Личный враг Лукашенко: журналистка, сбежавшая от КГБ

Личный враг Лукашенко: журналистка, сбежавшая от КГБ

Перед президентскими выборами в Беларуси, которые пройдут 9 августа, штабы трех кандидатов объединились вокруг Светланы Тихановской – учительницы, чьего мужа-популярного блогера бросили в тюрьму. Дошло до того, что детей Светланы и Сергея Тихановских пришлось тайно вывезти за пределы страны. Их срочную эвакуацию организовала журналистка Наталья Радина, главный редактор оппозиционного белорусского сайта Хартия97. С 2010 года ее называют «личным врагом» Лукашенко.

— Светлана Тихановская обратилась ко мне за помощью, потому что стала получать угрозы жизни детей, — рассказала «Деталям» Наталья Радина. — В свою очередь, я попросила помощи у одной из стран ЕС, которую не называю в целях безопасности. Обратилась также и в правозащитные организации. Вместе мы смогли вывезти из Беларуси детей Светланы. Сейчас они в безопасности, и это главное.

Мы хорошо знаем, на какие подлости может пойти режим Лукашенко, особенно сейчас, когда ему остались считанные дни. Поэтому действовали на опережение. Я очень благодарна всем друзьям в Беларуси, которые помогли это сделать.

«Женское лицо» белорусской оппозиции

В декабре 2010 года, после президентских выборов, Наталью Радину бросили в тюрьму КГБ. Против нее возбудили дело по обвинению в организации массовых беспорядков. Позже она была вынуждена бежать из Беларуси и получила политическое убежище на Западе.

С 2001 года она возглавляет сайт независимый информационный сайт «Хартия-97». Одного из основателей этого оппозиционного сайта, 36-летнего Олега Бебенина, нашли в сентябре 2020 года в петле на его даче. Официальной версией стало самоубийство. Но друзья и коллеги Олега Бебенина эту версию отвергают. Они считают, что журналиста убили из-за его профессиональной деятельности. Белорусская прокуратура отказалась возбудить уголовное дело по факту смерти журналиста.

— Почему в Беларуси именно женщины стали двигателем сопротивления?

— Давайте не будет обижать мужчин! В Беларуси всегда было много смелых людей. Горжусь, что белорусы не сдаются, и надеюсь, что со сменой власти в белорусскую политику придет еще больше женщин. И им не придется сидеть в тюрьмах за то, что они пытаются влиять на развитие своей страны.

— Из-за чего вы бежали из страны в 2010-м?

— Я – журналист. Редактор независимого информационного сайта «Хартия-97» с 2001 года. Мы всегда работали в полуподпольных условиях, никогда не регистрировались как СМИ: регистрация в Беларуси — тоже рычаг давления. Но в 2010 году, накануне выборов, власти развязали атаку на нас.

Был убит основатель сайта Олег Бебенин – это стало для меня шоком. Президентские выборы планировались на декабрь, а репрессии против нас начались уже в январе. За год против меня возбудили 4 уголовных дела. В редакции стали проводить обыски. В конце концов, 19 декабря 2010 года — в день президентских выборов, когда белорусы вышли на акцию протеста — меня сначала избили, а потом арестовали.

В ночь после акции протеста в редакцию ворвался спецназ КГБ с автоматами, взломав дверь. Журналистов и волонтеров «Хартии» отвезли в отделение милиции, всех осудили на 15 суток, а меня доставили в СИЗО КГБ. Там мне предъявили официальное обвинение в организации общественных беспорядков – статья, предусматривающая до 15 лет лишения свободы. Эта же статья инкриминировалась всем арестованным независимым кандидатам в президенты. Два месяца я провела в этой тюрьме — сейчас там сидит претендент на пост президента Беларуси Виктор Бабарико.

«Мне шили попытку государственного переворота»

— В СИЗО творился полный беспредел. Для начала нам сразу заменили охрану. Нас стали охранять бойцы спецподразделений — все в черном, лица закрыты балаклавами, форма без опознавательных знаков. Все были вооружены дубинками и электрошокерами.

Первое, что они сделали, как только я вошла в камеру — забрали висевшую на стене книжку: правила внутреннего распорядка. Показали, что никакие права здесь не действуют. К нам в камеры не допускали адвокатов. Во время допросов они иногда присутствовали, но у нас даже не было времени, чтобы с ними поговорить.

Допросы длились с утра до вечера, часто на них выводили и по ночам, почти всегда без адвокатов. Мне шили дело о попытке госпереворота. Поэтому их интересовало иностранное вмешательство, финансирование сайта.

Я все это опровергала. У меня уже был большой опыт: меня уже до этого целый год допрашивали в МВД. Они меня, можно сказать, натренировали. На их допросы можно было ходить с адвокатом, и я научилась, как отвечать, как парировать замечания следователя, о чем молчать.

Как выглядит СИЗО КГБ? Если вы были в Вильнюсе, там есть музей геноцида. Он устроен в очень похожей тюрьме. Когда я туда вошла, я расплакалась… А недавно была на экскурсии в тюрьме спецслужбы ГДР «Штази» в Берлине – так вот, там комфортней.

В СИЗО КГБ в Минске я сидела в маленькой тесной камере – узкой, как шкаф. Она рассчитана на двоих, но у меня не было спального места, и я спала на полу, на досках. Похожая ситуация сейчас у Виктора Бабарико. Говорят, он спит на приставной койке-«вертолете».

Было очень холодно. В камере не было туалета, только холодная вода из крана. В туалет выводили один раз за 5-6 часов, а с 10 вечера до 6 утра не выпускали ни под каким предлогом. Это была настоящая пытка. Из-за этого я перестала пить воду, и у меня начались проблемы со здоровьем.

Душ нам полагался один раз в неделю, на 10 минут. Не было никакой связи с близкими, не разрешались газеты, невозможно было переписываться. Я писала, но письма не доходили ни от нас, ни к нам. В камере был старенький телевизор, но его сразу забрали. Они пытались разрушить всякую связь с миром, внушить, что я — преступница, что весь мир про меня забыл, что меня считают террористкой… Это — способ давления. Как обычно, потом оказалось, что это — ложь.

В этой тюрьме я провела почти два месяца. Потом меня отпустили под подписку о невыезде. Запретили жить в Минске, дали сутки, чтобы собрать вещи и уехать на родину моих родителей – в город Кобрин.

Там каждый день ко мне домой приходила милиция и проверяла, на месте ли я. А я продолжала работать редактором сайта «Хартия-97». И как только на сайте появлялось то, что им не нравилось, меня отвозили в местное отделение КГБ и угрожали вернуть за решетку.

— Каких публикаций власти больше всего боялись?

— Призывов к санкциям, а еще — когда я рассказывала правду о пытках в СИЗО КГБ. Сами условия содержания можно приравнять к пыткам, но я знаю, что мужчин там еще и избивали. Эта тюрьма небольшая: мы слышали, как бьют мужчин, слышали их крики…

Я об этом рассказывала, и власти этого боялись. Важно не молчать.

Два месяца я просидела в Кобрине, а потом сбежала из страны. Пока не могу назвать имена людей, которые меня спасли, потому что они до сих пор живут в Беларуси. Это была невероятная история.

Побег: подробности

Ранее в интервью YouTube-каналу МRR — My Russian Rights Наталья Радина рассказала некоторые подробности о своем бегстве из страны.

«Я написала на бумажке о предстоящем побеге, показала родителям, и тут же ее сожгла. Мы понимали: в доме тоже может быть прослушка»

Журналистка купила билет на ночной поезд. Заранее знала: он останавливается на час на станции Лунинец. Этот вокзал сквозной: многие пассажиры выходят ночью, чтобы покурить и купить что-нибудь в магазине на станции.

«Была безопасная связь, мы договорились с одним человеком, который меня встретил в Лунинце на машине, поставил ее дальше от видеокамер. Я сошла с поезда, взяла только сумку с маленьким компьютером. Вышла из вагона покурить. Быстро прошмыгнула через вокзал, села в машину, и мы уехали. Меня отвезли в город, в котором я никогда не была, где у меня не было никаких знакомых. И в этом городе в одной квартире просидела шесть дней без телефона и интернета. Даже когда выходила на балкон покурить, садилась, чтобы меня не было видно».

Через шесть дней Наталью Радину из Беларуси перевезли в Москву. Паспорт у нее забрали сотрудники КГБ, поэтому выехать она никуда не могла, кроме России.

«Меня вывозили тоже ночью, вот тут я уже лежала на полу в машине, тогда паспортный контроль на белорусско-российской границе был выборочным. И мы поехали не по главным дорогам, а проселочным. Я жила подпольно, никто не знал, даже мои родители, что я в Москве. На сайте мы объявили, что я уже на Западе в лагере для беженцев. Меня тайно вывозили на машине в посольства западных государств, где мы договорились, что меня нужно переправить».

Журналистку сперва признали беженкой по линии ООН, затем Нидерланды согласились принять Радину — их посольство в Москве выдало временный документ. Позже она переехала в Литву, а затем — в Польшу.

«Диктатуры понимают только язык улицы»

— Большинство лидеров белорусской оппозиции были арестованы еще за несколько месяцев до выборов, — рассказывает Наталья Радина. — Среди них — самый популярный соперник Лукашенко на этих выборах Виктор Бабарико, известный блогер Сергей Тихановский, муж кандидата в президенты Светланы Тихановской, лидер белорусского Национального Конгресса Николай Статкевич, лидер партии «Белорусская Христианская демократия» Павел Северинец, и другие. А счет арестованных за это время активистов оппозиции идет на сотни.

Сейчас жена политзаключеного Светлана Тихановская оказалась единственным реальным кандидатом. Самое главное, чтобы у штабов [оппозиционных кандидатов] было понимание, что победу надо отстаивать, в том числе через массовые уличные протесты. Нет иного пути — диктатуры понимают только язык улицы.

Народ устал от диктатуры. Лукашенко со своей номенклатурой и опричниками, плюс все его сторонники – теперь лишь 3 процента населения страны. 97 процентов населения – против него. Понятно, что у него есть административный ресурс: армия и спецслужбы. Но и там есть люди, которые имеют семьи и  тоже настроены против этой власти.

— Что стало решающим фактором в этом пробуждении? 

— Коронавирус. У Лукашенко не было реального электорального большинства даже в 2001 году. Власть он удерживал только через тотальную фальсификацию итогов выборов и вооруженным путем. Но с эпидемией коронавируса борьба за свободу стала борьбой за жизнь. Всем стало очевидно, что диктатор — сумасшедший, что ему плевать на человеческие жизни.

— По официальной статистике, в Беларуси на 20 июля – 66 тысяч заболевших и чуть более 500 умерших. Карантин в стране не вводился. Для сравнения, в Израиле со всеми карантинами – 490 умерших. Как это может быть?

— Я думаю, реальное число жертв — более 10 тысяч. Точнее можно будет оценить, только увидев полную статистику смертности за эти месяцы.

— Власти скрывают подлинные цифры?

— Да. А реальная ситуация катастрофическая. Если не введен карантин, распространение вируса идет молниеносно. В Беларуси не было карантина, не закрывались университеты, не отменялись массовые мероприятия, 9 мая прошел парад Победы. Из-за бездействия властей умерли тысячи человек. И это продолжается до сих пор. Недавно врач одной из брестских больниц написала мне, что у них в городе (а Брест – это областной центр) три большие больницы переполнены пациентами с диагнозом «пневмония». И это — в середине лета! Врачам прямым текстом запрещают ставить диагноз «короновирус» и указывать его в документах. Идет массовая фальсификация диагнозов и свидетельств о смерти.

— Что пишут в свидетельстве о смерти?

— Причиной смерти указывают сопутствующее заболевание. Но большинство из этих людей могли бы жить, если бы ввели карантин. И мы не знаем, что произойдет осенью, когда обещают вторую волну эпидемии. Нас может ждать полная катастрофа, так что люди понимают, что надо срочно менять руководство страны.

«Революция – это не обязательно Майдан»

— Может ли в Беларуси произойти Майдан, как в Киеве?

— В Беларуси началась своя революция. И у нас может быть Площадь. В белорусском языке есть прекрасное слово — «Плошча».

— Но кажется, что белорусы сейчас не готовы массово выйти на улицы, и не готовы месяц стоять ни на «Плошчы», ни на «Майдане»…

— Мирная революция – это не обязательно Майдан. Сценарии могут быть разные. Множество революций произошли бескровно: в Чехословакии, ГДР, Польше, Венгрии, Болгарии, в той же Беларуси в 1991 году. Есть и современные примеры — в Грузии и в Армении… Я убеждена, что Лукашенко не просидит все пять лет у власти – у него нет для этого никакого ресурса.

— Но у него есть спецслужбы и армия.

— Там тоже хватает людей, недовольных правлением Лукашенко. Ведь все ходят в магазины! Все вынуждены покупать подорожавшие продукты и платить повысившуюся «коммуналку». У всех есть родственники в регионах, которые получают зарплаты — около 100 долларов, и родители-пенсионеры, у которых пенсия в районе 150, максимум 200 долларов! Например, среди моих знакомых, которые служат в спецслужбах, больше нет сторонников режима. Хотя еще в 2010 году такие были.

— Стоит ли надеяться, что ЕС, занятый собственными проблемами, поддержат эту борьбу? Если на выборах 2006 и 2010 года Европа активно интересовалась событиями в Беларуси, сейчас ее интерес несколько поугас.

— Да, к сожалению, ситуация изменилась, и большую роль в этом сыграло нападение России на Украину в 2014 году. Сделать тоталитарный диктаторский Минск площадкой для переговоров уже было большой ошибкой. Лукашенко вышел из международной изоляции, с него были сняты санкции.

Интерес к переменам в Беларуси у Запада исчез еще и потому, что там решили: в случае смены власти Россия обязательно нападет на Беларусь, поэтому лучше уж пусть остается диктатура Лукашенко. Но это — абсолютно глупый аргумент. Лукашенко и есть главный фактор нестабильности. Стабильной и безопасной страна может быть только при демократической власти, а не когда она находится в руках у тирана, чьи поступки очень сложно предсказать.

Мне кажется, на Западе тоже приходят к этому пониманию. Тут помогают и протесты в самой Беларуси, и позиция белорусов, уехавших за рубеж. Именно диаспора в Израиле, в Европе, в США, в Канаде, может и должна влиять на иностранную политику относительно Беларуси. Выходить на пикеты, писать открытые обращения своим политикам, призывать к введению санкций против режима Лукашенко – чтобы они вынуждены были реагировать, чтобы поняли, что нельзя делать ставку на сотрудничество с диктатором.

— Если Лукашенко потеряет власть, вы вернетесь в Беларусь ?

— Сразу же: самолетом, поездом, машиной… Я не знала, что мне придется десять лет оставаться в эмиграции! Уезжая, я надеялась, что все закончится очень быстро, что я смогу больше сделать для свободной страны, если у меня не будут связаны руки.

Дарья Костенко, «Детали». Фото — из личного архива Натальи Радиной˜

Новости

Израильские отели завершили отличный год. Что дальше?
В Ашкелоне задержан подозреваемый в серийной краже драгоценностей
Демонстранты разожгли костры на КПП "Керем шалом"

Популярное

За два дня до войны приехал торговец из Газы, заплатил наличными и… исчез

Я спрашиваю фермера Офера Селу из мошава Гева-Кармель, как война повлияла на его отношения с торговцами из...

Мы ошибаемся, если думаем, что в Израиле низкие пособия. В будущем их еще больше урежут

Сообщение о будущем и неизбежном банкротстве Службы национального страхования в Израиле («Битуах леуми»)...

МНЕНИЯ