Маруан Баргути — убийца. Израиль в любом случае должен его освободить

Война в Газе окончена. В рамках плана прекращения огня, в обмен на освобождение ХАМАСом заложников, удерживаемых с 7 октября 2023 года, Израиль освободил около 2000 палестинских заключённых, 250 из которых отбывали пожизненное заключение.

Каждый израильтянин определённого возраста помнит линчевание резервистов ЦАХАЛа Вадима Нуржича и Йоси Авраами в октябре 2000 года. Они заблудились, по ошибке попали в Рамаллу на Западном берегу и были убиты в полицейском участке под ликующие крики толпы. Фотография одного из убийц, гордо демонстрирующего свои окровавленные руки через окно, запечатлелась в коллективном сознании израильтян.

Раед Шейх, один из полицейских, убивших двух резервистов, только что вышел из тюрьмы. Ияд Хасан Хусейн Фатафта, осужденный за убийство американской туристки Кристин Люкен в 2010 году и нападение с ножом на ее подругу Кей Уилсон, также был освобожден. И этот список можно продолжать.

Но есть известный палестинский заключенный, которого израильтяне отказались отпустить: Маруан Баргути, лидер ФАТХа, осужденный за убийство пяти человек во время второй интифады и отбывающий пять пожизненных сроков, в дополнение к еще 40 годам за покушение на убийство. На момент ареста в 2002 году Баргути возглавлял «Танзим», вооруженное крыло ФАТХа.

В конце 1990-х годов он стал видным молодым лидером умеренных взглядов и убежденным сторонником соглашений с Израилем, заключенных в Осло. Баргути также был привержен демократизации Палестинской администрации и критиковал её лидера Ясира Арафата за его снисходительность к коррупции и нарушениям прав человека.

В то время как Арафат предпочитал концентрировать власть в своих руках, Баргути стремился к созданию институтов, которые легитимизировали бы и упростили работу палестинского правительства. В годы Осло он поддерживал тесные связи с израильскими официальными лицами и контактировал с представителями как правых, так и левых сил Израиля.

Когда после провала переговоров в Кэмп-Дэвиде 2000 года разразилась вторая интифада, Баргути перешёл к вооружённым нападениям на израильтян. В 2004 году он был осуждён за приказ об убийстве пяти мирных жителей и руководство в трёх нападениях.

Баргути настаивал на том, что поддерживал только насилие в отношении солдат и поселенцев Западного берега, но доказательства свидетельствовали об обратном. С тех пор он находится в тюрьме.

Понятно, почему израильтяне отказываются его отпустить. Баргути — не только убийца, но и мощный символ для многих палестинцев: многострадальный политический заключённый, олицетворяющий их национальные чаяния.

Опросы предсказывают, что он будет избран следующим лидером Палестинской автономии, когда нынешний председатель ПА Махмуд Аббас наконец уйдёт в отставку. Освобождение Баргути не только возмутит многих в Израиле, которые не могут видеть на свободе ещё одного осуждённого убийцу, но и принесёт ХАМАСу большую победу. Если бы он получил свободу в рамках соглашения о прекращении огня, ХАМАС мог бы присвоить себе заслуги и претендовать на символическое достижение, завершившее его двухлетнюю войну.

Тем не менее, Израиль должен освободить его. Вот почему.

С начала войны в Газе премьер-министр Израиля Биньямин Нетаниягу отказывался обсуждать план будущего для сектора. Отчасти это объясняется тем, что продолжение войны способствовало стабильности его крайне правой коалиции и помогло затормозить его судебные разбирательства. Это также является следствием его стиля руководства: Нетаниягу всегда отдавал предпочтение импровизации, отсрочкам и краткосрочному управлению.

И всё же, если стороны хотят избежать повторения событий последних двух лет, им необходимо разработать долгосрочные планы – в частности, для сектора Газа и для стабильности отношений в целом. Такая стабильность требует установления единого контроля над Газой и Западным берегом под руководством Палестинской администрации. А это, в свою очередь, потребует противостояния между ПА и ХАМАСом.

В течение многих лет ПА страдала от безудержной внутренней коррупции и решения Израиля ослабить её. Если ПА хочет получить шанс противостоять ХАМАСу и объединить палестинские фракции под своим руководством, ей нужен новый лидер. Пожилой и непопулярный Аббас не справляется с этой задачей. Маруан Баргути, которого большинство палестинцев уважало за стойкость в израильской тюрьме, обладает необходимым авторитетом.

В 1948 году перед первым премьер-министром Израиля Давидом Бен-Гурионом стояла непростая задача: взять под контроль несколько еврейских военизированных организаций. В июне того же года к берегам государства прибыло судно «Альталена», груженное оружием для организации «Иргун цваи леуми». Бен-Гурион заявил своему кабинету министров, что судно, которым командовал Менахем Бегин, должно либо сдаться, либо быть уничтожено: «Мы должны решить, передать ли власть Бегину или приказать ему прекратить сепаратистскую деятельность. Если он этого не сделает, мы откроем огонь! В противном случае мы должны будем принять решение о роспуске нашей армии».

Армия обороны Израиля обстреляла и потопила судно 22 июня, в результате чего погибли 16 бойцов «Иргуна». К моменту окончания этого противостояния у Израиля осталась одна военная организация, контролируемая одним правительством.

Палестинцы приближаются к своему собственному моменту «Альталены». Их нынешний лидер не может этого сделать. Баргути может, и в интересах обоих народов позволить ему это сделать.

Помимо установления контроля над ХАМАСом, израильтянам понадобится координатор для переговоров по вопросам безопасности и мерам укрепления доверия. Опять же, Баргути — самый надежный партнер, о котором могли бы мечтать израильтяне. Он пользуется огромным авторитетом среди соотечественников, и на протяжении многих лет деятели всего израильского политического спектра воспринимали его как умеренного политика с проверенной репутацией прагматика.

Более того, освобождение Баргути, если всё будет сделано правильно, может значительно улучшить имидж Израиля, который потерпел крушение за последние два года. От американских кампусов до европейских столиц, от молодых американских евреев до молодых консерваторов MAGA, репутация страны находится в свободном падении. Нравится нам это или нет, имя Израиля теперь связано с еврейскими супремасистами, то есть сторонниками идеологии превосходства, такими как министр национальной безопасности Итамар Бен-Гвир и министр финансов Бецалель Смотрич, а не с технологическими инноваторами, подарившими нам Wix, Mobileye и Waze, среди многих других.

Это отчасти связано с тем, что страна развернула непропорционально масштабную военную кампанию после 7 октября, и с тем, что многие в Северной Америке и Европе, словно по рефлексу Павлова, осуждают любое применение Израилем силы. В любом случае, освобождение Баргути покажет, что еврейское государство вновь готово идти на политический риск ради сдерживания насилия; что оно стремится творчески и прагматично подходить к будущему региона, а не просто полагаться на свою мощь.

В феврале 1990 года Фредерик де Клерк, лидер Национальной партии ЮАР, освободил из тюрьмы лидера Африканского национального конгресса Нельсона Манделу. Этот шаг способствовал переговорам, которые в конечном итоге положили конец апартеиду и привели к власти человека, олицетворявшего надежды и национальные устремления чернокожих южноафриканцев.

Аналогия с апартеидом, к которой так часто прибегают критики Израиля, вполне логична, учитывая раздельные правовые и инфраструктурные системы, в которых живут израильские евреи и палестинцы на Западном берегу. Однако эта аналогия также необъективна и корыстна. Те, кто называет Израиль государством апартеида, никогда не задаются вопросом, насколько палестинские вооруженные движения, такие как ФАТХ и ХАМАС, сопоставимы с Африканским национальным конгрессом, который был гораздо менее жестоким и гораздо менее нацеленным на убийства мирных жителей, чем его палестинские коллеги.

И они не сравнивают Нельсона Манделу, искренне стремившегося к компромиссу и сумевшего превратиться из лидера партизан в государственного деятеля, с Ясиром Арафатом, который так и не стал приверженцем этого решения. (Аббас действительно отдал приказ о роспуске вооружённых формирований в 2007 году. ХАМАС не считает себя обязанным следовать этому призыву. «Бригады мучеников Аль-Аксы» ФАТХ, вооружённая организация, возникшая из «Танзима» Баргути, предпочла действовать самостоятельно, не прислушавшись к приказу).

Баргути — не Мандела, по крайней мере, пока (хотя он и его семья очень любят это сравнение). Но его освобождение может запустить сопоставимый исторический сдвиг. Освободив его, израильтяне дадут понять, что хотят найти более мирный способ сосуществования, а также найдут себе партнёра для переговоров. И, открыто заявив, что пора снова попробовать сесть за стол переговоров, а не брать в руки АК-47, Баргути мог бы способствовать изменению отношения палестинцев.

Возражения очевидны, и мы их уже затронули: Баргути — убийца; нет никаких гарантий, что он вернется к прагматичной политике; его освобождение может принести ХАМАСу большое достижение. Все эти аргументы разумны. Но они замалчивают простой факт: альтернатива Баргути — ХАМАС.

На светском фланге палестинского политического спектра нет никого, кто мог бы сравниться с ним по авторитету. Старое клише о мирных переговорах всё ещё актуально: переговоры ведутся с врагами. Британцы, вероятно, не хотели вести переговоры с Джерри Адамсом в 1990-х, а украинцы не захотят вести переговоры с Владимиром Путиным, когда придёт время. Но кто ещё?

А что касается переговоров с врагами, Баргути — гораздо лучший вариант, чем лидер ХАМАСа в Газе Изз ад-Дин аль-Хаддад или его глава, живущий в Катаре, Халиль аль-Хайя.

Нетаниягу никогда не освободит Маруана Баргути. Он из тех политических лидеров, которые, предоставленные сами себе, позволяют войнам затягиваться и пытаются убить своих партнёров по переговорам, как мы видели в сентябре этого года в Катаре. Но он также подвержен давлению со стороны Америки.

Президент США Дональд Трамп продемонстрировал поразительную решимость и умение в переговорах о прекращении этой ужасной войны. Если он хочет, чтобы эта хрупкая сделка сохранилась, если он хочет, чтобы это соглашение, теперь тесно связанное с его именем, было успешным, необходим авторитетный палестинский политик, который сможет его поддержать. Этот политик находится в израильской тюрьме. И этот шаг должен быть привлекательным и для будущего израильского лидера – Нафтали Беннета, Гади Айзенкота или того, кто в конечном итоге станет преемником Нетаниягу.

Неужели это предложение абсурдно наивно? Не является ли оно признаком слабости? Возможно. Но что теряют израильтяне? Является ли сотрудничество с ХАМАСом более привлекательным? Стратегия Нетаниягу, рассматривавшая ХАМАС как партнера для приемлемого modus vivendi, привела нас к 7 октября.

Незадолго до начала Пелопоннесской войны между афинской и спартанской коалициями в 431 году до н. э., спартанцы провели конференцию своих союзников. После того, как коринфяне обрушились с критикой на спартанцев за медлительность и пассивность перед лицом афинской агрессии, один из спартанских царей, Архидам Второй, обратился к собранию.

Он настаивал на том, что медлительность и нерешительность были уместны при принятии важного решения о начале кампании. В противном случае, предупредил он: «Боюсь, мы оставим эту войну в наследство нашим детям». Спартанцы могли не торопиться с решением, даже если выглядели бы слабыми. «Мы можем это сделать, — напомнил царь своим слушателям, — легче, чем большинство людей, благодаря нашей силе».

Другими словами, статус сверхдержавы позволяет рисковать там, где другие не могут. Это даёт привилегию казаться слабым, даже когда более слабым игрокам приходится демонстрировать свою силу. Израильтянам стоило бы принять во внимание проницательность Архидама. В конце концов, какой смысл во всей их военной мощи, если она не позволяет им рисковать?

Нир Эйсиковиц, «ХаАрец», И.Н. Фото: Уриэль Синай
Автор — профессор философии и директор Центра прикладной этики Массачусетского университета в Бостоне. Его последняя книга «Слава, унижение и стремление к войне» вышла в этом году в издательстве Cambridge University Press.