«Курская битва — 2024»: интервью с российскими военнопленными

6 августа 2024 года Вооруженные силы Украины перешли российско-украинскую границу и, обратив в бегство российских пограничников и служащих регулярной армии, в течение довольно малого времени захватили около тысячи квадратных километров территории Курской области. Сотни российских военных оказались в плену у ВСУ. Для поддержания порядка на захваченной территории Украина создала временную военную комендатуру.

Внештатный корреспондент «Деталей» побывал на территории Курской области России, которую уже больше двух месяцев контролирует украинская армия, встретился с пленными офицерами РФ и чеченцами из отряда «Ахмат», а также узнал, как россиянам удается выживать в Судже — под обстрелами собственной армии.

Российский офицер: «фашистов» и «западных наемников» я в Украине не видел

«Место содержания российских пленных — военная тайна. Его не следует разглашать, во избежание российского удара», — предупредили меня украинские военные перед выездом в учреждение.

С начала Курской операции через пункт, в котором я побывала, прошло более 500 пленных. Но солдат срочной службы (которых было особенно много среди задержанных) уже обменяли либо переправили в специальные лагеря, которые находятся в различных регионах Украины.

«Сегодня у нас в стране четыре лагеря для военнопленных и, видимо, будут строить еще, — говорит руководитель этого учреждения Игорь. — Пленных очень много, содержать их мы обязаны в соответствии с требованиями международного гуманитарного права».

По словам Игоря, сейчас во вверенном ему учреждении содержатся 54 человека: российские пограничники, офицеры и чеченцы из подразделения «Ахмат». «У всех, кого к нам привозят, мы берем отпечатки пальцев и образцы ДНК для того, чтобы установить, не причастны ли они к преступлениям против граждан Украины: убийствам, кражам, актам насилия. В плен все эти люди попали на Курщине, но ранее могли участвовать в агрессии против нашей страны».

Помещения для военнопленных в учреждении оборудовали при участии Красного Креста. Поэтому пленные содержаться в лучших условиях, чем заключенные в тюрьмах, где отбывают наказание граждане Украины. В каждой камере для военнопленных есть стол, телевизор и электрический чайник. Задержанных выводят на прогулки и кормят три раза в день. Чеченцы, которые сидят в отдельном помещении, говорят, что еда в Украине очень вкусная. Правда, один из них признается мне, что не ест мясо — опасается, что это свинина, которую мусульманам употреблять в пищу запрещено.

«Борщ, салаты, кашу ем. А мясо — нет», — делится со мной 37-летний Арби.

На мою просьбу прокомментировать слова командира спецназа «Ахмат» Апти Алаудинова (напомню, что он призвал всех оказавшихся в плену чеченцев сводить счеты с жизнью с помощью любого подручного средства, к примеру сделанной из ложки «заточки») чеченцы молча ухмыляются. Потом один из них, 47-летний отец троих детей из Грозного по имени Магамед, произносит: «Ерунда все это…» А 22-летний Акраман добавляет, что украинцы — хорошие воины и сражаться с ними сложно.

«Мы не хотели идти на войну, — объясняет мне Магамед. — Служили в ОМОНе или Росгвардии. А потом нас отправили охранять границу с Украиной в Курской области. Отказаться мы не могли — такие у нас традиции и законы. На территории Украины мы не воевали и никого не убивали». Впрочем, он не отрицает: среди чеченцев есть и те, кто пошел воевать из-за денег. «Лично мне платили в месяц 46 тысяч рублей зарплаты и 127 тысяч боевых. Для Чечни это хорошие средства. Около 2 тысяч долларов США в месяц!»

Я вспоминаю Первую и Вторую чеченские войны — мол, разве мало тогда горя принесли россияне в Чечню?! Но мои собеседники не хотят рассуждать об этом. Они с тяжелым вздохом опускают головы вниз. Я понимаю, что беседа закончена.

Другое дело — пленные российские военные. Эти не прочь поговорить на любые темы. Но себя считают непричастными к преступлениям России в Украине.

«Решения принимают политики в Кремле, а простые граждане за поступки власти нести ответственность не должны. У нас хорошая страна и хорошие люди. А власть в любой стране делает что хочет…» — говорят они, но признают, что были обмануты своим командованием.

«Нам говорили, что мы идем освобождать Украину от западных наемников и фашистов, — рассказывает офицер по психологической работе Александр из Санкт-Петербурга. — Убеждали в том, что украинцы будут нас встречать «хлебом-солью». Но фашистов или наемников я тут не видел. А мирные люди в Украине нас ненавидят. Считают агрессорами и оккупантами».

Мобилизовали Александра в 2022 году. Долгое время он находился в Луганской области. Утверждает, что участия в боевых действиях не принимал, а занимался учетом раненых и погибших, которых было очень много: «Мы на Луганщине стояли в обороне десять месяцев. А когда перешли в наступление, десятки бойцов получили тяжелые ранения или погибли. Потом нас перебросили на Курщину. Сказали — на восстановление».

3 сентября в Курской области Александр попал в засаду и был ранен. Провел в машине четверо суток.

«Я много крови потерял, — вздыхает он. — У меня закончилась еда и вода. Затем прилетел снаряд, и в моем автомобиле сорвало крышу. А потом я услышал: «Сдавайся!» Это были украинские военные. Я думал, они меня будут бить. Но вместо этого меня отвезли в больницу. Там меня «подлатали», и теперь я как новенький».

Российские пленные боятся попасть в тюрьму после возвращения домой

55-летний Сергей Мургин из Воронежа, военный инженер радиосвязи, вплоть до последнего года находился «в запасе».

«Полгода назад меня вызвали к командованию и сделали предложение, от которого я не мог отказаться, — рассказывает он. — Вскоре после этого попал в Суджу, где охранял склады на военной базе Мирный. Я же военнообязанный, давал присягу — если бы отказался, меня посадили бы в тюрьму».

В первые же дни Курской операции ВСУ Мургин с сослуживцами покинули базу, поняв, что украинцы наступают и удержать ее не выйдет. 21 день они прятались по деревням и лесопосадкам.

«Попались мы только 11 сентября, — вспоминает Сергей. — Очень устали и заснули в лесочке. Украинские военные пришли и просто нас разбудили…»

Сергей Мургин, как и другие пленные, ожидает обмена, но не исключает, что по возвращении домой вместе с сокамерниками может оказаться за решеткой. Его слова подтверждает и старший лейтенант одной из мотострелковых бригад, Олег.

«У нас в России много законов, которые позволят сажать в тюрьму тех, кто был в плену», — объясняет он.

• Читайте также:
• Великобритания использует прибыль от российских активов для военного кредита Украине
• Израиль на острие битвы идеологий: Америка, Китай и будущее мирового порядка
• Президент Украины представил план победы в войне с Россией. Полный текст речи

Олег родился и вырос на Урале, закончил Московское высшее командное училище. Служил в Мурманской области, занимался боевой подготовкой солдат срочной службы. Потом его отправили выполнять ту же задачу в Курскую область.

«Бойцы ВСУ просто подъехали к нам на бронированной технике и предложили сдаться, — говорит он. — Выбора у нас не было. Мы все были уверены, что на территорию России чужая армия никогда не зайдет. Не думали, что война может прийти в нашу страну. А Россия оказалась не готова к полноценной войсковой операции украинцев».

«А если после возвращения домой вам скажут идти воевать в Украину, пойдете?» — спрашиваю я у Олега.

«Тех, кто побывал в плену, воевать уже не отправят, — говорит он. — Если не посадят, отошлют в глубинку. Такие у нас в РФ правила. Но, вообще, я считаю, что эту войну надо заканчивать. Не вижу в ней смысла. К слову, так же думает большинство российских военных».

Последний, с кем я успеваю поговорить, прежде чем меня просят покинуть камеру, — 19-летний связист Сергей из Читы. Несмотря на материальное вознаграждение (зарплата — 42 тысячи рублей, подъемные — 500 тысяч рублей), ехать на войну он не хотел — боялся умереть. «В плен попал, потому что был ранен и ждал товарищей на позициях. Думал, они примут бой и вернутся за мной. А они убежали все…» — рассказывает он.

Напоследок я спрашиваю российских военнопленных, испытывают ли они чувство вины из-за того, что российская армия вторглась в Украину, разрушила сотни населенных пунктов, убила тысячи мирных граждан, в том числе детей, женщин и стариков. Но понимаю, что об этом они даже не задумывались.

ВСУ устанавливают в прибежище для суджанцев «буржуйки»: зима близко

Утром следующего дня я выезжаю вместе с украинскими военными на бронированной машине из Сум (украинский областной центр) в российский приграничный райцентр, Суджу. От Сум до Суджи рукой подать — 55 километров. Но дорогу постоянно обстреливают россияне, и без сопровождения журналистам ехать по ней запрещено из соображений безопасности.

Мы минуем разбитый в щепы пограничный пункт пропуска Юнаковка — Суджа; когда-то шикарный автосалон, где продавали новенькие автомобили; руины ресторанчика и таможни. Наш БТР уверено преодолевает ухабы и колдобины. До вторжения России в Украину 24 февраля 2022 года здесь была прекрасная трасса — но за годы войны ее уничтожила военная техника.

В Украине Суджу уже перекрестили в «столицу Курской народной республики». Линия фронта вокруг города не ровная, звуки боев здесь не стихают ни на мгновение. Выглядит Суджа так же, как украинские города, в которых зверствовали российские оккупанты, к примеру Изюм или Буча. Искореженные дома смотрят на мир пустыми глазницами окон, на улицах десятки разбитых гражданских автомобилей, на заборах надписи: «Тут живут люди». Российская армия не жалеет свои города ровно так же, как и украинские.

«Во время штурма Суджи наши военные уничтожили только два здания — местную администрацию и клуб, в которых прятались пытавшиеся оказать сопротивление вооруженные враги, — говорит спикер оперативно-тактической группировки «Северск» Вадим Мисник. — В остальном город остался целым. Но в последние две недели русские «поливают» Суджу всем, чем могут. Ракеты, КАБы (корректируемые авиабомбы), иранские дроны — что только тут не летает! Вот и превратили город в руины.

Уничтожили уже более 200 домов. Тот факт, что здесь осталось мирное население, их не останавливает. Жизнь собственных граждан россиян не интересует».

В целом, по словам пресс-секретаря Суджанской военной комендатуры Алексея Дмитрашковского, в райцентре и близлежащих селах находится около 2 тысяч человек, в том числе дети. Самой младшей из них, Дарине, меньше двух месяцев.

«Прибежали к нам местные жители одного из сел и попросили помощи, — рассказывает Дмитрашковский. — Мол, женщина рожает, срочно нужен врач! Что делать? Мы вызвали медиков. Они спасли жизнь маме и девочке, которая родилась восьмимесячной. Стабилизировали их, снабдили памперсами и детским питанием».

Аптеки и магазины в Судже не работают. Оставшиеся в городе люди разбирают товары, чтобы выжить. Связи, света, газа и воды — нет. Военная комендатура старается оказать помощь местным жителям.

«Мы восстановили водоснабжение, но враг ударил по водонапорной башне, и осколки разнесли генератор, который качал воду. Пытались свет подключить, но «каб» прилетел прямо в трансформаторную, — объясняет Дмитрашковский. — Сейчас снова пытаемся решить проблемы».

Для мирных граждан комендатура организовала убежище в одном из административных зданий. Тут есть подвал, в котором можно прятаться от обстрелов, и палаты с железными кроватями и покосившимися тумбочками, как в советских больницах. Сюда из Сум привозят лекарства и продуктовые пайки — крупы, растительное масло, сахар, хлеб и воду. Здесь регулярно бывают медики. Недавно, привезли четыре буржуйки, планируют завести еще шесть — осень, холода уже на подходе.

В убежище около 300 человек. В основном старики, среди которых много лежачих, но есть и молодые люди.

Первой, кого я встречаю в дверях здания, оказывается украинка из Харькова Марина Клочко. Около десяти лет назад она вышла замуж за россиянина и переехала жить к нему в Суджу. Уехать отсюда домой она может в любой момент. Но ее больному мужу — гражданину РФ въезд в Украину закрыт, и женщина остается с ним, несмотря на опасность погибнуть.

«Русские уходили из города 6 августа — рассказывает она. — Никакой эвакуации местных жителей не было. Они просто сказали, что скоро придут украинцы и всех нас расстреляют. Поэтому, когда зашли украинские военные, люди их очень боялись и прятались. Но бойцы отдавали им свои пайки и воду. И вскоре народ сообразил, что бояться нечего».

Марина рассказывает, что в последнее время из-за участившихся обстрелов украинским военным все сложнее доставлять в убежище еду и лекарства, а без них старики могут умереть.

Молодые суджанцы разочарованы в России и хотят получить украинский паспорт

«Я хочу получить украинский паспорт и жить в Украине, — говорит 23-летняя диспетчер такси Юлия Соколова. — Так же, как я, думают все, у кого еще осталась голова на плечах. Вся молодежь. Как к нам относится наша власть, мы сейчас все видим: они нас обстреливают, мы для них не имеем никакого значения!»

Пожилые люди далеко не столь откровенны, как молодежь, заучили старую песню про то, что ВСУ «восемь лет бомбили Донбасс». «Мы пытались с ними разговаривать, — вздыхает Алексей Дмитрашковский. — Показывали им документальные фильмы, фотографии. Одной женщине, когда она поняла, что российская армия грабила, насиловала и убивала украинцев, даже стало плохо от пережитого шока. Но большинство стариков так зомбированы российским телевидением, что просто не могут поверить в правду».

Возможно, обитатели приюта понимают, что рано или поздно российская власть вернется в Суджу, и просто боятся сказать «лишнее». А пока на центральной площади Суджи развевается украинский флаг. Какой-то шутник вывесил тут еще и флаг «Курской народной республики». На асфальте перед постаментом, на котором еще две недели назад стоял бюст Ленина, красуется сделанная белой краской надпись: «Русские, научитесь воевать, ваши срочники тысячами гниют в посадках!»

«Шутки шутками, но мы понимаем, что рано или поздно отсюда уйдем, — говорит Вадим Мисник. — Пусть россияне сами разбираются, как им дальше жить. К слову, бюст Ленина мы не разбивали, он был поврежден взрывом дрона. После этого мы голову бюста вернули на место, но потом прилетел еще один дрон, и памятник полностью развалился».

Долго находится в Судже из-за угрозы обстрелов мы не можем. Еще минута, и снова сядем в бронированную машину. У меня сжимается сердце из-за мирных россиян, которые остаются здесь в столь трудных условиях. Несмотря на то что многие из них — жертвы российской пропаганды, они живые люди. Украина могла бы эвакуировать женщин, стариков и детей из зоны боев, но сделать это не позволяют… Женевская конвенция и международное гуманитарное право. Перемещение людей из Суджанского района в условиях войны считалось бы незаконной депортацией.

Напомню, что в начале Курской операции Украина неоднократно официально заявляла, что готова предоставить мирным гражданам «зеленый коридор» для эвакуации на территорию России. Но, когда журналисты спросили об этом пресс-секретаря Путина Дмитрия Пескова, тот сказал, что ничего о таком не слышал и эвакуации не будет. Как и во времена СССР, человеческая жизнь в России ничего не стоит.

Судьба людей в Судже не известна

По словам военных экспертов, Курская операция ВСУ преследовала две цели: оттянуть российские войска с Донбасса, где они продолжают теснить украинских военных, а также повысить шансы Украины вернуть оккупированные Россией части Херсонской и Запорожской областей путем переговоров. Правда, это всего лишь версия — перспективы мирных переговоров между РФ и Украины туманны.

По данным ВСУ, за последние два месяца российская армия собрала в Курской области группировку численностью более 50 тысяч человек и пытается вытеснить украинцев с территории РФ. Россияне спешат и наседают, потому что зима близко и уже через месяц погода не позволит им вести активные боевые действия. Пока что они равняют с землей находящиеся под украинской армией свои же села и скоро, видимо, оставят от Суджи мокрое место.

Кроме того, россияне без конца «кошмарят» приграничную Сумщину и областной центр. Здесь ежедневно фиксируют «прилеты» КАБов, дронов, иногда и баллистических ракет. Получают ранения или гибнут десятки мирных украинцев. Представители ВСУ обещают, что «прорыва российской армии на украинскую территорию ждать не стоит — ситуация контролируема». Но признают, что не знают, смогут ли выжить в этом кошмаре оставшиеся в Судже и окрестных деревнях простые россияне.

Инна Золотухина — специально для сайта «Детали». Сумы — Суджа. Главное фото: AP. В тексте — фотографии автора √