Эльор Азария стал жертвой «битвы кланов»

То, что Нетаниягу присоединился к петиции в адрес Ривлина, едва ли увеличит шансы Эльора Азарии выйти пораньше на свободу.

Это, возможно, лишь очередной эпизод в затяжном противостояния двух политиков, и премьер не упустил возможности вновь перевести стрелки «народного гнева» на президента. Но доктор политологии Еврейского университета Эфраим Подоксик считает иначе. «Ривлин — это типичный второстепенный политический активист, поэтому у него и моральный кругозор соответствующий», — сказал он в интервью «Деталям», объясняя, почему и в этот раз приговор Азарии, скорее всего, не будет пересмотрен, хотя под петицией подписались и министры, и несколько десятков депутатов кнессета, и все они просят президента пересмотреть свое решение и не отказывать в помиловании «стрелку из Хеврона».

— Если прочитать сам вердикт и все материалы дела, становится понятно, что вина Азарии не была бесспорно доказана, — говорит доктор Подосик. — И процесс велся с серьезными нарушениями. Но военнослужащий осужден и сидит в тюрьме, а свидетель обвинения и судьи были повышены в звании.

И еще мне кажется, что отношение к нему «улицы» определялось, в том числе, его классовым и этническим происхождением. Это видно из того, что писали о нем в фейсбуке. Мальчик из Рамле, возможно, из не очень интеллигентной семьи, вот кому-то и кажется, что там обязательно должны царить преступность, жестокость… Если бы его звали Эрез Бронштейн, до суда бы дело не дошло.

— А если бы его звали Вася Холмогоров?

— Тоже не дошло бы. Потому что в системе этнических и классовых стереотипов, те стереотипы, которые существуют для людей с постсоветского пространства, необязательно связаны с таким фашиствующим расизмом, который приписывается всем болельщикам иерусалимского «Бейтара».

— Но ведь и те, кто защищал Азарию в соцсетях и комментариях на сайтах, называли «ашкеназскими предателями» тех, кто говорил о нарушении этим военнослужащим армейской инструкции.

— Это правда. В таких случаях говорят: «избави нас от друзей». Однако неверные доводы еще не делает неверной всю позицию. Например, вполне возможно, что какие-нибудь анти-сталинисты считали, что Каменев и Зиновьев действительно убили Кирова, и правильно сделали. Но это не значит, что их нужно было за это осудить!

— По вашим словам, и суд был неправильным, и приговор несправедлив, а как проявила себя военная юстиция?

— Я думаю, что вся система сработала ужасно. Возможно, армейская система правоприменения действует еще хуже, чем гражданская, но обществу в принципе продемонстрировали, что никто не защищен. Что единственная форма защиты — это коммунальное милосердие, когда человеку говорят: «Ты, пожалуйста, признайся в том, чего ты не делал, и мы тебе дадим маленький или условный срок». На семью армия оказывала давление, побуждая ее отказаться от борьбы за свои конституционные права на честный суд и право апелляции. Есть много обстоятельств, указывающих на то, что суд не был справедливым. Это был показательный процесс.

Это не означает, что разрешено убивать людей или добивать их, когда они не представляют никакой опасности! За это нужно судить, но в случае с Азарией его вину нельзя считать доказанной.

Очень сложно в нашей общественной культуре человеку бороться за справедливость и невиновность. Людей страшно раздражает, когда кто-то занимает принципиальную позицию. Ведь Эльора Азарию спрашивали: зачем ты так настаиваешь на своей невиновности. Просто признайся, а мы тебе за это дадим какое-нибудь символическое наказание. Это глубоко патриархальная культура, требующая уважать шейха, который тебя судит, а не бороться за справедливость.

– Многие отметили еще и то, что срок, к которому в итоге приговорили Азарию, совершенно не соответствует тяжести совершенного преступления, в котором его признали виновным.

— Но ведь все отлично понимают, что он его не совершал. Ему дали срок, чтобы защитить честь мундира и из боязни международной реакции. Я думаю, все в армии осознают, что они поторопились, что ошиблись, выступив с громогласными заявлениями. Но в нашей общественной культуре не принято извиняться за ошибку. Если в ресторане вы скажете официанту, что он плохо вас обслужил, он начнет с вами спорить. Айзенкот — тот же самый официант, который совершил ошибку, но настаивает на том, что сделал все, как надо.

— Если даже не предполагать, что у официанта и начальника генштаба разные поведенческие реакции, почему же тогда Ривлин не помиловал Азарию?

– По тем же самым причинам. В нашей общественной культуре принято делать то, что нравится клану. Не этническому, а тому клану, тем людям, к которым ты себя причисляешь. А вот «идти на принцип» считается у нас некрасивым.

Олег Линский, «Детали». Фото: Моти Мильрод

Новости

Суд Молдовы разрешил прокремлевской партии выдвинуть своего кандидата на выборах президента
Министр юстиции назвал закон об освобождении «харедим» от призыва «катастрофическим событием»
Во время войны: "Рами Леви" и "Йохананоф" подняли цены и заработали миллионы

Популярное

За два дня до войны приехал торговец из Газы, заплатил наличными и… исчез

Я спрашиваю фермера Офера Селу из мошава Гева-Кармель, как война повлияла на его отношения с торговцами из...

Мы ошибаемся, если думаем, что в Израиле низкие пособия. В будущем их еще больше урежут

Сообщение о будущем и неизбежном банкротстве Службы национального страхования в Израиле («Битуах леуми»)...

МНЕНИЯ