Левая идея в Израиле умерла?

Кибуц Беэри, в котором самым жестоким образом был замучен и убит каждый десятый житель, когда-то был красивым зеленым поселком.

Многие из тех, кто жил там, в этих южных кибуцах вблизи от забора, отделяющего нас от сектора Газа, в большинстве своем были такими же левыми в израильской системе координат, как типичные тельавивцы. Несмотря на то что их поля поджигали воздушными шарами, у забора устраивали подозрительные учения, а правительство Нетаниягу очень слабо на это реагировало, жители кибуцев думали о соседях, вывозили их детей на лечение, придумывали совместные инициативы. Теперь некоторые, не отличающиеся особым умом, умудряются ставить им это в вину.

Читая и слушая интервью с выжившими, я вижу, что они чувствуют себя преданными. Они были преданы правительством, которое допустило чудовищный провал, политический и военный. И их предали левые западные интеллектуалы, которые не смогли протереть очки и увидеть, что на самом деле произошло 7 октября и происходит до сих пор. Или не захотели увидеть. Не все, конечно, но очень многие.

Некоторые выжившие думают об отъезде из Израиля, другие собираются с силами, чтобы жить дальше.

Катастрофа и чудо

Амит Фридман, артист, оперный певец и бизнесмен, который живет между Израилем и Европой, сейчас находится в Ларнаке, Кипр. Он напечатал и расклеил 150 постеров с лицами угнанных в Газу израильтян, среди которых дочь его друга Тамар Гутман. Расклеивать эти постеры было не так просто – в Ларнаке проходили шумные антиизраильские демонстрации, на которых выкрикивали известные лозунги Free, free Palestine, From the river to the sea и так далее.

Семья кузины Амита жила в кибуце Беэри. Тот страшный день закончился тем, что она чудом выжила вместе с детьми, но ее 50-летний муж, ушедший с горсткой мужчин защищать кибуц, погиб. Сейчас семья на Мертвом море.

«То, что случилось, – рассказывает Амит, – для нас и катастрофа, и чудо. Всё вместе. Беэри – очень красивое место, где моя кузина А. (она просила не называть имен. – Прим. «Деталей») вышла замуж 20 лет назад. Это было одно из самых чудесных событий в моей жизни. Самая удивительная, самая замечательная семья, какая только может быть. Они работали в типографии, выпускающей тетрадки и блокноты. У них пятеро детей от шести до 17 лет.

Моя тетя Белла тоже была там. Она родилась в Польше и покинула ее как раз вовремя, когда пришли нацисты. Ее привезли в Израиль ребенком. В доме моей кузины она думала остаться на ночь, но в полночь сказала, что ей все же надо домой – там у нее нужные лекарства, и ее увезли из Беэри. Это был шабатний обед, на котором собрались моя семья и семья соседей, они занимают вторую половину дома. Из той, второй, семьи выжили только дети… Их спасла моя кузина, дети убежали и влезли в окно их защищенной комнаты. Террористы пытались открыть дверь «мамада», стреляли, поджигали…

Через несколько часов после начала атаки моя сестра сказала «прощай» родителям по телефону, они прощались друг с другом, это было ощущение конца. На крыше дома сидел террорист с автоматом.

Я не знаю, как погиб ее муж, он вышел против боевиков с остальными, вооруженный пистолетом. И больше его не видели. Тело опознали через несколько дней. У них не было шансов.

Кузину и детей спасли, когда появился израильский вертолет и удалось убить этого снайпера на крыше, израильские солдаты смогли зайти в дом. Чудо, что они спаслись. Как и чудо, что спаслась тетя. Это были люди, которые хотели мира, вы же знаете».

Амит – сабра, связанный с Израилем миллионом нитей, рассказывает о своих друзьях, оказавшихся в южных кибуцах. «Друг моего племянника Бар убит на фестивале в Реиме, он был одним из диджеев, игравших в тот вечер. Кажется, все знают кого-то, кто пострадал… Моя подруга Михаль потеряла отца. Яхав Вайнер, талантливый актер, с которым я когда-то имел удовольствие сниматься в одном фильме, снимал кино в этом районе – большая часть съемочной группы и актеров мертвы, он тоже был убит, когда пытался защитить свою жену и маленького сына.

И дочь моего друга – одна из 241 похищенных».

Замкнутый круг?

– Амит, ты всю жизнь голосовал за левых, разделяя именно их идеи. Что-то изменилось?

– С меня хватит. С меня абсолютно хватит. Мне надоело слышать предложения типа «когда же закончится этот порочный круг», потому что это не долбаный порочный круг. Терроризм – это не замкнутый круг. Мне надоело слышать предложения, ставящие Израиль и Газу в одно и то же уравнение, как будто это футбол или что-то в этом роде. Как будто они в чем-то равны. Почему я должен ставить себя на одну доску с людьми, которые режут других людей, как арбузы, чтобы приблизиться к Богу?

Женщина живет у моря, но не может подойти к морю, потому что нельзя надеть купальник. Зато можно пойти и убить еврея, устроить резню. Выжившие там, в этом ужасе, рассказывали потом об улыбках, которые были лицах этих убийц.

Я знаю, что 7 октября многие европейцы вспомнили времена, когда убийство еврея было разрешено, их политики подстрекали к этому в Польше, Бельгии, Франции… А потом пришло «никогда больше». Так что же случилось сейчас? ХАМАС официально разрешил убивать евреев, и эти лозунги подхватили.

– Но не все же выступающие на пропалестинских демонстрациях поддерживают ХАМАС?

– У меня есть друзья в Германии, хорошие друзья, с которыми я общался 15 лет. И я прервал сейчас эту дружбу. Мне кажется, они должны понять, что есть терроризм – и есть война с терроризмом. Если они не понимают этого – а они не понимают, нам не о чем разговаривать.

Несколько лет назад я говорил с парнем из Египта, мы говорили на немецком, у нас общий друг из Германии, это был очень интересный разговор, и в какой-то момент я сказал: «Знаешь, после Холокоста…», – и он ответил: «Ну ты же не веришь во все это. Брось». Это был конец разговора. И так думают миллионы.

Ужасно, что там, в Газе, погибают дети. Но когда начинают говорить о «витках насилия», о «двух сторонах», я против. Хватит. Когда одна сторона пытается контролировать себя, а другая хочет крови, невозможно их уравнивать. Не говорите мне о дегуманизации. Покажите мне признаки человечности в обществе, живущем за этим забором. Я бы с удовольствием их нашел. Пока ты этого не сделаешь, не сажай меня с ними в одну лодку.

– В последние годы Израилем управляли не левые – они даже не пытались решать эту проблему или решали ее совершенно неверно?

– Мне кажется, многие базовые вещи в Израиле в эти последние годы были неверны. Неважно, что с тобой случалось в эти годы – ты попадал в больницу, или в полицию, или еще что-то с тобой происходило, – везде было ясно видно, что институты не работают и что-то неладно. Но, мне кажется, у левых надежды все меньше. Во всяком случае в том, что касается Газы, у многих уже нет терпения.

И мы очень устали от того, что на Западе к нам относятся как к футбольному матчу. Палестинцы забили один гол, израильтяне забили другой… Когда я сделал постеры с портретами заложников и расклеивал их, мусульмане атаковали меня. Я пытался поговорить с ними. Я спрашивал: «Почему это так важно для вас? Почему вам важно убрать эти постеры?» Но разговора не получилось, они просто нападали.

Два года назад я бы спокойно рассуждал о том, что с этим делать. Что делать с людьми в Газе. Сейчас, после 7 октября, я скажу: «Fuck them».

Другого пути нет

Действительно ли «левая идея в Израиле умерла», как считает Амит и некоторые другие сторонники левого лагеря, переживающие шок и травму после 7 октября?

Роман Бронфман, бывший депутат кнессета, всегда поддерживавший модель двух государств для двух народов, считает, что тревога представителей условно левого лагеря ­ понятна и небезосновательна. То, что произошло 7 октября, поколебало концепцию мирного сосуществования. Но это, считает Бронфман, очень эмоциональная реакция. Нужно время.

– Роман, а можно ли сейчас, когда убивали и мучили людей, которые хотели мира, поддерживали идеи сосуществования, говорить об этом?

– Дело не в том, что «мир невозможен, и вот мы в этом убедились». Теория, которой следовал Нетаниягу, теория управления конфликтом, не выдерживает критики. И то, что произошло, произошло именно поэтому. Можно, конечно, купить ХАМАС, можно купить руководителей ХАМАСа, но найдутся силы (в данном случае в основном российские и иранские), которые их просто перекупят. Я уверен, что был на случившееся у нас геополитический заказ от тех в России, кому интересно сместить общественное внимание с Украины на другой конфликт. А у Ирана был интерес нарушить все договоренности между США и Саудовской Аравией. Они использовали ХАМАС как боевую террористическую организацию для попытки дестабилизации на Ближнем Востоке. И им это удалось сильнее, чем они ожидали.

Левые силы в Израиле, конечно, оказались у разбитого корыта, если говорить откровенно. Ведь на самом деле нельзя никоим образом олицетворять ХАМАС и военное крыло этой террористической организации с палестинским народом. Мы это знаем, а большинство, конечно, нет, и, когда происходит ужасное массовое убийство, резня, это очень влияет на людей, и они требуют немедленного жесткого ответа.

Мы в непростой ситуации. Но будет, в конце концов, прекращение огня, и все сядут за стол переговоров с палестинцами.

– Вы уверены в этом?

– Да просто нет другого выхода. Не потому, что мы такие умные, просто его нет. Сосуществование двух народов на этом клочке земли возможно только при полном размежевании. Ошибками были не «соглашения Осло» или «итнаткут» («размежевание», вывод израильских поселений и войск из Газы) – ошибки были на обочине. Вместо того чтобы передать власть Абу Мазену, все было брошено на произвол судьбы, и ХАМАС использовал это.

– Но (и тут я высказываю мнение многих людей), если палестинское государство будет создано на Западном берегу, где гарантия, что оно тоже не превратится в Газу ХАМАСа?

– А где вообще гарантии нашей жизни? Гарантий нет. Есть договоренности. Разоружение палестинского анклава в Газе и демилитаризация ПА – эти условия на столе, их обсуждали много раз. Как ни кажется нам это странным, но ни палестинские арабы в Израиле, ни палестинские арабы в автономии не нарушили в целом тех договоренностей, которые существуют между нами! Хотя уже прошел месяц после трагедии. Но очень трудно объяснить это обществу. То, что сделал ХАМАС, перечеркнуло историю отношений между нами и палестинцами. Мы сейчас на стратегическом перекрестке.

Но, как только мы сядем за стол переговоров с ПА, все договоренности вернутся. Мы будем вооружаться и обороняться, а палестинцы будут стараться бороться со своим террором, что и делал Абу Мазен. Его полиция и силы безопасности не раз и не два предотвращали теракты.

– Так вы еще рассчитываете на реализацию формулы «два государства»?

– Не думаю, что двунациональное государство примут в обществе. А от нас в мире требуют решения, так что завершение войны в Газе вернет нас за стол переговоров. Уверен, это уже будет делать другое правительство. Нетаниягу уйдет со своего поста вместе с его ультраправыми. Сейчас выросли силы центра – и за счет левых, и за счет правых. Вот тогда и могут быть приняты сложные решения.

Алла Борисова, «Детали». Фото: Моти Мильрод √