На «диком Западе» коридора Нецарим нет закона, и жизнь не стоит ничего

Этой линии нет ни на одной карте, и о ней не упоминается ни в одном официальном приказе. Если вы спросите какого-то высокопоставленного представителя ЦАХАЛа, он наверняка ответит, что ничего подобного не существует. Но в самом центре сектора Газа, к северу от коридора Нецарим нет ничего реальнее этой линии. «Находящиеся здесь солдаты называют ее линией трупов, — говорит командир 252 дивизии. – После стрельбы тела убитых не успевают убрать сразу, и их начинают поедать голодные собаки. В Газе уже знают: оттуда, где есть собачьи своры, нужно поскорее уносить ноги».

Ширина коридора Нецарим составляет семь километров. Он начинается возле кибуца Беэри и заканчивается у берега моря. Местных жителей здесь больше нет, а на месте их разрушенных домов прокладываются асфальтированные шоссе и возводятся укрепленные пункты. Палестинцам официально запрещено появляться здесь. Но никого из тех, кто приближается к коридору Нецарим, не пытаются вернуть обратно. «Это армейская отмывка слов, — говорит высокопоставленный офицер 252 дивизии. – На самом деле командир дивизии объявил это место «мертвой зоной». По каждому, кто появляется здесь, сразу же открывают огонь».

Другой офицер 252 дивизии, завершивший недавно третий срок резервистской службы в секторе Газа, рассказывает: «С нашей точки зрения радиус «мертвой зоны» это дальность прицельной стрельбы из снайперской винтовки. Мы убиваем там граждан, которые автоматически считаются боевиками. Сообщения пресс-службы ЦАХАЛА о том, сколько ликвидированных террористов на счету того или иного подразделения, только обостряет конкуренцию между ними. Например, если 99 дивизия уничтожила 150 боевиков, то дивизия, пришедшая ей на смену, постарается уничтожить 200».

О том, с какой легкостью в секторе Газа нажимают на курок, а затем записывают убитых в террористы, рассказывают многие военнослужащие. «Разговоры о том, что мы самая нравственная армия в мире – это просто попытка снять с солдат ответственность за то, что мы там делаем, — говорит высокопоставленный офицер-резервист, недавно отслуживший в коридоре Нецарим. – Но все солдаты знают, что происходит на самом деле. Мы уже более года находится там, где не действуют никакие законы, а человеческая жизнь не стоит ничего. А мы, командиры и наши солдаты, принимаем участие в происходящем там ужасе. Сейчас об этом должны узнать и вы».

Этот офицер ничуть не сожалеет о том, что 7 октября он надел форму («Мы вступили в справедливую войну»), но ему важно, чтобы граждане владели полной информацией о происходящем. «Пришло время, чтобы общество узнало о том, как выглядит война, и что творят некоторые солдаты и офицеры в секторе Газа. Все должны знать, с какими нечеловеческими ситуациями нам приходится там сталкиваться».

В распоряжении газеты «ХаАрец» оказались свидетельства офицеров, солдат срочной службы и резервистов, которые рассказывают о неограниченных полномочиях, предоставленных сейчас командирам. Например, до войны для того, чтобы подвергнуть какой-то район бомбардировке с воздуха или подорвать многоэтажное здание, требовалось разрешение начальника Генштаба. Сегодня подобные решения самостоятельно принимают командиры гораздо более низкого ранга.

«В зоне боевых действий командир дивизии может открыть огонь практически по любой цели, — рассказывает опытный офицер 252 дивизии. – В секторе Газа даже командир батальона может отдать приказ об использовании беспилотника для нанесения удара с воздуха. А комдив может принять решение о захвате целого города». По словам солдат и офицеров, иногда их подразделения ведут себя как вооруженные милиции – они не подчиняются никаким законам, по крайней мере, тем, что прописаны в армейских уставах.

«Посадили его в клетку»

Хаос, царящий в секторе Газа, не раз ставил военнослужащих 252 дивизии перед сложными дилеммами. «Мы получили указание полностью зачистить свой район, — рассказывает опытный боец-резервист. – Это значит, что каждый, кто переходит через мост, должен получить пулю в голову. Один раз мы стояли в карауле и увидели какого-то человека, приближающегося с юга. Все подскочили, как будто на нас напали десятки террористов. Заняли огневые позиции и разнесли этого человека в клочки. Пару минут мы просто расстреливали тело. Некоторые продолжали стрелять и смеялись».

Но это еще не конец истории. «Мы подошли к телу, сфотографировали его и взяли телефон убитого, — рассказывает боец. – Это был совсем молодой парень, может быть, 16 лет». К месту события прибыл офицер разведки, и через несколько часов солдаты узнали, что они застрелили не боевика ХАМАСа, а обычного юношу. «А вечером к нам пришел командир батальона и сказал: молодцы, вы ликвидировали террориста, и он молится, чтобы завтра мы уничтожили еще десять. Когда кто-то сказал, что убитый не был вооружен, и, скорее всего, это обычный мирный житель, все начали на него кричать. Комбат сказал: «С моей точки зрения, каждый, кто пересекает линию и оказывается здесь – террорист. Мы ни для кого не делаем скидок, здесь нет мирных жителей. Все террористы. Меня это вывело из равновесия. Ради этого я оставил свой дом? Для того, чтобы убивать обычных людей?»

В секторе Газа невооруженных местных жителей то и дело записывают в террористы. Офицер 252 дивизии вспоминает день, когда пресс-секретарь ЦАХАЛа сообщил, что его соединение уничтожило более 200 боевиков ХАМАСа. «По правилам, тело каждого убитого нужно сфотографировать, — рассказывает он. – После этого снимок нужно отправить в разведку, чтобы удостовериться в том, что убитый был террористом. Так вот, из 200 человек, убитых нами, только 10 оказались известны разведчикам как боевики ХАМАСа. Однако это никому не мешает сообщить о том, что были уничтожены 200 террористов».

Многие военнослужащие рассказывают сходные истории. «Как-то раз объявили тревогу: приближаются террористы, — вспоминает боец, служивший в коридоре Нецарим. – Я занял позицию на песчаной насыпи, а танк выдвинулся в направлении движущихся силуэтов. Мы разглядели их с квадрокоптера: это были четыре человека, у них не было оружия. Они не выглядели, как террористы.

Но как только танк начал приближаться к ним, мы открыли огонь из пулеметов. Мы выпустили сотни пуль».

Три человека погибли на месте («Вид тел убитых не выходит у меня из головы» — признается боец). Четвертый как-то уцелел и поднял руки. «Мы сняли с него одежду и посадили в клетку рядом с нашим укрепленным пунктом, — рассказывает боец. – Проходившие мимо солдаты плевали в него. Это было отвратительно. Потом приехал следователь из 504 подразделения военной разведки и задал ему несколько вопросов, приставив пистолет к виску. Через несколько минут следователь велел нашим офицерам отпустить задержанного».

Выяснилось, что этот палестинец хотел попасть к своим родственникам, находящимся на севере сектора Газа. «А наши офицеры сказали, что мы сделали все, как надо и уничтожили террористов, — рассказывает боец. – Я просто не понял, о чем они говорят». Тела убитых через несколько дней закопал бульдозер. «Я не знаю, помнит ли кто-то, что это место захоронения, — говорит боец. – Люди не понимают, что это убивает не только арабов, это убивает и нас. Если я еще раз получу повестку на службу в секторе Газа, я не знаю, пойду ли».

Были и другие подобные случаи. «Однажды наблюдатели засекли два силуэта, приближающиеся к запретной зоне, — рассказывает другой боец, также служивший в коридоре Нецарим. – Мы направили к ним квадрокоптер, и увидели, что эти люди, подняв руки, размахивают белым флагом. Но командир батальона дал приказ открыть огонь на поражение». Один из офицеров сказал ему про белый флаг, но комбат – резервист из 5 бригады ответил: «Я не знаю, что такое белый флаг. Открыть огонь на поражение!» Офицер проявил настойчивость и передал по рации, что, возможно, речь идет о похищенных, и что нельзя стрелять по людям, пока неизвестно, кто они. «В конце концов эти люди развернулись и удалились от запретной зоны, — рассказывает боец. – Но этот офицер получил нагоняй от командиров. На него накричали, сказали, что он трус».

Во многих рассказах упоминаются одни и те же воображаемые линии к северу и к югу от коридора Нецарим, которые запрещено пересекать. По всем, нарушившим этот запрет, открывается огонь на поражение. Один из военнослужащих, принимавший участие в засадах, организованных у воображаемой линии, говорит, что ему не всегда было ясно, где именно она проходит. «Для того, чтоб открыть огонь по подозрительному лицу не нужно испрашивать никакого разрешения», — рассказывает он.

О таких правилах применения оружия свидетельствуют не только бойцы 252, но и в 99 дивизии. «Однажды по тревоге мы подняли в воздух квадрокоптер и увидели, что запретную линию пересекают пожилой человек и двое детей, — рассказывает военнослужащий 99 дивизии. — У них не было оружия, они вообще шли с пустыми руками, как будто что-то искали. Мы держали их на прицеле, они ничего не могли нам сделать. Вдруг мы услышали мощнейший взрыв. Оказалось, вертолет выпустил по этим людям ракету. Кто-то считает это нормальным? С вертолета стрелять по детям? Это зло в чистом виде».

По словам офицеров, ранее Военно-воздушные силы действовали более рассудительно и до сих пор в некоторых случаях выполняют роль сдерживающего фактора. Но за время войны ситуация изменилась и в ВВС. «Сейчас летчики уже не задают лишних вопросов», — говорит офицер 252 дивизии.

Правда, по его словам, иногда представители ВВС проявляют подозрительность и пытаются досконально проверить сообщения командиров сухопутных подразделений. Но в 252 дивизии научились выкручиваться и из таких ситуаций. «Оказалось, существует волшебное слово, — рассказывает офицер. – На самом деле это два слова: «Мгновенная реакция». Это правило действий в случае, когда солдаты попадают под обстрел или эвакуируют с поля боя раненых. Тогда ВВС в течение получаса наносят удар по заданным координатам. В этом случае на открытие огня с воздуха не требуется дополнительного разрешения. Сообщить о необходимости «Мгновенной реакции» может каждый офицер, начиная с командира батальона».

По словам этого офицера, часто пользуется этим правилом бригадный генерал Йегуда Вах, возглавивший в августе 252 дивизию. «Если ему по каким-то причинам не удавалось получить разрешение на открытие огня, он задействовал правило «Мгновенной реакции», — рассказывает офицер.

«Дикий Запад на стероидах»

Вах родился в Кирьят-Арбе, ему 45 лет. Срочную отслужил в спецподразделении «Маглан», в течение нескольких лет был заместителем командира бригады «Гивати». Звание бригадного генерала ему было присвоено прошлым летом. После этого Вах оказался в коридоре Нецарим. Его первая встреча с подчиненными состоялась на возведенном там укрепленном пункте. «Всем было ясно, что стиль командования этого генерала определяется его мировоззрением и политическими взглядами, — говорит присутствовавший на встрече офицер. – У меня сложилось впечатление, что это «маленький Наполеон». Многим из нас с самого начала стало ясно, что командовать дивизией ему не по плечу, что ему для этого не хватает рассудительности, но тогда мы еще не поняли, насколько мы были правы».

По словам другого офицера 252 дивизии, через несколько дней Вах заявил, что, с его точки зрения, «в секторе Газа нет невинных». Офицер признает, что подобные высказывания не являются чем-то исключительным среди военнослужащих. «Но в случае Ваха это стало оперативной концепцией — подчеркивает он. – Все являются террористами. Вах также заявил, что на Ближнем Востоке побеждает тот, кто захватывает землю. Для того, чтобы победить, мы должны захватить землю».

Некоторые военнослужащие, с которыми нам удалось побеседовать, говорят, что если до Ваха коридор Нецарим был просто «диким Западом», то с приходом нового командира дивизии он стал «диким Западом на стероидах». Это выражается, например, в том, что маршрут прохождения воображаемой запретной линии стал часто меняться. «Один раз это 500 метров к югу, а другой – 500 метров к северу», — говорят они.

Офицер, занимавший командные должности и в 99, и в 252 дивизии, признает, что отклонение от установленные приказами норм происходит во многих армейских подразделениях, но Вах зашел слишком далеко. «Я не знаю, является ли это его изобретением, но у нас сейчас появилось новое понятие – «шомпол», — рассказывает другой офицер 252 бригады. – Так называют пособников террористов, собирающих для них разведданные. Вах считает, что любой человек, приближающийся к запретной зоне, делает это по заданию ХАМАСа. Неважно, мужчина или женщина, это – «шомпол». Вах единолично принял решение открывать огонь по всем, приближающимся к запретной зоне на велосипеде. Он считает, что все велосипедисты – пособники террористов».

И это не единственный подобный пример. Вах решил по собственной инициативе переместить часть жителей севере сектора Газа на юг. «Мы начали искать оперативный план, но ничего подобного не нашли, — рассказывает офицер 252 дивизии. – В конце концов, перемещение населения было отменено».

После того, как стало известно о том, что Яхья Синуар убит, Вах созвал оперативное совещание. «Он начал делиться с нами своими безумными фантазиями, — рассказывает один из участников совещания. – Вах начал рассказывать, как нужно было раздеть Синуара, выставить его тело на городской площади, а потом расчленить и облить канализационными стоками. Это была не шутка, это была его оценка ситуации на оперативном совещании с офицерами дивизии. Мы были в шоке и просто не знали, как реагировать».

По словам другого офицера, многие его сослуживцы несколько раз собиралось пожаловаться на стиль работы Ваха командующему Южного военного округа генерал-майору Ярону Финкельману. Но пока что этого не произошло.

В начале ноября 252 дивизия покинула коридор Нецарим и ей на смену пришла 99 дивизия. Перед этим некоторые офицеры решили потребовать от Ваха разъяснить некоторые оперативные решения. «Один из них попросил Ваха предъявить приказ, подтверждающий маршрут установленной им границы «мертвой зоны», — рассказывает военнослужащий 252 дивизии. – Но такого приказа не было. Это первая война, когда каждый командир на вверенной ему территории делает все, что захочет».

По словам некоторых, в те дни Ваха очень занимал вопрос «победной картинки». Она должна была символизировать не победу Израиля, а его личную победу. В беседах с офицерами Вах говорил, что для него такой картинкой станет полностью обезлюдевший север сектора Газа. Однако этого не произошло. «Мы не выполнили свою задачу», — сказал Вах в начале декабря в ходе совещания с офицерами дивизии. Он имел ввиду насильственное перемещение 250 000 палестинцев, все еще находящихся на севере сектора Газа. Вах также заявил офицерам, что только потеря земли заставит палестинцев извлечь урок из резни, устроенной ими 7 октября.

Возвращение 252 дивизии в коридор Нецарим запланировано на март наступающего года.

Пресс-служба ЦАХАЛа опровергла приписываемые Ваху заявления. «Бригадный генерал Вах в течение нескольких месяцев вел борьбу с ХАМАСом в центре сектора Газа, — говорится в сообщении пресс-службы. – Соединение под его командованием вело интенсивные боевые действия. На всей территории сектора Газа, включая коридор Нецарим, армия выполняет возложенные на нее задачи в соответствии с четкими приказами и оперативными планами».

В сообщении пресс-службы также подчеркивается, что «в случае отражения атак армия предпринимает все меры для того, чтобы сократить урон, наносимый мирным жителям, а все случаи отклонения от утвержденных приказами норм тщательно расследуются».

Янив Кубович, «ХаАрец», Б.Е.

На фото: палестинцы покидают лагерь беженцев Джебалия на севере сектора Газа. Фото: AP Photo Enas Rami