Одиночество, которое убивает
“Когда 15 лет назад я переехал в Израиль из Нью-Йорка, я узнал, что здесь живут более 150 тысяч выживших в Катастрофе, и их главная жалоба — на одиночество. Это разбило мне сердце, — признается в интервью «Деталям» Джей Шульц, социальный предприниматель и создатель многочисленных некоммерческих организаций и гуманитарных инициатив для еврейской молодежи. — Я стал изучать эту проблему глубже, и понял, что от одиночества не застрахован никто, хотя для пожилых людей оно может быть по-настоящему фатально.
Тогда я создал организацию Adopt-a-Safta (приблизительный перевод с англ/ивр: “Пригрей бабушку” — прим. “Детали”), чтобы помочь молодым и пожилым людям создать отношения, близкие к семейным. Обычно наши волонтеры навещают своих “приемных” бабушку или дедушку раз в неделю, общаются с ними, расспрашивают их о жизни и самочувствии. В общем, ведут себя, как родственники. И хотя мы работаем со всеми пожилыми людьми, которым нужна помощь, особенно фокусируемся на переживших Холокост, ведь нам осталось не так много времени на связь с их поколением”.
Некоммерческая организация Adopt-a-Safta существует уже восемь лет. Ее цель — наладить связь поколений и внести свой вклад в помощь пожилым людям, которые оказались в уязвимом положении задолго до эпидемии коронавируса. По данным “Фонда помощи жертвам Холокоста”, в Израиле живут 189 500 выживших в Катастрофе, и каждый четвертый из них — за чертой бедности. Но это не единственная проблема. Все больше пожилых людей испытывают эмоциональные трудности, и молодые волонтеры могут помочь им — а иногда заодно и самим себе.
“Ведь молодые люди тоже бывают одиноки, им порой тоже нужны их бабушка или дедушка, пусть даже “приемные”, — поясняет Шульц. — Мы шутим, что присоединиться к нашей организации — это самый эгоистичный вид волонтерства. Ведь если у вас есть бабушка или дедушка — это величайшее сокровище, о котором только можно просить. Сейчас, из-за корона-кризиса, мы все в изоляции испытываем одиночество и разобщенность, так что молодежь может оценить и понять чувства пожилых людей даже лучше, чем в другое время”.
Впрочем, коронавирус нарушил привычную работу организации, построенной на личных контактах и общении.
— Когда началась эпидемия коронавируса, довольно скоро стало понятно, что именно пожилые люди находятся в группе риска. Так что, конечно, мы прекратили визиты волонтеров и переключились на общение по телефону. Концентрируемся на физических запросах — нужно ли заполнить холодильник, нужны ли какие-то лекарства? Часто выступаем связующим звеном между пожилыми людьми и социальными службами.
Кроме наших обычных волонтеров мы подключили еще тысячи людей со всего света, которые теперь поддерживают контакт с пожилыми людьми по всему Израилю по телефону или через интернет. Это — новое для нас направление, которое началось с эпидемией коронавируса.
— Как ваши пожилые подопечные переносят карантин?
— Пожилые больше привыкли быть привязанными к дому, и потому, возможно, они были готовы к карантину лучше, чем кто бы то ни было. Это вписывается в их обычный образ жизни — что, конечно, грустно, зато спасает жизни. Ведь когда коронавирус начал распространятся и мы еще ничего о нем не знали, пожилые люди уже не ходили на вечеринки, не собирались большими компаниями. Их образ жизни, в определенном смысле, защитил их.
— На что пожилые люди больше всего жалуются волонтерам?
— На одиночество — это жалоба номер 1, номер 2 и номер 3. Номер 4 — это доступность социальных услуг, на которые они имеют право, но которые им иногда сложно получить. В Израиле прекрасно развита социальная поддержка, медицина, даже жилье дают пожилым людям — но помощь не всегда достигает адресата тогда, там и в тех количествах, в которых ему это нужно.
— Что происходит, когда пожилому человеку нужна медицинская помощь или помощь социального работника?
— Мы всегда подчеркиваем, что наши волонтеры — не сиделки, не врачи, не психологи. Они члены семьи. Мы обращаемся либо в местные социальные службы, либо в профильные НКО, либо в общенациональные учреждения, чтобы проблемы, требующие профессионального решения, таковое получили.
— Кто они — ваши волонтеры? Почему кто-то тратит время на то, чтобы пообщаться с бабушкой, которая, к тому же, не его?
— Большинство наших волонтеров, хотя и не все — это люди 20-30 лет, закончившие университет, неплохо стоящие на ногах и стремящиеся жить осмысленно, жизнью, в которой будет больше взаимоотношений и связей.
Я расскажу свою личную историю: эта организация — это не моя работа, мне за нее не платят, я и сам волонтер. Когда я переехал в Израиль, у меня не было здесь ни семьи, ни друзей. Но я изучил свое фамильное древо и обнаружил, что троюродная сестра моего дедушки, пережившего Холокост, живет в Хайфе. Она и сама из тех, кто выжил в Катастрофе. Я никогда до этого с ней не общался, но связался с ней, и со временем мы выстроили наши семейные отношения: приезжал к ней в гости, звонил к ней. Ее дети уехали, а муж умер, и наши отношения были очень важны для нее — но они также были важны для меня! Также и многие наши волонтеры — не только молодые люди, но и недавние репатрианты, которые и сами чувствуют себя одиноко, у которых нет здесь устоявшегося круга друзей и знакомых. Они находят приемную семью в их новой, “приемной” стране.
— Только что прошел день памяти Катастрофы. Как вы его провели в этом году?
— Каждый год наша организация проводит большую церемонию на английском языке — для международного сообщества. В этом году, конечно, мы не могли собраться вместе физически, но провели ее виртуально. Ключевые элементы церемонии остались прежними: рассказ человека, пережившего Катастрофу, молитва, зажжение свечей. Отдельной сложностью было найти такого продвинутого пожилого человека, который смог бы подключиться к видеоплатформе Zoom. Но все получилось! Виртуально с нами присутствовали не только наши волонтеры, но и участники крупнейших еврейских организаций из США, Европы и самого Израиля.
— Вы довольны тем, как государство заботится о пожилых людях в разгар коронавируса?
— Никакие правительственные организации никогда не будут идеальны. Это бюрократия, всегда будут ошибки, всегда будет недостаток чего-то… Я думаю, в целом Израиль справляется неплохо, особенно если сравнивать с другими странами — но некоммерческим организациям и инициативам всегда будет, чем заняться и как улучшить положение вещей.
Александра Аппельберг, “Детали”
Фото: Моти Кимхи˜