Безмолвие народа против атаки Нетаниягу

Израильское общество готовится к самым «роковым выборам в истории страны» с удивительным безразличием, спокойно и бестрепетно взирая на антиконституционный и антидемократический путч, затеянный Нетаниягу и его сторонниками средь бела дня и набирающий обороты. Этот переворот многогранен. Его облик постоянно меняется, но задачи ясны и понятны: подорвать доверие общественности к  основам демократии, и, как минимум, подмять под себя или парализовать тех, кто ее охраняет, и разрушить ее твердыню. Тактика видит перед собой конкретно обозначенные бастионы — верховенство закона, судебный надзор и свободные СМИ. Их захват требует внезапности атак, а также войны на истощение до капитуляции.

Более уязвимые цели, которые не обладают мощными ресурсами самозащиты — к примеру, офис госконтролера, — уже поражены в результате короткой перестрелки.

За долгое время своего правления Нетаниягу назначил трех госконтролеров. Анализируя процесс назначения, можно усмотреть эволюцию во взглядах лидера «Ликуда», диктовавших своеобразие подхода. Итак, во время своего первого срока пребывания на посту премьер-министра в 1998 году, еще играя по установленным правилам, он назначил на должность госконтролера Элиэзера Гольдберга, прекрасного специалиста и уважаемого всеми судью Верховного суда. На следующем этапе премьерства в 2012 году, все еще обдумывая дальнейшие ходы, Нетаниягу назначил окружного судью Йосефа Шапира, предполагая, что он будет умеренным и удобным, хотя это предположение оказалось неверным. А к концу своего четвертого срока, когда Нетаниягу потерял всяческий стыд и пустился во все тяжкие, он назначил Матаниягу Энгельмана – и одним повелевающим жестом разом уничтожил институт госконтролера.

Проблема с Энгельманом, однако, не сводится к дружескому повиливанию хвостиком перед человеком, который способствовал столь серьезному назначению только лишь из-за готовности нового госконтролера дезавуировать решения комиссии по выдаче разрешений, которая отказала Нетаниягу в просьбе получить финансирование на адвокатов, и даже не потому, что он собирается искоренять критику правительственной этики и коррупции выборных должностных лиц. Назначение Энгельмана буквально уничтожает на корню славную традицию, которая кропотливо выстраивалась в течение более семидесяти лет уважаемыми и почтенными госконтролерами, которые никого не боялись. Назначение также передает своеобразное сообщение стражам закона, в частности, и государственным служащим в целом, чье будущее зависит от их готовности выслужиться перед боссом, защитить его и служить его целям.

То же самое происходит сейчас и с идеей «Ликуда» установить видеокамеры на избирательных участках, против которой, в частности, выступили глава ЦИКа и юридический советник правительства.

Комментаторы утверждают, что камеры предназначены для того, чтобы стимулировать избирателей «Ликуда» активнее участвовать в выборах; но есть и те, кто говорит, что, на самом деле, речь идет о необходимости подготовить почву для отмены результатов выборов в случае проигрыша «Ликуда».

Какими бы ни были его мотивы, бредовое утверждение Нетаниягу об «украденных выборах» подрывает ощущение безопасности у значительной части населения, вселяя сомнения в правдоподобности процесса голосования, этой сердцевины демократии.

Но Нетаниягу пошел дальше, жалуясь уже на «левые» СМИ: в откровенном видеоинтервью в «Фейсбуке» в прямом эфире он сравнил журналистов с террористами и обвинил их в «нападках на демократию».

Погружаясь в пучину своих любимых необоснованных теорий заговора, которые вызывают серьезное сомнение в их связи с реальностью, Нетаниягу обрушился на критикующих его журналистов, пытался буквально терроризировать аудиторию, взывал к саботажу общественного доверия к средствам массовой информации и даже короновал себя, как единственный источник истины.

В том же эфире Нетаниягу положительно отреагировал на предложение выступать с подобным сообщение каждый вечер, в противовес новостным выпускам «террористов», названных им «Ганц-ТВ», — как будто журналисты не создавали проблем тому же Ганцу в последние месяцы за его молчание или  странные косноязычные высказывания, нежели Нетаниягу за его предполагаемые уголовные преступления. Нетаниягу даже заклеймил эти передачи, как «министерство правды», забыв отдать должное Джорджу Оруэллу, который и ввел этот термин.

Тут, безусловно, надо говорить и о влиянии Трампа на Нетаниягу, его близкого друга, правда, до тех пор, пока хозяин Белого дома не стал ухаживать за Ираном.

Если поведение Трампа изначально придавало Нетаниягу смелости, наглости и вселяло в него презрение, выражающееся в необоснованном возведении напраслины на следователей, адвокатов и судей или оскорблениях журналистов, то заявления Нетаниягу о фальсификации выборов — это уже чистый Трамп, без всяких примесей.

Укрепление конституционного режима, расширение судебного надзора, разделение властей и свобода прессы – вот, на самом деле, что призвано предотвратить разрушение демократии изнутри, как это произошло с Веймарской республикой. Но сегодня такие деятели, как Трамп, Нетаниягу, Урбан и другие, выступают врагами демократии, о чем следует объявить прилюдно, дав укорот националистическим и расистским тенденциям правых движений, не говоря уже о фашистах и ​​нацистах.

Израильтяне, принимающие императив «сравнивать нельзя», безусловно отвергают любые попытки провести параллели между своим, еврейским и демократическим государством и исчезнувшей Веймарской республикой, хотя они наиболее очевидны: ослабление судебной системы, нападение на журналистов, превращение оппонентов во врагов, распространение лжи и вымыслов, смертельная раздробленность слева и относительно идентичный метод выборов, позволяющий меньшинству чаще всего диктовать свою волю.

Как и в Америке Трампа, недавние разрушительные действия Нетаниягу, не говоря уже о смертельном ударе, который он может нанести верховенству закона и демократии, если получит 61 желанный мандат, прекрасно иллюстрируют тот факт, как талантливый, решительный, бессильный и параноидальный демагог может ослабить и даже уничтожить демократию. Основной предпосылкой его успеха служит формирование скрытого, невежественного ядра, что приведет к наступлению на демократию, за которым стоит безразличная публика; она продолжает по-прежнему верить, что «здесь этого не произойдет», и будет верить до тех пор, пока не окажется, что уже слишком поздно что-то предпринимать.

Хеми Шалев, «ХаАрец» М.К. К.В.
Фото: Томер Аппельбаум.