Обстоятельства смерти всех погибших заложников не будут полностью установлены

Неделю спустя после того, как четыре гроба были возвращены из Газы в Израиль, трагическая картина повторяется, предвещая сценарий, который, вероятно, будет повторяться снова и снова, если переговоры с ХАМАСом увенчаются успехом.

«Погибшие заложники» – так в правительственных ведомствах называют тех, кого привозят в гробах, хотя многие из них были похищены живыми. Этот термин был принят большинством средств массовой информации.

Перед тем как их похоронят, тела будут доставлены в Национальный центр судебной медицины в Тель-Авиве, в Абу-Кабир. Министерство здравоохранения запрещает сотрудникам центра давать интервью, даже по вопросам, не связанным напрямую с заложниками. Полиция также не разрешает журналистам говорить с экспертами по криминалистической идентификации, объясняя это необходимостью сохранить уважение к семьям погибших и их частную жизнь.

Официальные заявления центра даются скупо и предоставляют ограниченную информацию о погибших заложниках.

Так, в прошлую субботу глава центра доктор Хен Кугель заявил, что в ходе проверки не было найдено доказательств того, что члены семьи Бибас пострадали в результате бомбардировки. Позже представитель ЦАХАЛа расширил это заявление и сообщил, что «по оценке профессионалов, Ариэль и Кфир Бибас были убиты террористами», а также подчеркнул: «Вопреки лжи ХАМАСа, они не погибли в результате авиаудара, а были хладнокровно убиты».

Разведывательные данные, на которых основывается эта оценка ЦАХАЛа, не раскрываются для общественности.

Однако спор между ХАМАСом и Израилем по поводу обстоятельств смерти Шири, Ариэля и Кфира Бибас – а также других заложников, чьи тела еще не были возвращены – выдвигает на первый план вызовы, с которыми сейчас сталкиваются специалисты в Абу-Кабире.

Эти трудности особенно велики, потому что:

• Прошло слишком много времени между моментом смерти и экспертизой;
• Место убийства недоступно для следователей, а иногда вообще неизвестно;
• Неизвестно, где и в каких условиях хранились тела;
• Критически важные детали остаются неустановленными.

Поэтому ожидание однозначного ответа в каждом отдельном случае не является реалистичным.

Центр судебной медицины выполняет две основные задачи: первая – идентификация, вторая – попытка определить время и причину смерти. Идентификация жертв основана на научных методах сбора и документирования улик, включая передовые технологии, которые позволили центру идентифицировать всех погибших 7 октября. 

Для сравнения, после атаки на башни-близнецы в 2001 году, крупнейшего террористического акта в истории, властям США удалось идентифицировать 1680 из 2977 погибших.

«Идентификация – сложная область», – говорит профессор Арнон Апек, глава Национального совета по судебной медицине и патологии, декан медицинского факультета Университета Райхмана и директор Института Гартнера в медицинском центре Шиба. «Существуют разные уровни идентификации, и они зависят от состояния тела», – поясняет Апек, подчеркивая, что его слова не относятся к конкретному случаю. «Классические методы идентификации включают отпечатки пальцев или другие внешние признаки, такие как одежда, документы или отличительные отметки. Когда речь идет о жертвах теракта, которых невозможно идентифицировать классическими методами, можно использовать более устойчивые части тела, стоматологические снимки или рентгеновские изображения. В крайнем случае применяется анализ ДНК».

От зубов до насекомых

По словам доктора Ави Зелана, бывшего старшего судмедэксперта Абу-Кабира, процесс идентификации тела и метод, который используется, в основном зависят от его состояния. «Если тело целое, можно использовать отпечатки пальцев. Это очень эффективный метод с точки зрения точности и скорости, но он применим только в том случае, если отпечатки пальцев находятся в базе данных полиции или ЦАХАЛа. Если тело сохранилось в удовлетворительном состоянии, ищут другие признаки – татуировки, шрамы, хирургические вмешательства или уникальные особенности, например, отсутствие пальца».

Зелан также подчеркивает важность зубов в идентификации: «Удивительно, но стоматологические снимки довольно легко доступны, потому что большинство людей проходят обследования у стоматолога. Зубы выдерживают почти все. У нас были случаи, когда тела подвергались воздействию кислоты, и зубы были единственным, что от них осталось».

В таких случаях идентификацией занимаются судебные стоматологи из криминалистической службы полиции и группы волонтеров, а также судебные антропологи, которые ищут опознавательные признаки — пломбы, коронки, структуру и форму зубов, характерные промежутки между ними. «Это может быть хорошим методом идентификации, но существуют разные уровни уверенности — “полное совпадение”, “частичное совпадение”, “не противоречит” или “не соответствует”», — добавляет Зелан.

Методы визуализации, такие как КТ и рентген, также используются врачами, если имеются предыдущие снимки для сравнения. Имплантаты, замена суставов или изменения в костях также могут служить основой для идентификации, как и пазухи носа, форма которых уникальна для каждого человека. Однако анализ ДНК остается самым надежным методом. Его слабое место – необходимость в образце для сравнения (например, образцы от членов семьи, личные вещи жертвы или предыдущие анализы крови) и продолжительное время выполнения: от шести до восьми часов при относительно простой процедуре извлечения ДНК и наличии контрольного образца. В редких случаях, например, если жертва перенесла пересадку костного мозга, анализ может не дать точного соответствия.

Уравнение со множеством неизвестных

Судебно-антропологическая экспертиза используется в сложных случаях, когда не осталось мягких тканей для анализа – например, после пожара, сильного разложения или обнаружения останков спустя долгое время. Изучение скелета и костей позволяет определить возраст, пол и рост жертвы, а также выявить травмы и болезни. По словам Зелана, «одно из преимуществ судебной антропологии – возможность определения возраста у детей и подростков, чьи кости еще развиваются, в отличие от взрослых, у которых диапазон возраста по костям более широк. В случае гибели всей семьи, включая детей разного возраста, этот метод помогает различать их останки».

Расследование обстоятельств смерти также может включать энтомологический анализ, который помогает определить время смерти по видам насекомых и личинок, обнаруженных на теле. Этот метод, известный с древности, не входит в стандартные методы судебной медицины, однако в отдельных случаях специалисты лаборатории Минздрава по энтомологии привлекались к таким исследованиям.

В Центре судебной медицины есть все необходимые технологии для точной и быстрой идентификации жертв, но более сложной задачей является определение времени и причины смерти. Задача усложняется, если имеются многочисленные неизвестные и значительный объем информации отсутствует. «Как правило, особенно в случаях, когда с момента смерти прошло много времени, в заключениях центра указываются оговорки, – говорит Зелан. – После смерти в теле начинаются изменения, развивается разложение. Например, в таких случаях сложно или невозможно диагностировать заболевания, но можно обнаружить признаки травмы».

Соответственно, добавил врач, останки тел людей, умерших более года назад – особенно детей – едва ли позволяют провести значимую диагностику. «Тело такого человека, если оно не было сохранено в замороженном состоянии, представляет собой в основном кости и небольшие остатки тканей. В таком состоянии на коже не видны следы или кровоизлияния. Оценить что-либо без точных данных крайне сложно, если не невозможно».

По его словам, возможные сценарии и обстоятельства, произошедшие за длительное время после смерти, могут существенно повлиять на исследование причин смерти. Например, где хранились тела, были ли они захоронены, перемещались ли с места на место. Все эти факторы влияют на процессы разложения тела и затрудняют определение времени смерти.

Даже если жертвы были убиты в результате бомбардировки, добавляет Зелан, невозможно исключить вероятность того, что тела были перемещены и получили дополнительные повреждения. «Эти повреждения могут ввести в заблуждение, особенно если речь идет о детях. Даже удар лопатой может оставить след, который выглядит как травма».

Он отмечает, что после более чем года можно определить только серьезные травматические повреждения: «Переломы, пулевое ранение с входным и выходным отверстием, повреждения от острого или тяжелого предмета. В таком контексте все кости имеют значение. Например, травмы черепа или шейных позвонков легче связать с причиной смерти, чем, например, сломанные ребра, поскольку с переломами ребер человек может продолжать жить».

Профессор Алек добавляет, что опыт, накопленный в Институте судебной медицины, является уникальным в мировом масштабе, и что у центра есть судебно-медицинские инструменты, позволяющие с высокой точностью оценить причину смерти, несмотря на трудности в идентификации погибших заложников.

«Судебная медицина занимается расследованием смертей разного характера – от естественных причин до преступлений и терактов. Исследователи в Абу-Кабире обладают знаниями и пониманием, но они также работают с криминалистами, чтобы определить причину смерти».

Несмотря на сложности в идентификации тел спустя долгое время, он отмечает, что иногда можно получить информацию даже спустя тысячи лет: «Даже при исследовании человеческих останков, относящихся к доисторическим временам, по следам на костях можно определить, какими инструментами разрезали тело. Есть места преступлений, датируемые тысячами лет, которые были изучены, включая древние массовые захоронения периода вторжения в Европу 5000 лет до нашей эры, из которых можно извлечь много информации. Исследование тел – это комплексный процесс, включающий множество методов и специалистов».

Идо Эфрати, “ХаАрец”

Фото: пресс-служба ЦАХАЛа ∇