Новые репатрианты «везут в Израиль культуру» — или тут достаточно своей?

«Мы оказались в более выгодном положении, чем многие: у нас были деньги на билет в Израиль, и не было престарелых родственников, которые остались бы одни в стране исхода. Да, мама сейчас в Петербурге, но мы на связи, и за нее я относительно спокойна. Решение о репатриации приняли задолго до начала войны, а после того, как 22 февраля 2022 года увидели заседание Совета безопасности РФ, переглянулись и решили брать билеты».

Полина Ермакова – филолог и искусствовед, бывший главный редактор издательства «Арка» — партнера Эрмитажа, автор и редактор-составитель многих книг по искусству. Репатриировавшись в Израиль из Санкт-Петербурга, поселилась в Хайфе. На вопрос «Деталей» — почему именно там? – отвечает, смеясь: «Потому что тоже Северная столица». И продолжает:

— Я разделяю мнение, что современный мир – это скорее про город, а не про страну. Поэтому важно при таком радикальном жесте, как смена страны проживания, зацепится за то, что тебе действительно в ней нравится. До репатриации мы бывали в Хайфе не раз, и я тогда уже думала, что если бы жила в Израиле, то только здесь.

О культуре в Израиле

– Среди русскоязычных репатриантов можно порой услышать мнение, будто в Израиле напрочь отсутствует культура. Согласны ли вы с этим?

– Я согласна с тем, что для этих людей нет культуры. Ведь это личный выбор человека – не видеть культурные процессы, не пытаться в них вникнуть. Просто для знакомства с другой культурой надо взять на себя труд в ней разобраться: посетить блестящую израильскую оперу и музеи, которые организованы совсем по-другому, но оттого только интереснее. Понять, почему практически в каждом зале написано имя коллекционера или дарителя и как все это держится вокруг личного вклада каждого человека в культуру. В Хайфе прекрасный художественный музей. Действует он совершенно по другой логике – там четыре раза в год меняется экспозиция, очень много современного искусства, много видеоарта, о котором я почти ничего не знала.

И культура – это не только Растрелли со Стасовым. На моей памяти Израиль – единственная страна, в которой поворачивающий налево автомобилист не является «человеком второго сорта». У него есть отдельный светофор, отдельная полоса, о нем позаботились, придумали так, чтобы было удобно и безопасно – это тоже культура.

Да, в Эрмитаже одна из лучших в мире коллекций, но стоит сделать шаг в сторону, как становится заметно колоссальное культурное расслоение. Знаю немало петербуржцев, которые живут на окраинах города, вроде районов «Парнас» или «Девяткино». Там уровень визуальной культуры несопоставим даже с пригородом Хайфы. Израиль для меня — про заботу, равенство и равномерное рассредоточение ресурсов.

В Хайфе красиво и живописно, мне нравится этот «аутсайдерский шик» – некогда прекрасные произведения архитектуры, которые, с одной стороны, находятся в плачевном состоянии и их очень хочется отмыть, но с другой — мне кажется, что петербуржцам свойственно видеть красоту в подобной разрухе.

О политике в Израиле

— Как Израиль принял вас?

– Мы испытываем огромную благодарность к этой стране за то, что здесь ты сразу становишься гражданином, во всех смыслах этого слова. За год без малого в Израиле мы с мужем ни разу не почувствовали никакой дискриминации, все корректно, все поддерживают. Понимаю, что так складывается не у всех, но наш опыт именно такой.

Мы приехали еще в марте, когда волна алии только началась, поэтому оказались в более привилегированном положении: сняли квартиру в хорошем месте и по адекватной цене. Знаю, что тем, кто репатриируется сейчас, гораздо сложнее. Так всегда бывает: когда происходит что-то страшное – люди тут же начинают собирать гуманитарную помощь, но со временем им это надоедает. Нашей семье повезло приехать на пике, когда все нам искренне сочувствовали и стремились помочь.

– Начали ли вы входить в курс местной политики? Уже ходили голосовать в Израиле?

– Войти в курс – это громко сказано. На момент последних выборов мы жили в стране полгода, но я решила, что я имею хорошее гуманитарное образование, а потому вполне в состоянии разобраться в этом вопросе. Составила синхронистическую таблицу, изучила речи всех кандидатов на тех языках, которые могу читать, опросила всех знакомых израильтян. Интересно, что с мужем голосовали, не сговариваясь, но в итоге оказалось, что выбрали мы одного и того же кандидата.

Происходящее в Израиле сегодня меня ужасно расстраивают, тревожат последние новости. Хочется закричать: «Я узнаю вас в гриме». Мы все это уже слышали в России с 2011 года. Все эти обвинения в адрес несогласных людей, когда их сначала называют анархистами, потом — террористами или иноагентами. Я и многие мои знакомые имеют этот травматичный опыт задержаний на митингах. Не хотелось бы повторения подобного в Израиле.

Вся эта автократическая риторика очень тревожит, как и судебная реформа, в частности. Не надо сто лет жить в стране — достаточно было просто хорошо учиться в школе, чтобы понимать, что судебная ветвь власти должна быть независима от законодательной и исполнительной. И любые попытки поставить эти ветви в подчинение друг другу означают начало диктатуры.

Для себя я выделяю три пункта, которые позволяют понять, что в стране не все в порядке: негативное отношение к ЛГБТ-сообществу; камуфлирующие домашнее насилие законы; и смертная казнь. Если подобное происходит, я считаю, необходимо бить во все колокола.

О новой жизни в Израиле

– В чем самая большая сложность резкой смены страны?

– Сложнее всего было признать факт совершения социального самоубийства. Весь наш социальный капитал, образование, знакомства надо было просто умножить на ноль, а затем попробовать начать все заново, найти новые профессиональные опоры.

– За последний год в Хайфу съехалось множество репатриантов из России, по большей части — из Санкт-Петербурга и Москвы. Как в перспективе это может повлиять на жизнь города?

– Мы действительно очень хотим и готовы делать все возможное, чтобы город стал еще прекраснее. Наши попытки я в шутку прозвала «make Haifa great again». Мое начинание в этой стране – книжный магазин «Бабель Хайфа», который сейчас готовится к открытию. Подобного места очень не хватает в Хайфе. Это будет не просто магазин с книгами и канцтоварами, а целая культурная площадка с выставками, лекциями и круглыми столами.

Именно в Израиле я познакомилась с Катей Вязовой – автором книги «Гипноз англомании», которую я обширно цитировала в своей диссертации. А она привела меня в «Арт-фабрику» в Тель-Авиве, где я впервые ощутила надежду, что мои скромные знания могут здесь кому-то пригодиться, смогла поработать с детьми и взрослыми. Теперь мы вместе с Катей готовимся к запуску курса лекций «Хорошее-плохое искусство». Также я с радостью примкнула к ребятам из детского издательства «Самокат», которые придумали фестиваль «В чемодане», и на днях мы провели уже третий по счету.

– Где вы видите себя через год? Были мысли вернуться в Россию, например, после окончания войны?

– И философы, и попсовые коучи говорят сегодня о том, что мы живем в ситуации максимальной турбулентности. Поэтому планы строить не просто страшно, но и бессмысленно. Я не верю, что мы вернемся в Россию в ближайшие десять лет. И не верю, что эта страна будет пригодна для возвращения в нее.

Но могу только восхищаться людьми, которые остаются там и, умудряясь сохранить чувство собственного достоинства, продолжают свое дело.

– Вашу алию иногда называют «тыквенной». Не считаете ли вы это прозвище обидным?

– В целом все это кажется мне чудовищно скучной историей. Уже скулы от зевоты сводит, когда слышишь снова про этот тыквенный латте. На мой взгляд, в этом споре нет предмета или содержания. Хотя само название «тыквенная алия» мне нравится. Овощ яркого оранжевого цвета, как подсолнухи Ван Гога. Да и звучит оно лучше «путинской алии» или «колбасной». Пожалуй, это единственный бонус от всей этой истории.

Мне кажется, гораздо важнее сказать о нашей алие, что мы должны не бояться взять на себя труд разобраться в стране, в которую приехали жить. Не повторять ошибок прошлого и не оставаться вне политики. Проблема поиска любимого кофе на этом фоне остается в частной жизни частного человека, и это точно не должно быть предметом общественной дискуссии.

Надя Важнин, «Детали». √ Фото: Albina Kollen