Можно ли разрешить палестино-израильский конфликт по модели Северной Ирландии?

7 октября рухнул целый ряд фундаментальных концепций. Многое еще будет сказано о провале разведки и наших ошибочных представлениях о ХАМАСе. Но мы также должны изучить разрушенные представления части израильских левых, особенно касающиеся отношений с палестинцами и усилий по урегулированию конфликта.

Мы полюбили попытки наладить дружбу и связи, упустив истину: решение этнических конфликтов – всегда политическое. На церемонии подписания мирного договора с Иорданией в 1994 году премьер-министр Ицхак Рабин заявил: «Мир между народами – это мир между людьми». После подписания Соглашений Осло израильские правые сомневались в возможности политического урегулирования, утверждая, что следует продвигать только «мир между людьми», главным образом – углублением экономических связей.

Левые, на словах поддержав идею политического соглашения, из-за своей политической слабости сосредоточились на межличностном примирении. Подход к конфликту приобрел терапевтический характер, а психологические практики заменили политические действия. В научных кругах модным стало «восстановительное правосудие». Этот подход, возникший как альтернатива либеральному уголовному праву с его акцентом на возмездии и наказании, направлен на то, чтобы все участники преступления могли высказаться. Это своего рода групповая терапия, в которой все стороны могут выразить свои чувства, а не оценивать доказательства.

Подход восстановительного правосудия к этническим конфликтам вошел в моду после краха апартеида в Южной Африке, когда была создана Комиссия по правде и примирению. Яэль Абессира, специалист по истории Африки, в газете «ХаАрец» предложила перенять опыт африканских государств, преодолевших травмы и ненависть с помощью «разговора лицом к лицу в безопасной и уважительной обстановке».

Левые израильтяне полюбили мероприятия «между людьми», конференции за рубежом, филантропическую деятельность и другие инициативы по примирению. Личные отношения как способ посеять семена мира.

• Читайте также:
• Чему евреи и арабы могут научиться у католиков и протестантов Северной Ирландии?
• Почему лучший эксперт по этническим конфликтам считает, что у израильтян и палестинцев есть надежда на примирение
• Для управления Газой есть только один вариант

Такие усилия было легче продвигать перед иностранными донорами. Парадигма заключалась в том, что конфликт должен быть разрешен с помощью терапевтических средств и что израильтянам и палестинцам требуется внутренняя гармония, нейтральная терапевтическая среда для устранения эмоциональных разрывов и налаживания дружеских связей. Ярким примером такого подхода является Женевская инициатива, основанная в 2003 году, продвигавшая всеобъемлющий совместный мирный план видных израильтян и палестинцев. Это последняя крупная политическая инициатива израильских левых. Сегодня она сосредоточена на диалоге и встречах по примирению.

Флагманская программа организации – «Строим будущее: Инициатива молодых лидеров по примирению» – предлагает совместные семинары, на которых основное внимание уделяется «психологическим барьерам, мешающим разрешению конфликта, совместному лексикону примирения и взаимопонимания, а также продвижению межобщинного примирения».

То есть, политике – нет, психологии – да.

Многих левых сионистов поразила реакция их палестинских коллег на 7 октября. Как могут люди, с которыми мы приятно проводили время в кондиционированных помещениях, теперь поддерживать насилие и отождествлять себя с убийством мирных жителей? Филантропические усилия также принесли мизерные результаты. Одед Лифшиц, похищенный из кибуца Нир Оз, в течение многих лет работал волонтером в группе, помогавшей жителям Газы получать медицинскую помощь в Израиле. Когда его жену, Йохевед, освободили из плена, она рассказала, как она упрекала человека, который, как она думала, был Яхьей Синваром: «Много лет мы боролись за мир, как тебе не стыдно? Почему вы так поступаете с нами?».

Справедливости ради следует отметить, что наши палестинские коллеги, должно быть, так же разочарованы отсутствием яростной критики в связи с разрушениями в Газе. Один знакомый палестинец из Великобритании счел, что я ценю жизнь израильского ребенка больше, чем жизнь детей Газы. Я ответил, что не знаю, как насчет ценности, но 7 октября показало, что я больше забочусь об израильском ребенке. Во время кризиса каждый коллектив страдает моральной слепотой по отношению к членам противоположного коллектива. Именно в этом заключается недостаток терапевтического подхода: он рассматривает огромные коллективы как конфликтующую пару.

Однако если политический подход к конфликту позволяет признать различные точки зрения и сочувствовать им, то личные встречи требуют идентификации и эмпатии. В экстремальных ситуациях эмпатия становится игрой с нулевой суммой.

Терапевтический подход с самого начала стоит на зыбкой почве. Он требует приверженности совместному путешествию, а терапия проходит в контролируемом нейтральном пространстве. Эти условия невозможно воспроизвести для целых групп населения.

Даже если бы удалось собрать вместе большее количество израильтян и палестинцев, вряд ли от этого была бы какая-то польза. Простого знания о том, что на другой стороне есть люди с другой точкой зрения, недостаточно, чтобы умерить националистические настроения. Во время чрезвычайных ситуаций в психике господствует стадное и осадное мышление.

Мета-анализ, проведенный Рони Поратом и другими исследователями и опубликованный в 2021 году в газете «ХаАрец», показал, что терапевтические подходы к уменьшению расизма и разрешению конфликтов решительно не работают. Эти и другие исследования показывают: нельзя научить людей быть меньшими расистами.

Исследователи предлагают сосредоточиться на изменении системы «вместо того, чтобы пытаться повлиять на отношение и чувства отдельных людей в надежде, что они повлияют на систему, в которой функционируют».

В основном эти встречи проходили в нейтральном пространстве в выходные. Возможно, их участники пытались вместе обдумать будущие усилия по примирению. В подавляющем большинстве случаев эти люди были образованными и политически активными, с преобладанием палестинцев, близких к Палестинской администрации на Западном берегу. На практике терапевтический подход нацелен на процесс между элитами. Он предполагал, что элиты смогут отбросить националистические чувства и наладить отношения между людьми, способными создать основу для мира. Реакция обеих сторон на 7 октября показывает, что этот элитарный проект потерпел неудачу.

Эти встречи всегда проводились с заложенной асимметрией. От израильской стороны всегда ожидали абсолютного космополитизма, а от палестинской стороны – быть «объектом угнетения». Израильтяне приезжали, оставляя свои национальные символы за дверью, а палестинцы оставались палестинцами, и им разрешалось быть самими собой. Может быть, именно поэтому наши палестинские коллеги разочарованы, узнав, что мы все-таки израильтяне.

Мы должны ответить на тревожный вопрос: какую альтернативу миру между людьми можно предложить? Как мы можем продать израильтянам проект мира, если сами не можем его достичь? Мир – это политический проект. Если он сопровождается примирением между людьми, это уже бонус.

Опыт Северной Ирландии: мир без примирения 

Год назад я пересек североирландский Мост мира в 235 метрах над рекой Фойл, соединяющий две части города Дерри. На восточном берегу живет протестантское меньшинство, которое называет город Лондондерри, а на западном – католическое большинство. Дерри был одним из центров кровавых столкновений между католиками и протестантами в Северной Ирландии.

По данным Интернет-архива конфликтов Университета Ольстера, в Дерри (по размерам примерно равному Раанане) конфликт унес жизни 227 жителей в период с 1966 по 1998 год. В июле 1972 года британская армия даже направила в город танки, чтобы ликвидировать «Свободный Дерри», укрепленную автономную зону, созданную католиками под историческими городскими стенами.

После двух десятилетий сложного политического танго все это официально завершилось в апреле 1998 года реализацией Соглашения Страстной пятницы. Успешность соглашения  показывает тот факт, что никто не был им доволен. Тем не менее, оно остановило цикл насилия и страха, унесший жизни около 3 500 человек.

Соглашение Страстной пятницы стало настоящим номером политической акробатики. Оно учредило новый парламент Северной Ирландии и обеспечило формирование коалиционного католическо-протестантского правительства. Соглашение также предусматривало освобождение всех заключенных из полувоенных формирований, роспуск основных военизированных формирований и возможность для любого гражданина иметь двойное ирландское и британское гражданство.

Конечно, Северная Ирландия не отличается политической стабильностью, а работа парламента в Стормонте часто парализована из-за сбоев в сотрудничестве, но цифры не врут: количество смертей и насильственных инцидентов резко сократилось.

Тем не менее, протестантское меньшинство по-прежнему укоренено на восточном берегу, а католическое большинство – на западном. Флаги протестантских ополченцев с изображением красной руки свисают с линий электропередач, а на западном берегу стены украшают граффити католического подполья. С обеих сторон есть фрески, прославляющие террористов.

Школьная система по-прежнему разделена; дети католиков и протестантов практически не общаются друг с другом. Они с трудом заводят дружбу с детьми с другого берега реки. Ни одна из общин не прощает и не отказывается от своего нарратива и обид. Из одного города, находящегося в состоянии конфликта, Дерри превратился в два города с минимальным взаимодействием.

Дерри – живое доказательство успешного, но холодного мира: мира политического без мира между людьми. Если это звучит мрачно, давайте вспомним, что мирное соглашение достигло своей самой важной цели: прекратило убийства и страдания.

Северная Ирландия демонстрирует неадекватность подхода восстановительного правосудия, устанавливающего слишком высокую планку для разрешения конфликтов. Для прекращения насилия необходимы политические договоренности, а восстановительный подход также требует, чтобы эти договоренности заглаживали эмоциональные раны.

Однако разрешение национальных конфликтов сосредоточено на болезненных компромиссах, а не на примирении и исцелении. Если «нет мира без справедливости», как заявляют его сторонники, то чаще всего мира просто не будет. Даже флагманский пример примирительного подхода – Южная Африка – стал возможен только после падения апартеида и проведения свободных выборов.

Во время долгого правления премьер-министра Биньямина Нетаниягу политическое участие в прекращении конфликта было задвинуто в угол. В отсутствие политического горизонта часть левых предпочитали требовать переговоров, не придавая особого значения их предмету.

В определенной степени нашими сердцами завладела концепция Нетаниягу, которая сводилась к раундам боев с ХАМАСом и бесконечным переговорам о краткосрочных договоренностях. Сам факт того, что Израиль ведет переговоры с палестинцами, заставил нас отказаться от требования нацелить эти переговоры на долгосрочный мир, оставив аморфную цель «смягчения конфликта».

Из нынешней разрухи может выйти ускоренный политический процесс. Так или иначе, израильские левые должны пересмотреть свой подход к разрешению конфликта. 

Нет ничего плохого во встречах с палестинцами, чтобы израильтяне могли услышать их сторону, но наше политическое видение не может ограничиваться только этим. Важнейший урок Северной Ирландии и других конфликтных зон в том, что национальные и религиозные конфликты решаются путем политических соглашений, а не эмоционального сближения. Прекращение насилия – необходимое условие для примирения, а не наоборот. Мы должны вернуться к решению макровопросов, касающихся прекращения насилия, как условия для примирения в будущем.

Нево Шпигель – докторант философии Тель-Авивского университета и научный сотрудник Центра обновления израильской демократии «Молад».

«ХаАрец», Н.Б. На фото: Фреска лоялистов на стене в восточном Белфасте, Северная Ирландия. AP Photo/Peter Morrison ∇