, которые, возможно, больше не захотят сдерживать Иран и «Хизбаллу».

Это также усилит напряженность в отношениях с соседними арабскими государствами, что приведет к новым виткам войны. Поэтому я считаю, что эта идея губительна для Израиля и является серьезным препятствием на пути к устойчивому миру.

«С другой стороны, радикальные палестинские террористические организации стремятся избавиться не только от израильской оккупации, но и от Израиля как государства. Это также радикальная идеология этнической чистки. Она неприемлема с моральной точки зрения и немыслима с военной и политической, учитывая военную мощь Израиля и его союзы с Европой и Соединенными Штатами».

Следовательно, — продолжает Виммер, — оба варианта этнической чистки неосуществимы, что оставляет нам два других возможных решения для достижения устойчивого мира в вашем регионе: либо решение о двух государствах (раздел), либо одно государство, в котором палестинцы будут разделять власть. Для реализации любого из этих двух решений должна измениться израильская политика, поскольку в настоящее время Израилем правит правительство, которое не заинтересовано в таких решениях и даже активно работает против них. А на палестинской стороне необходимо будет найти представителей с большей легитимностью в глазах палестинской общественности, которые в то же время будут привержены мирному будущему».

Отвечая на вопрос о том, как он лично классифицирует израильско-палестинский конфликт в целом, Виммер неловко переминается с ноги на ногу, но отвечает на этот вопрос (как и на все остальные), несмотря на то что он эмоционально заряжен и политически сложен. Он делит свой ответ на несколько частей, начиная с арабских граждан Израиля. «Есть много стран с этническими национальными меньшинствами, которые сопоставимы с Израилем, — говорит он. — Я бы определил их не как дискриминируемых, а как бесправных. В таких случаях вероятность насилия выше по сравнению с группами, входящими в правящую коалицию. Чтобы снизить вероятность насилия, решение здесь ясное и простое: разделить власть и дать им место за столом правительства».

Что касается ситуации на Западном берегу, то он говорит: «Если бы мне нужно было поместить израильско-палестинский конфликт в какие-то сравнительные рамки, я бы сказал, что он ближе всего к колониальной ситуации. Палестинцы, находящиеся под израильской оккупацией, не являются гражданами Израиля и поэтому не могут быть охарактеризованы как этнонациональное меньшинство Израиля. У них нет суверенитета в вопросах безопасности, они не контролируют землю, у них нет гражданства — и при этом они подчиняются власти Израиля. Это квазиколониальная ситуация, нечто сродни косвенному правлению в колонии, которая представляет собой крайнюю форму политической дискриминации. Сегодня в мире такое встречается крайне редко.

Если сравнивать, то политическая дискриминация, включая ее менее жесткие формы, удваивает вероятность насилия в форме вооруженного конфликта или терроризма».

Виммер развивает историческую аналогию: «Являются ли оккупированные территории на Западном берегу реки Иордан примером «поселенческого колониализма»? Да, в том смысле, что палестинцев на этих территориях вытесняют и лишают собственности, чтобы освободить место для поселенцев, которые принадлежат к доминирующей группе и находятся под защитой государства.

Но также и нет, потому что израильские поселенцы рассматривают свой проект как «возвращение на родину», а не как завоевание новых территорий. В свете этих фактов я бы охарактеризовал израильско-палестинский конфликт как борьбу против крайней формы политической дискриминации, которая возникает в результате квазиколониальной ситуации».

Но когда на сцену выходит ХАМАС, требуется уточнение: «Важно подчеркнуть, что аналогия с антиколониальной борьбой имеет смысл только в том случае, если предполагается, что палестинцы признают право Израиля на существование и что их борьба касается только освобождения оккупированных территорий — как, например, алжирцы боролись против французского господства над Алжиром (1954-1962).

Но если борьба ведется не только против оккупации, но и против самого существования государства Израиль, как это ясно следует из устава ХАМАСа, то конфликт принимает форму угрозы этнической чистки или даже геноцида, поскольку израильтянам некуда бежать. У них нет «материнского» государства, как в случае с французскими поселенцами, покинувшими Алжир и вернувшимися во Францию».

Нета Ахитув, «ХаАрец», М.Р. На фото: первая интифада, Рамалла. Фото: GPO.