От кипы до презерватива

Достойное животных, поведение израильских подростков на Кипре – это, действительно, верх цинизма. В этом вопросе можно избежать уголовного наказания (пока что) — но не морального порицания.

Напомним, что понятие «изнасилование» на иврите имеет несколько значений. Это не только насильственный сексуальный акт. «Изнасилование» на иврите также является синонимом преследования и принуждения. И они «насиловали» свою жертву – снимая ее, выставляя на всеобщее обозрение и посмешище, унижая и позоря ее. Я искренне надеюсь, что их жертва обратится в суд по гражданским делам и отсудит у них значительную финансовую компенсацию за нанесенные ей оскорбления.

И десертом, «вишенкой на торте» этого абсурда была подана кипа, которая увенчала головы этих «праведников»!

Конечно, они ничего нового не изобрели. Давно известно, что у каждого преступника, являющегося в суд, должны быть адвокат и ермолка. Но обычаи ношения кипы, как и случаев, когда ее принято снимать, гораздо более поучительны.

Сам я рос в религиозной семье, был ортодоксом, и наблюдал трансформации кипы в качестве символа, на протяжении многих лет. Она была символом принадлежности к братской семье, возлюбленной Всевышним. От нас, носивших кипу, всегда ожидали большего. За нами следили во все глаза, от людей нашего лагеря требовали чрезмерной чистоты, а мы гордились этими требованиями, и кипа в этом смысле была признаком такого тщеславия.

Но в подростковом возрасте нами стали овладевать греховные соблазны: убежать из школы на пляж, поиграть в футбол по субботам, проскользнуть в кинотеатры, чтобы полюбоваться почти обнаженными женской плотью, блуждать по заброшенным паркам и откликаться на зов наших гормонов.

Кипа — это было первое, чем мы заплатили за это. До всего она слетает с головы, быстрым движением руки складывается и оказывается в кармане. И все. Теперь, если нас и поймают, мы не дискредитируем наш «чистый» лагерь. Мы не запятнаем кипу. Никому не будет стыдно за нас, кроме нас самих.

Этот прекрасный обычай затем распространился на мир взрослых и политиков. Там тоже, когда кто-то сбивался с пути, греша помыслами и деяниями, то первым делом снимал кипу. Так, например, вся страна оказалась шокирована, когда одного из лидеров религиозной партии МАФДАЛ сфотографировали без кипы в парижском кафетерии.

Но затем на нас обрушился ужас Шестидневной войны, и кипа «сменила кожу». Она превратилась в лицензию на любую подлость, позволяла любую прихоть, одобряла любое зло… С кипой на голове стало возможно обманывать, убивать, грабить, оскорблять невинных, уничтожать виноградники и выкорчевать саженцы. И все это — с разрешения, с гарантированным всепрощением, с благословением и поддержкой, а иногда даже с полицейским эскортом и юридическим прикрытием.

Стоит ли удивляться, что теперь каждый преступник и каждый негодяй спешат водрузить этот «отмыватель грехов» на свою голову?

Такова краткая история ермолки: она превращается в Каинову печать, в красноречивого свидетеля разложения общества и его религиозных основ. Она давно перестала быть символом ценностей и убеждений. И, фактически, теперь является лишь аксессуаром, который человек носит на одном из своих органов, чтобы не попасть в беду. На чужих языках такой аксессуар называют презервативом.

Отныне можно говорить, что, когда тряпочка увенчивает головы всевозможных злодеев и преступников, это — вовсе не кипа. Это просто матерчатый презерватив.

Б. Михаэль, «ХаАрец», В.П. К. Иллюстрация: Pixabay