«Миллионы долларов взлетели на воздух после взрыва»

В мае 2010 года джип с двумя пассажирами подъехал к пограничному терминалу «Рафиах». Мужчины, приехавшие из Каира через Синай, после прибытия на египетскую сторону КПП прошли формальный контроль безопасности и въехали на своем автомобиле в сектор Газа. Едва они проехали небольшое расстояние, как перед ними разорвалась ракета. Они в панике выскочили из машины и укрылись на обочине. Через несколько секунд в джип попала еще одна ракета. Он вспыхнул, и в воздух взлетели десятки тысяч обгоревших банкнот.

«Это было похоже на кадр из фильма, — вспоминает Уди Леви, бывший высокопоставленный сотрудник «Моссада».

Ракеты были выпущены беспилотником ВВС Израиля на основе точных разведданных. Водитель и пассажир не были целью удара, поэтому первая ракета была выпущена в качестве предупреждения — чтобы они успели скрыться. Настоящей целью были 20 миллионов долларов, находившиеся в автомобиле, которые были переведены из банка и из обменных пунктов в Египте и предназначались для «Бригад Из ад-Дин аль-Кассам» — военного крыла ХАМАСа.

Высокопоставленные представители ХАМАСа поспешили на место и быстро начали собирать и упаковывать почерневшие купюры. Через несколько дней хамасовцы вернулись в Каир, где вошли в отделение крупнейшего египетского банка Banque Misr, чтобы обменять поврежденные купюры на новые. Испуганные сотрудники приказали им покинуть помещение. В этот момент сотрудники подразделения «Цильцаль» («Гарпун»), находившегося на третьем этаже штаб-квартиры «Моссада» в Глилоте под Тель-Авивом, вздохнули с облегчением — среди них был и Уди Леви, глава ныне не существующего подразделения.

Уничтожение денег ХАМАСа в том инциденте было успешной совместной акцией Оперативного управления ЦАХАЛа, которое в то время возглавлял генерал-майор Таль Руссо, и «Гарпуна» — секретного подразделения, созданного около десяти лет назад для того, чтобы отслеживать, предупреждать мир и пресекать перевод денег террористическим группировкам и Ирану. Авторские права на эту идею в ее израильском варианте принадлежат покойному главе «Моссада» Меиру Дагану и премьер-министру Ариэлю Шарону. Именно Даган назначил Леви, в то время подполковника ЦАХАЛа, командиром подразделения.

• Читайте также:
• Для борьбы с финансированием ХАМАСа создана специальная международная группа
• Деньги ХАМАСу дает даже правительство США: расследование FWI
• Сторонники террористов жалуются на потерю западного финансирования

За 15 лет своей деятельности «Гарпун» провел множество операций. Агенты «Моссада» направлялись для наблюдения и проникновения в офисы менял, а также в банки в Европе, Южной Америке и на Ближнем Востоке, где, как подозревалось, имели счета террористы и тегеранский режим.

«Мы следили за обменниками денег в ряде стран Европы, — рассказывает в интервью агент сверхсекретного оперативного подразделения «Моссада», известного под названием «Кидон» («Штык»), который впоследствии возглавил одно из подразделений шпионской организации. Мы следили за банками в Европе, которые подозревались в том, что закрывают глаза на счета террористических элементов, — добавляет другой сотрудник «Моссада». По данным The New York Times, особенно пристальное внимание уделялось банкам, меняющим деньги в Турции.

В этих операциях Израиль сотрудничал с местными разведывательными организациями. Агенты «Моссада» и «Гарпуна» предупреждали своих коллег о подозрительных счетах и передавали информацию банкам, финансовым и другим правительственным чиновникам в этих странах. В одном случае это привело к срыву иранского плана по транспортировке оружия из одной из европейских стран.

В ходе другой операции, проведенной в конце войны в Ливане в 2006 году, ВВС разбомбили два контейнера, спрятанных в шиитском районе Дахия в Бейруте, в которых находились десятки миллионов долларов.

«Лидеры «Хизбаллы» во главе с [Хасаном] Насраллой и [Имадом] Мугние были ошеломлены, — говорит сейчас Леви. — Их ошеломил сам факт того, что мы знали, где спрятаны деньги, что нам удалось так точно нацелиться на объект. Они были в ярости от того, что все эти деньги организации, предназначенные для финансирования войны, были уничтожены». Откуда мы знаем об их реакции? Мы узнали об этом из материалов разведки, которые попали к нам после операции».

Леви был командиром «Гарпуна» на протяжении почти всего периода его существования; в 2016 году он ушел в отставку, а в 2017 году подразделение было расформировано. К концу своей службы он стал свидетелем того, как в высших эшелонах израильского правительства изменился подход к попыткам торпедировать перевод средств палестинским террористическим организациям.

«Я начал замечать, что тема террористических фондов становится все менее и менее важной для [премьер-министра Биньямина] Нетаниягу, — вспоминает Леви. — С момента его переизбрания в 2015 году он отказывался санкционировать предложенные нами операции стратегического значения и выражал опасения по поводу их последствий». Операции, о которых идет речь, по его словам, в основном были направлены против ХАМАС.

Вопрос о том, как финансируется палестинский терроризм, приобретает особое значение в настоящее время, после безжалостной резни, которую устроил 7 октября ХАМАС, атаковавший южные поселения Израиля. В течение многих лет Нетаниягу игнорировал поток миллиардов долларов из Катара в исламистскую организацию и даже поощрял этот процесс финансирования. Это было частью его усилий, направленных на то, чтобы отложить решение израильско-палестинского конфликта на основе принципа «двух государств». Но деньги, которые должны были купить тишину, были использованы для укрепления военного потенциала ХАМАСа, что застало Израиль врасплох 7 октября.

Нетаниягу начал формировать свою политику в конце 2014 года. Йоси Коэн, в то время директор Совета национальной безопасности, а позже глава «Моссада», поддерживал ее, как и Меир Бен-Шаббат, сменивший Коэна на посту главы СНБ. Среди немногих, кто подверг сомнению эту политику, были Авигдор Либерман, в то время министр обороны, Тамир Пардо, возглавлявший «Моссад» с 2011 по 2016 год, и сам Леви. Но Нетаниягу не прислушался к их предупреждениям.

«Перевод средств ХАМАСу сделал возможным внезапное нападение 7 октября, — заявляет Леви. — Я не помню, чтобы Нетаниягу хоть раз серьезно обсуждал возможные последствия роста экономической мощи ХАМАСа, хотя ему показывали цифры». Действительно, по словам Леви, в течение многих лет премьер-министр отвергал рекомендации силовых структур вести серьезную экономическую войну против ХАМАСа.

— Почему?

— Нетаниягу и Коэн считали, что умиротворение ХАМАСа — это решение, которое отвечает их мировоззрению и их идеологии. Они не понимали или не хотели понимать, что на самом деле проблема заключается именно в этом. Это было политическое решение.

И это решение, по мнению Леви, противоречило национальным интересам Израиля.

Леви,  которому сейчас 61 год, родился в районе Хатиква в Тель-Авиве. Мириам, его мать, египетского происхождения, работала медсестрой в этом районе, где и познакомилась с его отцом, Хаимом, владельцем цветочного магазина. Семья Хаима прибыла в османскую Палестину из Персии в начале XX века. Когда Леви было 8 лет, семья переехала в Холон, к югу от Тель-Авива.

Леви был призван в качестве «слушателя» в элитное разведывательное подразделение 8200. «Я не знаю, почему они выбрали именно меня, — говорит он. — Мой арабский, который я знал из дома, был очень простым». После шестимесячного курса изучения языка его направили на пост прослушивания на границе с Ливаном. Во время войны в Ливане 1982 года он был направлен на курсы подготовки офицеров, а затем служил на ряде ключевых должностей в разведке. Он также получил степень бакалавра по изучению Ближнего Востока в Тель-Авивском университете. После повышения в звании до майора он был назначен командиром базы 8200 в Иерусалиме. «Мне не нравилось разделение труда, — говорит он. — Я отвечал за логистику, но хотел заниматься самой сутью, разведывательными материалами».

К его счастью, в разгар первой интифады он познакомился с главой гражданской администрации, полковником Гади Зоаром. Именно от Зоара он впервые узнал о растущей экономической мощи ХАМАСа. «Гади сказал мне, что ШАБАК и военная разведка не определили основные проблемы населения, — рассказывает он. Они были сосредоточены на террористических отрядах, не видели более широкой картины и не понимали, что происходит в глубинах общества, а не на поверхности». В качестве одного из уроков было принято решение создать небольшое подразделение разведки под эгидой гражданской администрации, чтобы следить за настроениями населения. Гади предложил мне присоединиться к нему, и я с радостью согласился».

— Каковы были ваши впечатления в то время?

— Я встречался с [палестинскими] журналистами, интеллектуалами и торговцами, которые рассказывали о настроениях в палестинском обществе. Они говорили мне: «Вы [израильтяне] не обращаете внимания на то, что происходит на низовом уровне. Вы не видите, как ХАМАС через некоммерческие организации строит больницы, школы, дошкольные учреждения, учреждения социального обеспечения, мечети. Вы не видите, сколько денег поступает на территории, чтобы поддерживать монстра, которого строит ХАМАС.

Леви начал собирать информацию о финансовой деятельности ХАМАСа, а также, в меньшей степени, «Исламского джихада». «Когда я в начале 1990-х годов написал, что некоммерческие организации ХАМАСа влили в Западный берег и Газу около полумиллиарда долларов из пожертвований из-за рубежа, в ШАБАКе надо мной посмеялась, — вспоминает он. Они утверждали, что эти средства составляли 10 миллионов долларов». Гидеон Эзра, возглавлявший один из отделов ШАБАКа, сказал нам: «Не говорите ерунды. Я не собираюсь заниматься школами и больницами. Моя единственная задача — предотвратить терроризм».

Но Леви нашел внимательных слушателей — генерал-майора Илана Бирана, тогдашнего командующего Центральным округом, и координатора деятельности правительства на территориях генерал-майора Дани Ротшильда. «Нашим главным инструментом были судебные постановления, которые позволяли нам закрывать учреждения и конфисковывать деньги. Мы преследовали лиц, меняющих деньги на Западном берегу и в Газе, а также глав советов. Кодовым названием нашей деятельности было «биур хамец» [пасхальный ритуал, метафорически означающий уничтожение неприемлемых или вредных веществ]».

В 1994 году бригадный генерал Меир Даган, отвечавший за специальные операции в Газе и на Западном берегу, нанес визит в штаб Центрального округа. «Я показал ему собранные мною материалы, — рассказывает Леви, — и, к моему удивлению, он проявил к ним большой интерес». Позже Даган и Леви встретились с заместителем начальника Генштаба ЦАХАЛа Матаном Вильнаи. Вильнаи сказал: «Я знаю ХАМАС как свои пять пальцев — не думаю, что вы сможете рассказать мне что-то новое». Тем не менее именно это я и сделал». В конце встречи Вильнаи был совершенно ошеломлен».

В 1996 году, когда Нетаниягу впервые был избран премьер-министром, он поручил Дагану создать независимое подразделение по борьбе с терроризмом. Даган, в свою очередь, назначил Леви, тогда еще подполковника, руководить поиском финансирования террористов.

Мы начали привлекать международное сообщество, особенно США и Европу, к экономической войне против ХАМАСа, «Исламского джихада» и «Хизбаллы», — рассказывает Леви. Мы сосредоточились на нескольких некоммерческих организациях ХАМАСа и «Исламского джихада», которые действовали в США, Великобритании, Франции и Германии».

Переломный момент наступил в 2001 году, отчасти после катастрофы 11 сентября, когда американская администрация стала более остро осознавать важность борьбы с финансированием терроризма и связи между, казалось бы, невинными благотворительными организациями и террористическими группировками. Вторым переломным моментом стало избрание Ариэля Шарона премьер-министром в том же году. По рекомендации Дагана Шарон согласился создать секретный орган при Совете национальной безопасности, который в то время возглавлял Узи Даян. Даян назвал это подразделение «Гарпун», по мотивам романа Мелвилла «Моби Дик». Его руководителем был назначен Леви.

«Подростком я читал «Моби Дика» как приключенческую историю о непонятном мире охотников на китов, — вспоминает Даян. — Тридцать пять лет спустя я вернулся к книге. Кодовое имя «Гарпун» ассоциировалось у меня с рассказчиком, Измаилом, который описывает, как его друг ждет подходящего момента, чтобы метнуть свой смертоносный гарпун».

В основе работы подразделения «Гарпун» лежал известный лозунг «Следуй за деньгами».

Леви: «С 1993 по 2016 год методы, используемые для перемещения денег, практически не менялись. В первое десятилетие, с 1993 по 2003 год, деньги для террористических организаций поступали в основном из Саудовской Аравии — от ее правительства и от пожертвований богатых саудовцев, которые также поддерживали «Аль-Каиду». Они переводили деньги напрямую из саудовских банков в палестинские банки или через Western Union. Саудовская Аравия прекратила денежные переводы ХАМАСу в 2003 году, опасаясь реакции США, после того как стало известно, что саудовцы поддерживали боевиков Усамы бен Ладена».

В начале 2000-х годов иранцы заменили саудовцев в качестве доминирующего элемента, финансирующего палестинский терроризм, взяв под контроль денежные переводы ХАМАСу и «Исламскому джихаду», а также Палестинской автономии. В качестве примера можно привести контрабанду оружия из Ирана в Палестинскую автономию в 2002 году на грузовом судне Karine A, которое было захвачено ВМС Израиля. Иранские силы «Аль-Кудс» финансировали операцию и закупили оружие.

Параллельно с финансированием из Тегерана деньги постоянно поступали из десятков некоммерческих организаций — в Объединенных Арабских Эмиратах, Катаре, Индонезии, Малайзии, а также из западных стран: Германии, Франции, Голландии, Дании, Франции, Великобритании. Эти организации проводили всевозможные мероприятия по сбору средств: от сбора мелочи в сундуки в мечетях до получения средств от крупных социально ориентированных некоммерческих организаций на Западе. «Это безумная сеть всемирных некоммерческих организаций, которая продолжает действовать и по сей день, — говорит Леви.

Чтобы выследить и помешать переводу средств, «Гарпун» с самого начала был наделен необычными полномочиями и властью. «За нами стоял министр юстиции Яков Неэман, — рассказывает Леви, — и к работе подключились все органы: полиция, Управление по борьбе с отмыванием капитала и запретом финансирования терроризма, Банк Израиля, налоговое управление, банки, государственные и военные прокуроры».

Заместителем Леви был П., оперативник, работавший во вражеских государствах, в том числе в Иране. К команде присоединился прокурор Пол Ландес из Управления по борьбе с отмыванием капитала, который впоследствии стал заместителем Леви.

«Было принято далеко идущее секретное решение правительства Шарона, которое разрешало нам получать информацию из любого уполномоченного источника в Израиле и действовать на ее основе, а также вступать в контакт с любым правительством в мире, — отмечает Леви.

Эти полномочия, однако, граничили с вторжением в частную жизнь. Подразделение не могло получить доступ к израильским банковским счетам, но, если у него возникали подозрения, что арабские некоммерческие организации в Израиле — в частности, северное отделение «Исламского движения» — действуют в качестве канала для перевода средств в ХАМАС и на территории, информация передавалась в полицию, и начиналось расследование.

Одна из важных операций «Гарпуна» была проведена в разгар второй интифады, в начале 2000-х годов, с целью отследить активы палестинского лидера Ясира Арафата, которого подозревали в сокрытии сотен миллионов долларов по всему миру.

«Арафат, его жена Суха, и помощники были основательно коррумпированы, — говорит Леви. У палестинского председателя было множество банковских счетов — на Мальте, во Франции, Египте, Иордании, Тунисе и Алжире, — которыми управлял специальный человек, Мохаммед Рашид.

С помощью «Моссада» «Гарпун» пытался завладеть банковскими счетами, принадлежащими Арафату и его жене. Группа преследовала двойную цель: во-первых, они надеялись обнародовать эти счета и широко распространить информацию о них в качестве средства психологической войны, чтобы очернить Арафата и показать его коррумпированность. В этих усилиях «Гарпуну» и «Моссаду» помогали иностранные и израильские журналисты. Один из последних даже предложил ему выдать себя за иностранного корреспондента и попытаться установить контакт с Сухой. Идея была отвергнута, но Леви и его агентам все же удалось убедить банк «Леуми» закрыть счет Арафата.

Вторая цель была похожа на похождения Робин Гуда: захватить банковские счета супругов и перевести их деньги в дружественную страну на Ближнем Востоке, союзницу Израиля. Но на этот раз «Гарпун» не добился успеха.

Подобные методы подразделение использовало и против «Исламского джихада». Его основатель, доктор Фатхи Шкаки, осуществлял крайне централизованный контроль над организацией и ее средствами. С первых дней своего существования в 1980-х годах Шакаки был наемником, работавшим на Иран. Тегеран финансировал его группу, которая совершила несколько самых смертоносных террористических нападений на Израиль, включая теракт на перекрестке Бейт-Лид в январе 1995 года, в ходе которого были убиты 22 израильтянина. В октябре следующего года оперативники подразделения «Кидон» «Моссада» убили его на одной из улиц Мальты средь бела дня. Преемники Шкаки искали средства «Исламского джихада», но не смогли получить доступ к банковским счетам. Ходили слухи, что его жена завладела деньгами и вывезла их в Иран или куда-то еще.

При жизни Шкаки не гнушался принимать и дополнительные источники финансирования. Его «денежным человеком» в США был Сами аль-Ариан, профессор компьютерной инженерии в Университете Южной Флориды. Аль-Ариан был арестован в 2003 году и обвинен по 17 пунктам: членство в террористической организации, финансирование террористической организации, отмывание денег и многое другое.

Примерно в это же время Леви был направлен от имени государства Израиль во Флориду, где в течение трех месяцев ему было разрешено обмениваться документами и разведывательной информацией с ФБР и министерством финансов. В конечном итоге аль-Ариан был оправдан по половине пунктов обвинения; он подписал сделку о признании вины и отсидел в тюрьме менее пяти лет. После освобождения, в 2014 году, он был депортирован из США и основал исследовательский центр в одном из университетов Стамбула, который, по данным израильской разведки, также причастен к переводу средств террористическим группировкам.

Самым большим успехом «Гарпуна» стала экономическая борьба с Ираном. Благодаря его работе Израиль смог за несколько лет убедить США и страны Западной Европы ввести жесткие санкции против Ирана, большинство из которых действуют и по сей день. В частности, «Гарпун» вместе с исследовательскими подразделениями «Моссада» и военной разведки предоставлял информацию, на основе которой составлялись рекомендации о том, какие отрасли и компании Ирана следует подвергнуть санкциям.

«Моя работа на посту директора «Моссада» сыграла решающую роль в экономической войне против Ирана, — рассказывает Тамир Пардо в интервью, — а также против ХАМАСа и «Хизбаллы».

«Гарпун» не проводил операций против иранских банков на территории страны из-за оперативных проблем и боязни подвергнуть опасности свой персонал. Однако ему удалось отследить и обозначить средства, используемые иранскими предприятиями и частными лицами, которые пытались обойти санкции, чтобы контрабандой ввезти компоненты для ракетных и ядерных проектов. Информация была передана правительствам стран Запада и Дальнего Востока, что помогло предотвратить контрабанду оборудования, которое во многих случаях было конфисковано.

Одним из этапов деятельности «Гарпуна» стало убеждение Марио Драги, президента Европейского центрального банка с 2011 по 2019 год, принять энергичные меры против Ирана. «Драги нам очень помог, — отмечает Леви, добавляя, что самым важным событием стало решение лишить Иран и его граждан доступа к международной системе денежных расчетов SWIFT. Эти действия заставили Тегеран сесть за стол переговоров и привели к подписанию ядерной сделки 2015 года.

Также были предприняты неудачные попытки раскрыть и пресечь источники финансирования террористических организаций. Например, Леви и старший оперативник ШАБАКа летали в Дубай, чтобы убедить прекратить финансирование ХАМАСа. Им показали на дверь.

«Они — крупнейшие отмыватели денег на Ближнем Востоке, — говорит Леви о правительстве Дубая. «Почти все компании, связанные с иранскими Стражами исламской революции и их разведывательными службами, имеют представительства и подставные офисы в Дубае, которые помогают им отмывать деньги и обходить санкции».

— Вы хорошо знали лидеров ХАМАСа и «Хизбаллы». Насколько они глубоко, по вашим оценкам, коррумпированы?

— Имад Мугние был коррумпирован — у него были дома и банковские счета в Дамаске и Иране [по данным зарубежных источников, он был убит в ходе совместной операции «Моссада» и ЦРУ в 2008 году]. Насралла тоже; он и его семья очень богаты. Насралла предпочитает хранить свои деньги не в банках Ливана из-за санкций против него и против него, а в Сирии и Иране.

— А ХАМАС?

— Поначалу лидеры ХАМАСа вели себя скромно и были, конечно, гораздо менее коррумпированы, чем руководители ООП. Но за последние десятилетия Халед Машаль и Исмаил Хания стали миллиардерами, у них много активов в Катаре и счета в самом крупном и в Национальном банке — важном банке этой страны.

— А Яхья Синуар?

— То же самое. До нынешней войны у него были роскошные виллы в Газе, но у него также есть активы в Катаре и банковские счета там же. Короче говоря, о них и всех их семьях и детях позаботились.

* * *

Действительно, в 2014 году произошел резкий сдвиг: Катар начал направлять финансирование в сектор Газа. Израиль через своего посла в Рамалле разрешил ему ввозить чемоданы, наполненные миллионами наличных. В свою очередь, Леви ушел в отставку в 2016 году, защитил докторскую диссертацию в Бар-Илане, написав диссертацию о радикальном исламе, и занялся частным бизнесом.

В том же году Йоси Коэн возглавил «Моссад». Он решил расформировать «Гарпун» и разделить его обязанности между двумя подразделениями. Меир Бен-Шабат, только что возглавивший СНБ, утверждает, что не участвовал в этом решении, которое было утверждено узким кабинетом безопасности в марте 2018 года. Вместо «Гарпуна» министерство обороны создало Национальное бюро по борьбе с финансированием терроризма, которое теперь возглавляет Пол Ландес. Остальные функции упраздненного подразделения, в частности сбор и концентрация соответствующей разведывательной информации, были переданы исследовательскому отделу военной разведки.

Коэн отказался отвечать на вопрос о том, почему он решил расформировать это подразделение. Леви, например, трудно понять обоснование этого решения.

«Возможно, он хотел оставить свой след, расформировав его и сформировав новые подразделения, — говорит он. — Я помню, что Йоси всегда просил меня замолвить за него словечко перед Даганом, который был не только моим учителем и наставником, но и личным другом».

Канцелярия Нетаниягу отказалась комментировать эту статью.

Йоси Мельман, «ХаАрец», М.Р. На снимке: Уди Леви. Фото: Томер Аппельбаум