«Несмотря на все запреты, он сохранил верность еврейской вере»

Цыбульский Герш Срулевич

(20.12.1898-3.05.1993)

После смерти Сталина советская карательная машина прекратила массовые репрессии не сразу. 13 марта 1953 года Второй отдел МГБ УССР по Винницкой области отправил в Киев список дел оперативного учета на 16 листах. На каждом – имена и фамилии евреев, краткое содержание их дел, и главное – предполагаемая дата ареста.

На жителя Могилева-Подольского Герша Срулевича Цыбульского было заведено дело-формуляр № 1148. Это означало, что он подозревается в подрывной деятельности против СССР, о чем спецслужбам неустанно докладывала агентура.

Герш Цыбульский давно был знаком местным эмгэбэшникам. В родной город он вернулся в августе 1949 года после долгих лет, проведенных в ГУЛАГе за антисоветскую деятельность, а в действительности – за помощь другим людям и преданность своему народу.

Сторож артели им. 1 мая – по совместительству кантор и меламед

Герш Цыбульский родился 20 декабря 1898 года в Могилеве-Подольском. Его отец, Исраэль-Йехуда Цыбульский, религиозный человек, был мелким торговцем. Герш получил традиционное еврейское образование. Одно время он работал на маслобойке, а потом, до 1922 года, занимался мелкой торговлей: у него была небольшая галантерейная лавка.

В годы Гражданской войны семья Цыбульских неоднократно балансировала на краю гибели. Во время очередного погрома отец Герша был тяжело ранен, а сам он едва остался жив, спасшись бегством.

Когда лавчонка Цыбульского приказала долго жить, он устроился сторожем артели имени 1 мая. Зарплата была мизерной, но зато Цыбульский имел возможность продолжать делать то, что велело ему сердце. Еще с дореволюционных времен он был кантором одной из синагог в Могилеве-Подольском, параллельно исполняя обязанности меламеда.

Эта его деятельность властям, естественно, не нравилась. В 1935 году Цыбульскому пришлось записаться в колхоз имени Коминтерна в качестве рабочего-кронщика, подрезавшего виноград. Согласно сохранившейся характеристике, в общественной жизни никакого участия Герш Срулевич не принимал, а по субботам не работал, мотивируя свой отказ религиозными убеждениями.

Арест за помощь голодающим

Так продолжалось до 28 марта 1938 года, когда Герш Цыбульский был арестован по подозрению в совершении преступлений по статьям 54-10 («антисоветская пропаганда и агитация») и 54-11 («участие в контрреволюционной организации») УК УССР. Домой с обыском к Цыбульскому нагрянули через два дня, когда он уже находился за решеткой. Проводивший обыск сотрудник НКВД Котляр ничего, кроме Торы и пяти открыток на иностранных языках, у Цыбульских не нашел. Улик по делу не было, вместо этого имелись отточенные годами методы ведения следствия.

Дело Цыбульского и его «подельника», лидера еврейского «Похоронного братства» («Хевре кадиша») Мойше-Хаима Глейзера, арестованного через несколько дней, вел начальник районного отдела НКВД младший лейтенант Гольдфарб. На первый допрос, ставший роковым, Герша Цыбульского вызвали 2 апреля 1938 года. Согласно протоколу, обвиняемый не скрывал, что являлся членом «Комитета помощи еврейскому населению», нелегально существовавшего в Могилеве-Подольском. Помимо Герша Цыбульского, в организации состояли местный раввин Липа Бык и раввин Айзик из Дашева.

Живя скромно, имея на своем иждивении детей и престарелого отца, Цыбульский вызвался помогать людям, оказавшимся в еще более затруднительном положении. В «Комитете помощи еврейскому населению» он вместе с раввином Айзиком отвечал за получение денег, которые собирал в США среди неравнодушных земляков хасид Иосиф Файнгендлер, уехавший в Нью-Йорк в 1923 году. Он переправлял деньги в СССР через Торгсин.

Особое значение имела эта поддержка в периоды голода, который провоцировали советские власти. Еще в мае 1925 года губотдел ГПУ информировал Подольский губком КП(б)У о том, что еврейское население Могилев-Подольского округа живет впроголодь. Чекисты констатировали, что помощь голодающие евреи получают не от властей, а с помощью денег, собираемых по инициативе местного раввина.

Ситуация ухудшалась с каждым годом, и к началу 1930-х стала катастрофической. В марте 1933-го, в разгар Голодомора, секретарь Винницкого обкома КП(б)У Чернявский сообщал в Киев, что в ряде районов, включая Могилев-Подольский, кустари, приходя на работу в артель, не могут работать из-за слабости на почве недоедания. Еще хуже положение было у еврейской «деклассированной бедноты». Этих людей и пытался спасти Герш Цыбульский. Чтобы получить помощь, нуждающиеся должны были писать ходатайства в Америку. Но не все они были грамотными. Цыбульскому приходилось самому писать для них письма. И в каждом из них описывалось тяжелое положение в Советском Союзе, на весь мир трубящем о своих победах, но тщательно скрывавшем правду о жизни простых людей.

Помня изречение из Мишны: «Если нет муки – нет Торы; если нет Торы – нет муки», Герш Цыбульский и его соратники заботились не только о физическом выживании еврейской общины, но и о ее духовных нуждах. К Песаху Цыбульский с раввином Липой Быком снабжали еврейскую улицу мацой, что было по тем временам роскошью.

Еще одним из направлений их деятельности было поддержание синагог. Нужные для этого средства также поступали через Торгсин из США на имя Цыбульского.

Отдельные праздничные выплаты полагались раввинам, меламедам, шойхетам, лишенным в СССР избирательных прав и обложенным непомерными налогами. Помощь получали также члены «Погребального братства», возглавляемого Мойше-Хаимом Глейзером, – они содержали в порядке еврейские кладбища.

Свидетели дают нужные следствию показания

Герш Цыбульский лично убедился в том, как работала «самая справедливая общественная система в мире», объявившая о свободе вероисповедания, в 1935 году, когда была закрыта синагога, где он служил. В 1937 году органы впервые пришли за ним: за преподавание детям древнееврейского языка и Торы Цыбульский был приговорен к году исправительных работ.

Но весной 1938 года дело выглядело уже куда серьезнее. «Вы признаете, что, отправляя письма клеветнического содержания за границу, вы преследовали цель дискредитации советской власти?», – допытывался у Цыбульского следователь. Он сообщил подследственному, что его письма использовались на Западе для антисоветской агитации. Герш Срулевич отвечал отрицательно. Он также категорически отверг какую-либо связь «Комитета помощи еврейскому населению» с «раскрытой» в Могилеве-Подольском сионистской организацией.

Чтобы доказать причастность Цыбульского к антисоветской деятельности, младший лейтенант Гольдфарб начал опрос свидетелей. Одним из ключевых был Овшия (Овашия) Гоникман, член ВКП(б), служащий горкомхоза, привлекавшийся ранее к суду за должностные преступления. Сговорчивый Гоникман на допросе, состоявшемся 9 апреля 1938 года, заявил следствию, что знает Цыбульского как «отпетого религиозника» и врага советской власти. По словам Гоникмана, встретив однажды Цыбульского, забиравшего в конторе Торгсина валютный перевод, он услышал от кантора следующее: «Мы не в состоянии им помогать, а они нам помогают». Гоникман уточнил: Цыбульский имел в виду, что за границей живется лучше, чем в Советской Украине.

В 1930 году Цыбульский обратился к Гоникману, работавшему тогда директором бани, с предложением достроить там микву. Гоникман благоразумно отказался, несмотря на предложенную взятку в 500 рублей, но этот эпизод запомнил хорошо. Кроме того, Гоникман утверждал, что в синагоге во время службы, Цыбульский всячески критиковал советские порядки.

Давид Ицкович, допрошенный в тот же день, сообщил, что в 1935 году, когда в Могилеве-Подольском закрывали синагогу, где Цыбульский был кантором, тот сопротивлялся до последнего. Здание синагоги на Столярной улице местные власти решили отдать артели имени Куйбышева, в которой Ицкович был председателем. Между властями и Ицковичем с одной стороны, и Цыбульским с другой, развязалась настоящая битва. «На нас обрушился Цыбульский, который агитировал бедняков не сдавать синагогу», – рассказывал Ицкович, признавший, что лишь под сильным нажимом коммунистам удалось отнять у общины здание. В 1936 году закрытая синагога вынужденно «переехала» в дом к Цыбульскому.

Собрав свидетельские показания у активистов, следователь Гольдфарб решил опросить соседей арестованного. Сосед Герша Срулевича по Столярной улице, Яков Лазовский, знал Цыбульского еще со времен Гражданской войны. Со слов Лазовского, вплоть до 1935 года у Цыбульского дома действовал подпольный хедер. Иногда сам Цыбульский ходил давать уроки древнееврейского языка и Торы к ученикам, которых якобы «обрабатывал» в антисоветском духе.

Безуспешные попытки добиться пересмотра приговора

Обвинительное заключение Цыбульскому и Глейзеру было подписано чекистским руководством и районным прокурором 20 апреля 1938 года. Цыбульский признал свое участие в «клерикальной группировке», связь с заграничным «Комитетом помощи еврейскому населению России» и использовании полученных от него денежных средств для усиления религиозной работы. Упомянут был еще один «тяжкий грех» – написание и отправка «клеветнических писем» в США.

В тот же день, 20 апреля 1938 года, кантор синагоги Герш Цыбульский за контрреволюционную деятельность был приговорен к десяти годам исправительно-трудовых лагерей. Мойше-Хаиму Глейзеру, стекольщику и главе «Погребального братства», дали на два года меньше.

Дома у осужденного Цыбульского осталась больная жена и две дочери – 16-летняя Това и 5-летняя Хайка, лишенные каких-либо средств к существованию. Благодаря Тове, регулярно обращавшейся к наркому внутренних дел и в другие инстанции, в апреле 1939 года дело Цыбульского было направлено на дорасследование.

Однако и на этот раз повторно опрошенные свидетели обвинили Цыбульского в антисоветской деятельности. Привлеченная в качестве свидетельницы бывшая кассир Торгсина Чернова заявила, что осужденный получал деньги не только от религиозных организаций Нью-Йорка, но и из Палестины, Бразилии, Дрездена, Филадельфии.

Писал жалобы и сам Герш Срулевич. В них он указывал, что признался в антисоветской деятельности лишь под пытками. Поначалу Цыбульский твердо стоял на своем, отрицая какую-либо вину, но через несколько суток непрерывных издевательств вынужден был поставить подпись под протоколом. Не давая присесть сутками, его били палками, заставляя подписать протокол.

Цыбульский надеялся, что его дело будет пересмотрено в суде, где он сможет доказать свою невиновность. Но до суда дело не дошло. 23 апреля 1939 года заключенному Цыбульскому было отказано в пересмотре приговора. Его сослали в Ныробский лагпункт Усольлага, затем перевели в Соликамск и Чердынь.

29 августа 1940 года дело Цыбульского и Глезера рассматривал уже помощник Винницкого областного прокурора по спецделам. И вновь апелляции были признаны безосновательными, а наблюдательное дело сдано в архив.

Герша Цыбульского досрочно освободили в апреле 1943 года по причине хронических заболеваний глаз и сердца. Проходивший с ним по одному делу Мойше-Хаим Глейзер до освобождения не дожил. Он умер 19 июля 1943 года в заключении.

Бывший политзэк под надзором органов

Бывший политзэк дождался освобождения Украины от нацистов в эвакуации, с женой и детьми. Однако не успел он приехать в Могилев-Подольский, как им тут же вновь занялось МГБ. Из-за своей политической статьи он подпадал под директиву МГБ СССР и Прокуратуры СССР № 66/241сс, согласно которой все освобожденные из лагерей и тюрем после окончания Великой Отечественной войны «политические» направлялись в ссылку на поселение.

И ехать бы Гершу Срулевичу куда-нибудь за тридевять земель в ссылку, если бы не пункт директивы о том, что беспомощных инвалидов и тяжелобольных, при отсутствии материалов об их враждебной деятельности после освобождения, ссылать не полагалось.

Но, оставив Цыбульского в Могилеве-Подольском, чекисты не переставали за ним наблюдать. Советской власти один из самых еврейских городов Подолья был как кость в горле. В марте 1948 года Могилев-Подольской иудейской религиозной общине было отказано в регистрации, но выжившие евреи продолжали собираться на молитвы. К делу возрождения религиозной жизни присоединился и бывший узник Усольлага. Невзирая на годы, проведенные за колючей проволокой, Цыбульский никогда не терял веру во Всевышнего.

За вернувшимся в город Цыбульским был закреплен агент МГБ под кличкой Моисей, завербованный в марте 1946 года. Моисей, он же старший бухгалтер автотранспортной конторы Вольф Борисович Гельман, сначала от выполнения заданий уклонялся. Однако в апреле 1947 года МГБ стало известно, что в годы румынско-германской оккупации он служил в еврейской полиции. Шантажируя Гельмана, чекисты приказали ему внедриться в еврейские «буржуазно-националистические» круги, где он пользовался доверием.

Моисей наблюдал за Цыбульским долгие годы. Так, в июне 1969 года начальник Могилев-Подольского горотдела КГБ Юдин сообщал начальнику 5 отдела УКГБ по Винницкой области о том, что в городе действовало несколько нелегальных синагог, где помимо молитв звучала западная пропаганда. Одна из синагог размещалась в частном доме на улице 20-летия Октября. По данным Моисея, ее руководителем был «судимый сионист» Герш Цыбульский.

В подпольную синагогу нагрянули дружинники и милиция, а информация о Цыбульском была передана в горисполком для рассмотрения дела об административных правонарушениях. Организаторов нелегальных молений наказали штрафами, а у общины были конфискованы свитки Торы. Тем не менее, невероятное упорство верующих евреев привело к тому, что в начале 1970-х годов власти сдались и позволили открыть в Могилеве-Подольском небольшую одноэтажную синагогу. Случай по тем временам воистину уникальный.

Реабилитация и репатриация

Уголовное дело в отношении Герша Цыбульского было пересмотрено снова через 50 лет после его ареста. Как подпадающий под Указ Президиума Верховного Совета СССР «О дополнительных мерах по восстановлению справедливости в отношении жертв репрессий», 9 января 1990 года он был реабилитирован.

Гершу Срулевичу Цыбульскому посчастливилось не только дожить до новых времен, но и переселиться на землю предков. В 1991 году он вместе с семьей старшей дочери покинул Ивано-Франковск, где жил последние годы, и репатриировался в Беэр-Шеву.

Пожилого репатрианта не стало 3 мая 1993 года. На его надгробной плите написано: «Цви бен Исраэль Йехуда Цыбульский, родился и прожил 94 года в Украине. Несмотря на все запреты, он сохранил верность еврейской вере…»

Сотрудники проекта «Еврейские герои» работают в архивах стран, находящихся на территории бывшего Советского Союза. Авторы: Невзлин Анна, Ротман Фреди. Их цель – увековечить имена евреев, чей поступок незаслуженно стерся из человеческой памяти. В этой рубрике «Детали» продолжат публиковать рассказы о жизни евреев, чей вклад в цивилизацию и борьбу с различными формами тоталитаризма стал фактом истории. Для контакта с проектом вы можете обратиться на страницу «Еврейские герои» в Facebook , читайте в ТГ @Jewishheroes или отправить письмо на электронную почту [email protected].

На фото: Герш Цыбульский