«Одесские очерки» Авигдора Хамеири

20 ноября 1921 года газета «ХаАрец» опубликовала очередной рассказ Авигдора Фойерштейна (Хамеири) из цикла «Одесские очерки». Во время Первой мировой войны Фойерштейн, офицер австро-венгерской армии, попал в русский плен, два года провел в лагере для военнопленных в Сибири, а освободившись, добрался до Одессы. Там молодой литератор сотрудничал с различными еврейскими изданиями и в 1921 году покинул Советскую Россию в составе группы еврейских писателей во главе с Хаимом Нахманом Бяликом. Вот его рассказ из цикла «Одесские очерки», опубликованный ровно век назад.

«Два мальчика сидят на скамейке в городском саду и грызут семечки. Друг на друга они не смотрят. Грызут и выплевывают шелуху, грызут и выплевывают. Один – чернявый, с большими глазами и высоким лбом, второй – бледный, белобрысый. Оба прилично одеты, что выдает в них выходцев из зажиточных семей. Они сидят рядом, не произнося ни слова. Вдруг со стороны улицы шум приближающегося автомобиля. Оба мальчика одновременно оборачиваются, выплевывая шелуху. Она летит в их лица. Оба они разгневаны до чрезвычайности. «Свинья!» – кричат они друг другу. Белобрысый бьет чернявого кулаком в лицо. Тот, изловчившись, наносит ответный удар ногой в живот. Начинается драка. Я встаю со своей скамейки и разнимаю мальчишек. Они подбирают слетевшие с их голов шапки, и между ними завязывается такой диалог:

– Подлый чекист!

– Хулиган! Детоубийца!

– Кто больший убийца, чем чекист?

– Насильник!

– Чекист! Чекист!

Чернявый расправляет плечи, его глаза сверкают.

– Да, я чекист, – говорит он. – Ну и что? Мой отец тоже чекист! Моя мать (тут уже видно, что он врет) – тоже, и брат, и сестра! На таких негодяев, как ты, нужны чекисты!

– Я, если захочу, тоже стану чекистом! – отвечает белобрысый. – Мой дядя чекист. Дядя из Саратова.

– Твоего дядю из Саратова уже поставили к стенке!

Белобрысый, и без того бледный, еще больше белеет от гнева:

– А мой папка в прошлом году срубил головы сорока евреям и семнадцати еврейкам!

– Погромщик!

– Жид!

Чернявый приближается к белобрысому и измеряет его с ног до головы уничтожающим взглядом. Он хочет его ударить, но сдерживается. Белобрысый тоже сжимает кулаки.

– Да, проклятый жид! И тебя папка зарубит!

Услышав эти слова, чернявый, как будто в эту минуту все осознавший и принявший решение, отступает и направляется к выходу из сада. Сделав несколько шагов, он оборачивается и уверенно говорит:

– Ничего у него не выйдет! Я знаю, кто ты, и знаю, где вы живете.

И продолжает идти. Твердыми шагами. С отвращением на лице».

Новый Верховный комиссар Палестины

20 ноября 1931 года газета «Доар ха-йом» сообщила о вступлении в должность нового верховного комиссара Палестины Артура Уокопа. «Его репутация безупречна, – писала газета. – Это честный, искренний, гордый и благородный человек. Ему присуща простота военного в лучшем смысле этого слова. Такого человека мы ждали уже давно».

«Евреи строят свою страну потом и кровью, не жалея сил, – говорилось далее в статье. – Правительство Его Величества не оказывает нам помощь, обещанную в Декларации Бальфура. Мы надеемся, что Артуру Уокопу, по крайней мере, не будут мешать работать. Народ Израиля связал свою судьбу с Великобританией, он скорбит вместе с ней и радуется ее успехам. Даже ударам, нанесенным нам в течение последних двух лет, мы смогли найти оправдание. Мы понимаем трудности и проблемы империи и преисполнены терпения и надежды».

«Однако настало время, чтобы и нам уделили внимание, – писала далее «Доар ха-йом». – Чужого нам не надо. Мы продолжаем спокойно строить свою страну. Но нам нужно чувствовать рядом чье-то плечо, нам нужна поддержка. Мы выражаем доверие новому верховному комиссару и в свою очередь обещаем поддержать его во всех начинаниях».

Борис Ентин, «Детали» √