Лишний министр – не беда, вот лишнее министерство — да

После долгих выяснений и неоднократных запросов в различные инстанции удалось, наконец, справиться с  загадкой: сколько министерств  сегодня существует в Израиле?

Вероятно, тридцать одно – но после того, как, похоже, министерство по делам высшего образования официально будет расформировано и кнессет утвердит это решение, останется 30. Министерство по делам развития и укрепления общин все еще существует, но его планируется устранить, а для того, чтобы это сделать, требуется принять специальный закон.

На этой неделе шквал критики обрушился в связи с назначением Меира Ицхака Халеви («Новая надежда») заместителем министра образования по делам молодежных движений и неформального образования.

Это шестой заместитель министра в «правительстве перемен», в настоящее время состоящем из 28 министров и, возможно, в ближайшее время даже 29, если Нир Орбах («Ямина») будет назначен министром по делам поселенческой деятельности.

И все же критика нового назначения упускает из виду некоторые обстоятельства. Начнем с того, что ущерб от такого назначения невелик: должность заместителя министра обходится примерно в 2,6 миллиона шекелей в год, а это небольшая и, вероятно, неизбежная цена, которую надо платить, учитывая систему парламентской демократии.

Израиль — не единственная демократия, где имеют место и политическое давление, и заключение политических сделок. Мировой опыт показывает, что во многих странах, где действует парламентский режим, политики нередко получают подобные бонусы, должности заместителя министра или второго министра в существующем министерстве.

Согласно исследованию Израильского института демократии, скандинавских странах (Дания, Норвегия и Швеция) по 20-23 министров. Если исходить из этого количества, то двадцать девять израильских министров – цифра близкая к разумной, даже если учесть, что расходы на канцелярию министра обходятся в 6 миллионов шекелей в год. Если следовать «скандинавскому стандарту», то это сэкономит казне около 50 миллионов шекелей в год — сумма, которая не делает погоды и не переворачивает вселенную.

Но что действительно переворачивает все с ног на голову – это хаос в ряде министерств. Не случайно потребовалось время, чтобы выяснить, какое именно количество министерств существует и какие из них закрыты или их собираются закрывать.

Невообразимое количество министерств — 31 сегодня и 35 в последнем правительстве Биньямина Нетаниягу – привело к созданию «осколков» министерств, и потому никто не знает и не ведает, существуют ли они до сих пор вообще.

В отличие от множества министров и заместителей министров, которые обходятся нам примерно в 50 миллионов шекелей в год, размножившиеся как инфузории, министерства обходятся нам в сотни миллионов шекелей в год в виде прямого ущерба и в миллиарды шекелей в виде косвенного административного ущерба.

Постоянный ущерб

Ущерб от «осколков» министерств, о которых шла речь, троякий. Во-первых, в каждом из таких «осколков» есть штат (генеральный директор, секретариат, аудитор, управляющий по кадрам, стратегический штаб), что само по себе может стоить десятки миллионов шекелей в год.

Во-вторых, каждое из этих министерств должно оправдывать свое существование, и неистово сражается за свои бюджеты. Внезапно 100 миллионов шекелей оказываются необходимыми для противостояния BDS, а десятки миллионов шекелей требуются на проекты, направленные на укрепление общин. Министры, отвечающие за «осколки», должны доказать, что они достойны своего места, и лучший способ доказать это — потребовать выделения ресурсов для незначительных проектов.

На заседании кабинета министров, где утверждается государственный бюджет, их голос равен голосу любого другого министра, потому они обязательно выговаривают для себя кусок бюджетного пирога. Результатом становится дезинтеграция государственных приоритетов и отвлечение сотен миллионов шекелей от очень важных проектов на гораздо менее важные. Таким образом управленческий экономический ущерб оказывается постоянный.

И, наконец, в-третьих, все эти фрагменты министерств, большинство которых могло бы вполне существовать как подразделение в другом существующем  министерстве, приводят к разнобою в работе всех ведомств, теряется синхронизация в работе государственного аппарата в целом.

Израильское правительство и так-то характеризует отсутствие межведомственной координации, и любое министерство, чья деятельность разделена, еще больше вредит общему планированию и стратегии. Министерство по делам развития и укрепления общин покинуло министерство внутренней безопасности и вернулось туда; министерство водных ресурсов ушло из министерства энергетики и вернулось туда; министерство высшего образования ушло из министерства образования и вернулось туда — любой такой демонтаж и сборка вредят государственному управлению.

Получается в результате, что правая рука не знает, что делает левая: министерство по делам поселенческой деятельности, призванное отстаивать интересы поселений, вредит равенству и приоритетам МВД, а также земельной политике и планированию министерства жилищного строительства; министерство по делам Негева и Галилеи покушается на приоритеты министерства внутренних дел и мешает МВД вести упорядоченную политику в том, что касается управления местными властями.

Также непонятно, зачем нам министерство регионального сотрудничества, когда многое из того, чем ему предписано заниматься, в любом случае выполняет министерство иностранных дел; министерство по делам разведки лишает определенных полномочий министерство обороны; министерство по делам диаспоры, на самом деле, могло быть обычным департаментов в МИДе; и, конечно же, министерство по делам Иерусалима и национального наследия вообще не понятно для чего предназначено, если не считать выделения бюджетов и наделения министерскими полномочиями Зеэва Элькина.

Все, что ни делается – все к худшему

Межведомственная группа, изучавшая в 2018 году возможность сокращения числа министерств с 29 до 17, обнаружила, что такой шаг напрямую сэкономит около одного миллиарда шекелей за четыре года. Это – не считая оценки ущерба, вызванного дублированием, разделением и громоздким внутриведомственным персоналом. С тех пор, как говорилось, все, что ни делалось – делалось к худшему. И сегодня у нас 31 министерство. В лучшем случае будет тридцать.

Может быть, следует иногда поучиться чему-то полезному и у других? Бывает так, что у них тоже много министров и заместителей министров, но гораздо меньше министерств. Например, в Норвегии 22 министра, но только 15 министерств, а в Швеции 23 министра и только 12 министерств. Короче говоря, скандинавы следуют прекрасному патенту: воздают должное политикам, но не нарушают слаженной деятельности министерств и ведомств ненужным дроблением.

Ицхак Халеви в качестве заместителя министра образования не наносит особого вреда стране, по сравнению с теми министрами, которые управляют «осколками» министерств.

Так что, не надо так сильно расстраиваться по поводу Халеви – более того, это и есть то решение, которое заслуживает внимания: поощрить политиков должностями заместителей министров или добавить должность еще одного министра в уже существующих министерствах, но зато уменьшить количество министерств. Это наиболее верное политическое и экономическое решение.

Мейрав Арлозоров, TheMarker, М.К. Фото: AP, Maya Alleruzzo