Нетаниягу предстоит самое большое испытание, и множатся фронты, на которых он воюет

Странно, как ход истории может полностью изменить оценку обществом события задним числом. Вторая Ливанская война началась с огромной поддержки правительства и закончилась воспринятием ее как провала. Спустя годы в глазах публики она превратилась в успешную войну, которая обеспечила сдерживание «Хизбаллы» на долгие годы.

То же самое касается и сделки Шалита: осенью 2011 года ее поддержали более 80% населения. Премьер-министр Биньямин Нетаниягу ее восхвалял. Со временем оценка изменилась: большинство испытывало в отношении нее глубокое сожаление, а после 7 октября она стала восприниматься как прелюдия к катастрофе.

Причины, по которым Нетаниягу пошел на сделку Шалита, хорошо известны. Вопреки своей известной позиции и своему мировоззрению, он выбрал политическое выживание, чтобы подорвать социальные протесты. Теперь его выживание сосредоточено только на «блоке», коалиции 64-х. Оно зависит от крайне правых партнеров по коалиции и их отражениям в его собственной партии, где сорняки оставили лишь крошечные островки здравомыслия.

Израильтяне — народ ностальгии, к добру ли это или к худу. Значительная часть мотивирована библейской ностальгией, призывающей к завоеванию каждого холма и уничтожению всех амаликитян. Но подавляющее большинство живет памятью успехов и неудач недавнего прошлого.

• Читайте также:
• Единственные израильтяне, у которых есть план на «следующий день» в Газе
• WSJ: ХАМАС требует выпустить 150 заключенных за освобождение каждой военнослужащей
• Опрос: какую сделку по заложникам готовы принять израильтяне
• ХАМАС возвращается на север сектора Газа. Почему молчат Ганц и Айзенкот?

Такова травма сделки с Джибрилем, которая сыграла большую роль, когда в последующем Рон Арад был оставлен на смерть в плену. И такая же история со сделкой Шалита. В 2011 году Нетаниягу связал себя и нас: ХАМАС увидел, какую цену он готов заплатить.

Это самое большое испытание для Нетаниягу, и он ведет борьбу на многих фронтах. Фронт против резервистов и фронт против семей заложников, фронт против Йоава Галанта и оборонного ведомства в целом, фронт против Бени Ганца и Гади Айзенкота, фронт против Итамара Бен-Гвира и Бецалеля Смотрича. Фронт экономический и фронт отношений с международным сообществом.

Все фронты являются результатом его ошибок и его неверных соображений. Испытание жестокое: если на одном фронте он выиграет, то проиграет в другом. Игра с нулевой суммой.

Самый близкий и самый сложный вопрос – это сделка по заложникам. Бен-Гвир чувствует себя на коне. Это не тот клоун-маргинал из предыдущей сделки, против которой он тоже голосовал (но это никому не было интересно). Поскольку его «кампейн» процветает, а у Нетаниягу, наоборот, угасает, он пользуется преимуществом соотношения сил, чтобы нанести вред своему покровителю в чувствительном месте.

Поплясав на конференции трансферистов, Бен-Гвир на этой неделе встал в авангарде тех, кто хочет сорвать сделку. Фактически любую сделку. Он появился в кнессете с речью, адресованной непосредственно Нетаниягу: «Тот, кто думает напустить туман, а затем, в течение трех часов в спешке собрать заседания кабинета и под давлением утвердить сделку, ошибается».

Вот и все, может сказать себе Нетаниягу, мне больше нечему его учить. Ученик превзошел учителя.

Коалиционное болото

Грустно это говорить, ужасно это говорить, но фронт с  Бен-Гвиром является наиболее значимым для Нетаниягу. Не только в смысле политического выживания, которое в его глазах преобладает над жизнями заложников, но и в его стремлении вернуть мандаты, перешедшие к «Еврейской мощи».

Но результаты борьбы на разных фронтах, как уже говорилось, противоречат друг другу. Если он пройдет тест «Еврейской мощи», то может провалить тест Ганца и Айзенкота и дать им повод для роспуска чрезвычайного правительства. «Если у нас создастся впечатление, что на столе лежит сделка, а премьер-министр скажет ей «нет» по политическим соображениям, мы немедленно выйдем», — сказал мне на этой неделе видный человек из «Государственного лагеря».

Представители силовых структур также дают понять, что они поддерживают путь к соглашению, хотя это означает, что платить придется именно им. Экзамен Нетаниягу на этом фронте является более взрывоопасным, чем просто вопрос о сделке по заложникам.

Его уклонение от вопроса, что будет в Газе «на следующий день» создает невыносимую реальность для ЦАХАЛа. Дело не только в усилении ХАМАСа на местах, но и в фактическом создании режима военного правления в секторе, неизвестно как надолго. Заявление Бецалеля Смотрича по этому вопросу было не просто мессианской мечтой, это был призыв к реализации. «Если Нетаниягу объявит военное правление, мы немедленно уйдем», — говорит источник из «Государственного лагеря». Таковы границы маневрирования.

Нетаниягу знает, что общественность не примет длительного периода гражданского контроля в Газе. А также солдаты и резервисты. На этой неделе выявилась нехватка более тысячи солдат в предстоящем мартовском призыве. Это как раз близко к дате утверждения расточительного государственного бюджета на 2024 год: более миллиарда шекелей, добавленных на йешивы, полмиллиарда на различные укрепления  «еврейской идентичности» и щедрое финансирование организаций, цель которых — препятствовать призыву ультраортодоксов.

Но свой выбор он уже давно сделал, и никакое 7 октября и последовавшая за ним война не сдвинут его. Между благом страны и армии и сохранением своей убийственной коалиции он всегда предпочтет последнее.

После 7 октября солдаты срочники и резервисты отложили вопрос: доверяю ли я правительству, которое посылает меня в бой. Чувство миссии, когда вопросы не задаются, рождено большой кровью и национальным унижением. Но эти вопросы будут заданы.

Разница между Нетаниягу и ЦАХАЛом – как между риторикой и практикой. Он декламирует лозунги, солдаты сталкиваются с реальностью на местах. Они говорят о демонтаже военного и правительственного потенциала ХАМАС , а он по уши в «кампейне» «абсолютной победы».

Он знает, что абсолютной победы не существует. Не только потому, что в это уравнение включена самая болезненная и жгучая потеря в нашей истории, 7 октября, но и из-за ограничения возможностей силы, военных действий. Ограничений по ресурсам, времени, внутреннему и внешнему кредиту доверия. Но так это у него, — когда гремят пушки, его муза не молчит — она ​​только кричит громче.

Йоси Вертер, «ХаАрец», И.Н. Фото: Оливье Фитусси