Назначения Трампа на Ближнем Востоке вызывают опасения

Некоторые из кандидатов и назначенцев избранного президента США Дональда Трампа на ключевые политические посты имеют глубокие личные и финансовые связи на Ближнем Востоке. Как и при его первой администрации, это вызывает опасения насчет предполагаемого конфликта личных интересов при принятии ключевых политических решений.

Подобное явление хорошо известно. Так называемая «вращающаяся дверь» между высокопоставленными американскими политиками и группами частных интересов была в числе определяющих характеристик и республиканских, и демократических администраций в последние десятилетия.

Однако при Трампе связи его высших должностных лиц с регионом — странами Персидского залива в частности — могут иметь драматические последствия для политики: войны Израиля в Газе, неустойчивого прекращения огня в Ливане, Сирии после Асада, продолжающихся усилий по нормализации отношений с Саудовской Аравией и прочего.

Любой разговор о ближневосточной политике Трампа должен начинаться с его близкого друга Стива Виткоффа, назначенного специальным посланником по Ближнему Востоку, хотя его профессиональный опыт ограничивается исключительно недвижимостью.

После назначения на эту должность Виткофф уже выступил на конференции по криптовалютам в Абу-Даби. Он также поддерживает глубокие профессиональные связи с Катаром — одним из ключевых посредников в попытках добиться прекращения огня в Газе до прихода Трампа к власти.

В мае прошлого года он участвовал в Катарском экономическом форуме вместе с высокопоставленным правительственным чиновником, отвечающим за регулирование проектов в сфере недвижимости; его сын и деловой партнер Алекс Виткофф также присутствовал на официальном мероприятии по изучению возможностей развития катарской недвижимости.

Связи Виткоффа с Катаром и ОАЭ восходят к его мегасделкам с соответствующими суверенными фондами каждой страны в принадлежащем Виткоффу отеле Park Lane в Нью-Йорке, о чем сообщала газета New York Times.

В 2013 году инвестиционная компания Mubadala из Абу-Даби внесла часть в 135 миллионов долларов при покупке Виткоффом отеля за 660 миллионов долларов у Леоны Хелмсли ( в 2018 году Департамент Юстиции США предъявил партнеру Виткоффа обвинение в мошенничестве, связанное с этим отелем – прим. «Деталей» )

Mubadala увеличила свою долю на 140 миллионов долларов, чтобы помешать правительству США арестовать отель и получить новый кредит для реструктуризации долга по зданию. Затем Катарское инвестиционное управление выкупило долю Виткоффа за 623 миллиона долларов, спустя несколько месяцев после его выступления на экономическом форуме в Катаре.

Остается неясным, будет ли должность Виткоффа федеральной, требующей публичного раскрытия его финансовых активов и запрещающей любую профессиональную деятельность, ведущую к личному обогащению.

Есть вероятность, что Виткофф останется неправительственным советником, как и его коллега с аналогичным статусом Массад Булос — свекор дочери Трампа Тиффани.

Трамп назначил Булоса старшим советником по арабским и ближневосточным делам во многом благодаря его связям в Ливане и Сирии, однако опубликованное три недели назад расследование New York Times подробно описало его преувеличенное богатство и связи, способные негативно отразиться на его положении в отношениях с Трампом, вопреки их родственным связям.

И Булос, и Виткофф быстро приступили к работе в регионе.

Виткофф стал первым чиновником Трампа, встретившимся с наследным принцем Саудовской Аравии Мухаммедом бин Салманом почти через месяц после выборов в США, после его поездки в ОАЭ на криптоконференцию, а также с премьер-министром Биньямином Нетаниягу в Израиле.

Булос тем временем встретился с премьер-министром Катара Мухаммедом бин Абдулрахманом бин Джасимом Аль Тани в Дохе и королем Иордании Абдуллой во время своего визита в Вашингтон. Он и Виткофф также встречались с израильским министром по стратегическим вопросам Роном Дермером в Вашингтоне.

Другие кандидаты от Трампа имеют глубокие профессиональные связи. Недавно Трамп выдвинул миллиардера Стивена Файнберга на пост заместителя министра обороны, фактически сделав его вторым лицом в Пентагоне после своего спорного кандидата Пита Хегсета.

Файнберг, при первой администрации Трампа бывший председателем Консультативного совета по разведке, стал одним из основателей частной инвестиционной компании Cerberus Capital Management, которая финансировала арканзасскую компанию Tier 1 Group.

Эта группа печально известна тем, что с одобрения Госдепартамента обеспечивала военизированную подготовку саудовского секретного подразделения, ответственного за убийство Джамаля Хашогги и масштабную кампанию МБС по борьбе с саудовскими диссидентами, включавшую задержания и пытки.

Глаза, уши и голос для ОАЭ

Одной из стран, способных оказать гораздо большее влияние, чем предполагалось всего месяц назад, является Турция. По прогнозам Трампа, она будет играть главную роль в определении судьбы Сирии после падения режима Асада.

«Турция будет держать ключ к Сирии, — сказал Трамп после свержения Асада. Эрдоган — человек, с которым мы прекрасно ладим, — отметил он, — он создал очень сильную, мощную армию».

«Они хотели этого тысячи лет, и он сделал это, а людей, которые вошли в страну, контролирует Турция, — продолжил он. — И это нормально».

Туманная похвала Трампа в адрес Эрдогана, не уточняющая его планы в отношении почти 2000 американских военнослужащих, все еще находящихся в Сирии, прозвучала через несколько дней после того, как он назначил Тома Баррака послом в Турции.

Баррак, владеющий арабским языком и имеющий ливанское происхождение – в 2016 был председателем инаугурационного комитета Трампа. Прокуроры обвиняли его в использовании своего личного доступа к Трампу для незаконного продвижения интересов ОАЭ в качестве незарегистрированного иностранного агента. Речь шла о тайной работе по продвижению интересов ОАЭ путем оказания влияния на внешнюю политику Трампа. Они утверждали, что он стремился стать «глазами, ушами и голосом» ОАЭ в администрации. Кроме того, его обвинили в том, что он пытался использовать свои связи для получения десятков миллионов долларов инвестиций из ОАЭ для одного из своих фондов и проекта недвижимости, который он разрабатывал.

В комментариях, которые повторяют новые назначенцы Трампа, Баррак похвалил «отсутствие предсказуемости» Трампа как стимул для дипломатии, отметив, что «каждый иностранный лидер садился за стол переговоров с ним». В итоге в ноябре 2022 года с Баррака были сняты все обвинения.

Однако, возможно, самые значительные связи Трампа с Ближним Востоком исходят от его семьи за пределами Вашингтона.

Джаред Кушнер, его зять, заявил, что не вернется в Белый дом. Однако ожидается, что он будет играть неофициальную роль в усилиях по нормализации отношений между Саудовской Аравией и Израилем. После ухода с поста президента Кушнер обеспечил почти 3 миллиарда долларов в виде обязательств от суверенных фондов Саудовской Аравии, Катара и ОАЭ для своего фонда прямых инвестиций Affinity Partners.

Карьера Кушнера после Белого дома, несомненно, служит учебником для будущей команды Трампа, показывая, как они могут использовать свои связи для будущих бизнес-возможностей.

За годы, прошедшие после первого срока Трампа, Trump Organization заключила ряд сделок с недвижимостью на Ближнем Востоке, что породило целый ряд новых этических проблем.

Среди них — сделки по строительству роскошных отелей и полей для гольфа с частной саудовской компанией по недвижимости Dar Al Arkan, близкой к правительству Саудовской Аравии. Один из этих проектов осуществляется на земле, принадлежащей правительству Омана, который представляет важнейший канал связи с Ираном.

Несмотря на этические опасения, бизнес между частными интересами Трампа и странами Персидского залива только ускоряется.

 «После невероятного успеха Trump International Oman, а также наших последних проектов в Дубае и Джидде мы с радостью объявляем о двух дополнительных проектах в Эр-Рияде», — заявил Эрик Трамп, сын избранного президента, курирующий интересы компании в сфере недвижимости, в заявлении через месяц после победы Трампа.

Бен Самуэльс, «ХаАрец», Н.Б.

На фото: президент Дональд Трамп. AP Photo Evan Vucci