Надо организовать бессрочную всеобщую забастовку

Биньямин Нетаниягу презирает забастовки. И в апреле, когда провалились переговоры о создании коалиционного правительства, ему на стол легло предложение о том, чтобы «ужать» право на проведение забастовки.

Он знает, почему: забастовки — наиболее сильный козырь в руках гражданского общества, противостоящего власти капитала. Хуже того, они нарушают привычный, рутинный ход вещей, возвращая на повестку дня волнующие людей вопросы. В мире, в котором живет Нетаниягу, «скомканное» право на забастовку несет пользу гражданам и хранит рутинный покой. Но в реальном мире эта рутина давно уже брела привкус горечи, свинцовость обыденности, усталость от притворства.

Мир, в котором живет Нетаниягу — голограмма. Всем прекрасно известно, что политический нарратив давно уже стал параллельной, виртуальной вселенной, сформированной с помощью давно отработанных алгоритмов кампаний, опросов, рейтингов и оценки симпатий. Речь, по сути, идет о нескольких мощных отраслях, которые придают ускорение друг другу в некоем замкнутом круге, формируя герметичный политический дискурс, автоматический и абсолютно оторванный от действительности. Тем не менее, индустрия предвыборной пропаганды остается самой токсичной и доминирующей из всех отраслей. Она, на самом деле, и диктует повестку дня.

Если когда-нибудь этот кошмар закончится, нам будет что исправлять и «подчищать», с точки зрения закона и законотворчества. Это касается, в первую очередь, пропаганды, СМИ, соцсетей, подстрекательства, правдивости рекламы. А еще это вопрос допустимых норм для СМИ, соцсетей и общественных дискуссий. Следует признать, что, к сожалению, большинство из нас стали зависимы от этой искусно сконструированной политической голограммы.

Стержень политики погружен в болото сетевых сражений, разворачивающихся вокруг очередного твита, оставленного очередным мастурбирующим пропагандистским роботом. Политики следуют за советниками, ведущими кампанию, и, как зомби, смотрят пустыми глазами на ничего не значащие, пустые лозунги избирательной кампании. Средства массовой информации транслируют пропаганду, которая маскируется под «драматические сообщения», «утечки информации» и другие «сенсации», живущие в сети по несколько дней, накаляющий обстановку, чтобы попасть в восьмичасовой выпуск новостей. Серьезные комментаторы и журналисты хвалят политиков за маркетинговые стратегии или предлагают свои идеи. И, конечно, есть опросы, ставшие неотъемлемой частью «лабораторных опытов» политтехнологов и советников, ответственных за предвыборные кампании.

Опросы сегодня стали настоящим политическим диктатом. На чем они основаны? Если говорить честно, то — на тупых вопросах, когда у респондентов не остается никакого другого выбора, как прибегнуть к тупому ответу. Мы давно не говорим о политике – мы говорим о рекламной политической кампании. Потому что кампания – это наш отец, Мина Цемах – наша мать, а «новая аудитория» — это наши потерянные братья.

Возможно, подобно холодной войне между либералами и консерваторами, это, своего рода, симптом «двух лагерей». Они потеряли давно свою актуальность, не смогли противостоять вызовам реальности, сохранив воинственный настрой лишь друг против друга. Лозунги против лозунгов. Но либеральная, демократическая сторона тут оказалась куда большим неудачником, потому что основа демократии – это реальная общественная сфера.

Вы, сторонники демократии, можете продолжать анализировать ход кампаний, осуждать и подписывать петиции, не выходя из дома — но игра заранее продана. Вы должны выйти из дома. В этом – современный смысл забастовок и акций протеста: чтобы дестабилизировать инертность, подорвать рутинное спокойствие, выйти из матрицы на улицу, и самое главное — выбить из рук участников кампании повестку дня, перейдя в реальное публичное пространство.

Но в промытых израильских мозгах идея о забастовке вызывает жуткое сопротивление. Это результат давней делегитимизации – и потому удивительно, насколько невероятной может казаться идея забастовки как либералам, так и консерваторам.

Общественная апатия могут вызывать и другие факторы, будь то игнорирование СМИ или полицейское насилие – но ни СМИ, ни полиция не позволяют себе игнорировать массовые протесты или замышлять против них злой умысел. А потому похоже, что демократы отказались от права на забастовку добровольно.

Политическая драма – это реалити-шоу, за которым можно наблюдать в ожидании, пока закончится еще один день. Даже если появляется возможность выйти и протестовать, либералы мучаются вопросами: «как это будет использовано в кампании противоположной стороны», или «как не раздражать публику». Эта тенденция со всей очевидностью проявилась в дискуссиях вокруг прошлогодних протестов. Она же мелькала в волне протестов 2011 года, захлебнувшейся в кампаниях и рейтингах и, как следствие, утратившей свою идеологическую значимость.

В любом случае, эффективность протестных акций зависит от освещения в СМИ. А поскольку СМИ больше заинтересованы в опросах, то демонстраций будет недостаточно. Забастовка – вот способ, благодаря которому повестку дня, украденную у граждан, можно вернуть в публичный дискусс.

Забастовка, потенциально, может сформировать широкую общественную коалицию: сотрудники системы здравоохранения заинтересованы в забастовке, потому что пока Нетаниягу и Лицман баллотируются на очередной срок, врачи и медсестры работают по шестнадцать часов в сутки. Сотрудники системы образования заинтересованы в ней, потому что Минпрос возглавил министр-расист. Левые и арабы заинтересованы в забастовке, потому что невозможно мириться с кровавым наветом и подстрекательством. Фермеры заинтересованы в забастовке, потому что Нетаниягу и его министры, размахивая знаменами сионизма, заодно душат сельское хозяйство.

Любой, у кого сохранилось чувство локтя, чувство солидарности, должен иметь и свой личный интерес – потому что в то время, как Нетаниягу плачется о своей правовой ситуации и пьет шампанское за наш счет, треть израильских детей живет за чертой бедности. У компаний высоких технологий и университетов также есть свой личный интерес, потому что, хотя Нетаниягу и говорит о «нации стартапов», он на самом деле низводит Израиль до уровня страны третьего мира.

В конце концов, забастовка может напомнить Нетаниягу и всему израильскому обществу, как выглядит израильская экономика без «прокаженных», будь то арабы, левые, средний класс, фермеры или работники государственного сектора, которыми пренебрегают. И нам стоит использовать наше право на забастовку как можно дольше — чтобы добиться успеха.

Офра Роднер, «ХаАрец». М.К. К.В. Фото: Эмиль Сальман