Не много ли мы хотим от премьера?

Будь ты премьер-министр, что бы ты сделал? Предположим, ты захотел бы разработать программу  отступления с Западного берега. Тут же появились бы различные специалисты, которые указали бы на риск и многочисленные сложности, препятствующие реализации этого проекта: подписанные ранее соглашения и международные обязательства, опасность создания прецедента и коалиционные договоренности.

Предположим, ты захотел бы упростить процесс выдачи земельных участков. Тут же суды оказались бы заваленными исками, препятствующими реализации этого решения: начались бы бесчисленные бюрократические процедуры, заседания всяких комиссий, переговоры между различными инстанциями, законодательные процессы.

Ты бы понял, что на реализацию сколь бы то ни было значительного проекта требуется много времени и усилий. Тебе пришлось бы пересмотреть свои планы, заручиться политической поддержкой, посвятить дни и ночи долгим совещаниям. Скорее всего, в результате всего этого процесса от твоего изначального плана остались бы одни воспоминания. И ты бы понял, что запустить политический процесс – это не написать статью в газету и не опубликовать пост в «Фейсбуке».

Приведенные выше примеры наглядно иллюстрируют, насколько малой свободой маневра обладает премьер-министр  и насколько он ограничен в своих действиях. Первая причина такого положения вещей очевидна: это коалиционная структура правительства. Она является источником постоянной политической неопределенности. Вторая, еще более важная причина заключается в том, что премьер-министр Израиля имеет дело с рядом процессов, которых продолжаются долгие годы.

Каковы эти процессы? В произвольном порядке назову четыре из них.

Во-первых, изменение социальной структуры. Религиозная составляющая еврейской части общества значительно усилилась. И ультраортодоксальный сектор, и так называемые религиозные сионисты, из года в год укрепляют свои позиции. Это происходит вследствие естественного прироста, а не за счет массового обращения израильтян к религии. Этот процесс придает дополнительные силы нелиберальной и недемократической части общества, которая видит Израиль националистическим или религиозным государством, или же и тем и другим вместе. Процесс этот продолжается уже долгие годы и не находится во власти одного человека или правительства.

Во-вторых, премьер-министру приходится иметь дело с деградацией человеческих и физических ресурсов. Деградация человеческих ресурсов связана с общим ухудшением качества системы просвещения в стране, ничтожным количеством основных предметов обучения в программе религиозных школ и постепенной утратой интереса молодежи к высшему образованию.  Ее последствия проявляются ярче всего в городах развития юга страны, в арабских населенных пунктах, ультраортодоксальных кварталах, перенасыщенном иностранными рабочими южном Тель-Авиве. Деградация физических ресурсов связана с недостаточным развитием шоссейных дорог, железнодорожного сообщения, канализации, службы пожарной охраны и т.д. Ее последствия проявляются в дорожных пробках, постоянных сбоях в движении поездов, в неконтролируемых пожарах. Высокие цены на жилье отчасти являются следствием недостаточно развитой инфраструктуры. Премьер-министр, казалось бы, может повлиять на эту ситуацию, но масштаб и скорость действий на этом направлении сильно ограничены различными препонами.

Третья задача, требующая решения – это отношения с арабским миром и, в частности, с палестинцами. Конфликт с палестинцами, в центре которого находится оккупация, продолжается и приобретает перманентный характер. Моральное разложение и бесчувственность, отношение к палестинцам как к недочеловекам, отбрасывают тень на все израильское общество. Неудивительно, что в таком обществе распространены жестокая эксплуатация иностранных рабочих, торговля женщинами и брутальные условия труда. Можно сказать, что это – полная противоположность идеального общества, о котором мечтали основоположники сионизма.

Четвертая проблема, стоящая перед премьер-министром – это ухудшение обстановки в соседних странах. Региональные процессы, начиная с исламской революции 1979 года в Иране и заканчивая гражданской войной в Сирии на продолжении последнего десятилетия, отказывают отрицательной влияние на Израиль. Они привели к нарастанию террора исламских фундаменталистов, ослаблению целых государств, появлению волн беженцев, разрушению политических и экономических структур.

В этой ситуации премьер-министр может ощутить свою беспомощность. Хотя все выглядит вроде бы совсем по-другому. Каждый день премьер-министр принимает множество решений, и его, с известной долей инфантильности, у нас до сих пор принято называть «капитаном» и «человеком, который определяет политический курс». Но на самом деле премьер-министр лишь утверждает или отклоняет решения, принятые окружающими его профессионалами, в том числе, и в сфере безопасности. Это не говоря уже о том, что главе правительства приходится уделять немало времени внутриполитической кухне – следить за происходящим в Кнессете и своей собственной партии, общаться с журналистами, решать личные проблемы.

У того, что премьер-министр скован по рукам и по ногам, есть несколько последствий.

Во-первых, одаренные люди, работающие в сфере высоких технологий, финансов или бизнесе, не хотят идти в политику. Фактически, за все время существования Государства Израиль это сделали лишь немногие. Во-вторых, участники политической борьбы предпочитают ограничиваться пустыми лозунгами и расплывчатыми обещаниями. В третьих, это асимметричная ситуация, в которой оказывается премьер-министр. Для того чтобы совершить нечто конструктивное ему, в силу указанных выше причин,  постоянно приходится плыть против течения. Он должен преодолевать преграды и заряжать своей энергией других. Кроме того, ему необходима достаточно длинная каденция. Но, по большому счету,  ничего подобного в реальности не происходит.

Премьер-министры, которые пробовали что-то сделать – Ицхак Рабин во время своей второй каденции (1992-95), Шимон Перес во время своей первой каденции (1984-86) и, в известной степени, Эхуд Барак (1999-2001), завершили свою работу по истечении двух-трех лет (при разных обстоятельствах, разумеется). Гораздо проще вести себя совершенное по-другому. Вместо реальных дел можно ограничиться декларациями – говорить, обещать, произносить лозунги, проделывать различные трюки. Можно также проводить разрушительную политику – отменять соглашения, расшатывать учреждения, нарушать хрупкие общественные связи.

Ломать – не строить. Сделать нечто негативное премьер-министру значительно проще, нежели что-то создать. Маниакальная зависимость большей части общества от социальных сетей только усиливает разрушительный потенциал премьера. Например, такой шаг, как ограничение полномочий Верховного суда, привлекает всеобщее внимание, хоть и на недолгий срок. Это тоже реклама, за которой следует еще один негативный шаг, приносящий дополнительную порцию рекламы. Так раскручивается этот маховик.

Таким образом, следует признать, что существуют проблемы, решение которых нам не под силу. Мы склонны думать, что сами принимаем решения и управляем собственной жизнью. Часто мы ошибочно возлагаем на наших лидеров прямую ответственность за те или иные события, как хорошие, так и плохие (теракты, пробки, экономический рост, понижение или повышение цен). На самом деле, существует острый дефицит людей, способных справиться со стоящими перед ними вызовами. В этой ситуации требования, предъявляемые премьер-министру, являются практически невыполнимыми. Именно при таких обстоятельствах к власти приходят люди разрушительные и вредоносные, лишь подливающие масла в огонь.

Эран Яшив, «ХаАрец«, Б.Е. К.В. На снимке: Биньямин Нетанигу. Фото: Офер Вакнин