«Кто здесь анархист?» Зачем бывший начальник генштаба ложится на дорогу перед виллой Нетаниягу

Дан Халуц, бывший начальник генштаба ЦАХАЛа и командующий ВВС Израиля, однажды заявил: «Призыв к отказу от службы — это пересечение красной черты». А в июле 2023 года подписал открытое письмо вместе с другими бывшими руководителями ЦАХАЛа, поддержав отказ 160 пилотов ВВС явиться на резервистскую службу в знак протеста против судебной реформы.

Возглавляя генштаб во время размежевания, он был нетерпим к проявлениям анархии. А сегодня — перекрывает дороги и призывает к гражданскому неповиновению.

Направляясь вместе с ним в Кейсарию, я спрашиваю Халуца о его постоянном участии в демонстрациях – от протестов на улице Бальфур в 2020-2021 годах до последних демонстраций за досрочные выборы и возвращение заложников. Значит ли его активность, что он отождествляет себя с окружающими людьми и принимает некоторые их взгляды?

«Мне не нужно находиться рядом с ними, чтобы разделять определенные ценности», — отвечает он и добавляет: «Я изменил свои взгляды».

Израильтяне до сих пор припоминают Дану Халуцу одну его фразу из интервью 2002 года. Интервью было посвящено ликвидации террориста Салаха Шахаде, во время которой погибли 15 человек, среди них семь детей. Израильские ВВС сбросили тогда на жилой дом бомбу весом в тонну.

Халуца спросили, что чувствует пилот, когда выполняет подобные миссии. Он ответил: «Я чувствую легкий удар по крылу после сброса бомбы. Через секунду это проходит. Вот что я чувствую».

• Читайте также:
• ХАМАС арестовал двух подозреваемых в том, что выдали место, где скрывался Мухаммад Дейф 
• В защиту «плана генералов»: это не военное преступление 
• Изменит ли самый смертоносный месяц общественное мнение о войне? 

С тех пор выражение «легкий удар по крылу» вошло в лексикон как символ израильского безразличия к ущербу гражданским лицам.

Что тревожит Дана Халуца

Если что и осталось неизменным в Халуце более двух десятилетий спустя, так это его стиль. Даже когда полицейские силой убирали его, лежавшего на дороге, ведущей к дому премьер-министра Биньямина Нетаниягу в Кейсарии, на его губах играла улыбка, пока его волокли по асфальту.

С тех пор ему все еще больно, но Халуц, как обычно, отмахивается от боли: «Они немного вывихнули мне лодыжку, но что это по сравнению с разваливающейся на части страной?»

Чувство, что ситуация ухудшается, заставляет Халуца почти каждую субботу вечером устраивать демонстрации, а также давать интервью. Человек, который после убийства Шехаде хвастался, что «очень хорошо спит по ночам», признается, что сегодня его ночи полны тревоги.

«Меня очень беспокоит, что один из моих внуков решит не жить здесь», — говорит 18-й начальник штаба ЦАХАЛа, отец троих детей и дед семерых внуков, ровесник государства Израиль.

* * *

Когда мы в первый раз встретились у него дома в элитном районе Тель-Авива, как раз появились сообщения о предстоящей ракетной атаке со стороны Ирана. Халуц сказал, что прятаться в бомбоубежище не будет.  «Если мне суждено погибнуть от иранской ракеты, я буду гордо сидеть здесь в кресле». Но несколько недель спустя – еще до нанесения Израилем ответного удара 1 октября – он высказался более осторожно.

— Может ли Израиль атаковать ядерные объекты в Иране?

— Понятно, что мы не можем игнорировать его атаки, но Иран – не Йемен, а также не Ливан, не Сирия и не Газа. Это огромное государство. За подобную атаку может быть назначена цена.

****

Халуц, прослуживший в Армии обороны Израиля 40 лет и принявший участие в пяти войнах, прежде всего запомнился как начальник штаба во время Второй ливанской войны. Он ушел в отставку вскоре после ее окончания и до обнародования результатов расследования комиссии Винограда, в котором на него возлагалась ответственность за неудачное ведение войны в 2006 году. Тем не менее, после Второй ливанской войны на северной границе наступил длительный период затишья.

По мнению Халуца, война создала оптимальные условия для уничтожения «Хизбаллы», которыми Израиль не воспользовался.

«В конце той войны не было туннелей, не было «Сил Радуана», и у «Хизбаллы» не было такого огромного количества противотанковых ракет. Все это создано потом. В течение многих лет мы ничего не делали. Все туннели, о которых недавно рассказал пресс-секретарь ЦАХАЛа, построены 10 и 15 лет назад. В этот период мы должны были продемонстрировать силу и сохранить имидж сильной региональной державы».

— На протяжении многих лет нам говорили, что «Хизбалла» способна полностью парализовать Израиль, что атака этой организации может убить тысячи людей и оставить после себя груды развалин. Сейчас север страны подвергается безостановочным ракетным обстрелам, и есть жертвы. Но все же существует огромный разрыв между прогнозами и реальным положением.

— Во-первых, я никогда не делал таких прогнозов. Во-вторых, переоценка «Хизбаллы» и недооценка ХАМАСа – именно та ловушка, в которую мы попали. Давайте вспомним, что мы действуем против «Хизбаллы» в Ливане уже больше года. Да, в любую минуту ракета «Хизбаллы» может попасть в высотку в Тель-Авиве и нанести огромный ущерб. Но до сих пор ущерб был невелик по сравнению с числом выпущенных по Израилю ракет. Все благодаря активной обороне и правильному поведению гражданских.

— Тем не менее, сценарий с тысячами погибших и разрушением страны преобладает в прогнозах уже полтора десятилетия.

— Это не первая угроза, которую культивирует «мистер Угроза». Посмотрите на ядерную панику в отношении Ирана, которую он старательно нагнетает. Ведь, как мы знаем, лучший способ заманить людей в ловушку – напугать их, сказав, что надвигается ад на земле. Он продолжал говорить это, но вдруг врата ада распахнулись совсем в ином месте.

Кто будет наполнять колодец?

Это не единственный случай, когда Дан Халуц упоминает Нетаниягу, не называя его имени. Среди других эпитетов – «человек, разорвавший Израиль на части».

Его взаимодействие с Нетаниягу много лет было относительно ограниченным. В 2008 году, за год до возвращения Нетаниягу на пост премьер-министра, состоялась встреча, оставившая след в памяти экс-главы ВВС Израиля: «Он пригласил меня, чтобы уговорить вступить в «Ликуд». Он закурил сигару, выпил виски и предложил мне. У нас была увлекательная беседа о политике и государственных делах. Я, естественно, отказался».

Халуцу собеседник показался образованным и знающим, но сейчас это не имеет значения. «Нетаниягу представляет экстремистское, расистское, фашистское правительство, и с таким правительством Израиль не сможет существовать долго. То есть, существовать, возможно, и будет, но это будет скорее еще одно арабское государство на Ближнем Востоке. Разрушители не понимают, что без нынешней элиты у Израиля нет надежды на существование. Смогут ли сторонники Смотрича тащить на своей спине ортодоксальные партии «Агудат Исраэль» и ШАС?»

— И сможет ли элита и дальше нести на своей спине ультраортодоксальное сообщество?

— Это не только вопрос экономических возможностей. Это, прежде всего, вопрос морали. Дело в том, что все большая часть населения не вносит свой вклад в безопасность и экономику Израиля. Все, что они делают, – пьют из колодца. Мы, производительное и служащее в армии сообщество, продолжаем наполнять его, а они – опустошать».

— Исправлять ситуацию придется силой?

— Слово «сила» здесь неуместно. Каждый здравомыслящий человек понимает, что дальше так продолжаться не может. Иначе мы приговариваем себя к гибели как общество.

— Что же нужно изменить в порядке приоритетов?

— Прежде всего, мы должны решить, каковы границы Израиля, которые можно защищать и за которые мы готовы умереть. Во-вторых, сделать непроизводственный сектор продуктивным. В-третьих, кардинально изменить систему образования, чтобы она не зависела от диктата различных сообществ, а была по-настоящему государственно-ориентированной.

— Это возможно?

— Я предвижу, что не за горами день, когда Нетаниягу перестанет быть премьер-министром. Уже одно это изменение позволит начать процесс восстановления. Если бы я считал, что у нас нет никаких перспектив, возникли бы мысли, которых я не хочу озвучивать.

— Эмиграция?

— Если выборы состоятся в 2026 году, Нетаниягу победит, а в составе следующего правительства будут Итамар Бен-Гвир, Бецалель Смотрич, Ицхак Гольдкнопф, Моше Гафни и остальные, – я приму этот результат покорно. Что делать – уже другой вопрос. И я говорю не только о себе. Широкой общественности придется решить, захотят ли они остаться здесь и стать подданными диктатуры. Некоторые израильтяне, кстати, уже делают выбор. Но у всех болит сердце, когда мы узнаем, что друг, сосед или знакомый выпускник медицинской школы покинул страну.

— Похоже, эти мысли уже поселились у вас в голове.

— Нет. Я не в том возрасте, и это не про мою семью. Но дети рассказывают мне о своих друзьях, которые уезжают.

— И все же, если кто-то из ваших детей решит эмигрировать, что вы им скажете?

— Что где-то я облажался, воспитывая их. Но, когда будут очередные выборы, посмотрим. Такое решение нужно принимать рационально. Не в знак протеста, а как вывод, что дальше так продолжаться не может. Пока ты не исчерпал возможности повлиять на ситуацию, ты не должен делать шаги, которые помешают тебе повлиять на нее.

«Левый предатель»

Отец Дана Халуца приехал в Израиль из Ирана, мать – из Ирака. Он вырос в мошаве Хагор, в центре страны, в 1966 году поступил на военную службу и после окончания обучения на пилота был назначен в 201-ю эскадрилью. Во время войны Судного дня участвовал в десятках вылетов, в том числе в атаке на штаб-квартиру сирийского Генштаба в Дамаске.

В последующие годы дважды уходил и вновь приходил в ЦАХАЛ, но в конце концов вернулся в армию. Служил командиром авиабазы Хацор и начальником авиационного отдела в штабе ЦАХАЛа, после чего в 2000 году был назначен командующим сил ВВС.

В 2004 году Дан Халуц был назначен заместителем начальника штаба ЦАХАЛа, а через год стал начгенштаба, сменив на этом посту Моше Яалона. Халуц был первым начальником генштаба, пришедшим из ВВС. Неудивительно, что он рассматривал воздушные силы как доминирующий элемент в наращивании сил ЦАХАЛа.

Бабушка Халуца по отцовской линии восхищалась Менахемом Бегином и говорила: «Никогда не поворачивайся спиной к арабам». Его отец воевал в рядах организации «Иргун».

Когда после резни в лагерях беженцев Сабра и Шатила в Бейруте в сентябре 1982 года против Шарона прошли яростные демонстрации, Халуц, тогда еще резервист, участвовал в демонстрации поддержки тогдашнего министра обороны. Он и его друзья напечатали тысячи экземпляров «Палестинского пакта» и раздали их левым демонстрантам, «чтобы ознакомить их с идеологией палестинцев, стремящихся к уничтожению Израиля».

Во время одного из перерывов в службе в армии Халуц работал волонтером в избирательном штабе «Ликуда».

«С годами я изменил свое мнение, – говорит он. – Это был долгий процесс. На своих военных должностях я все больше узнавал об ограничениях силы, и становилось ясно, что мы не можем взять на себя ответственность за миллионы палестинцев».

На протяжении всего интервью Халуц повторяет, что, хотя некоторые теперь называют его «левым предателем», он отвергает самое деление на левых и правых.

«Разделение сегодня – либеральные демократы против фашиствующих расистов, – говорит он. – Это битва «все или ничего». Это борьба не против Биби, а за сам облик Израиля на 20 и 50 лет вперед. Наша проблема – не арабы Израиля, а некоторые израильские евреи, которые жестоко издеваются над населением, среди которого живут в Иудее и Самарии. Антиизраильской является позиция тех, кто сжигает деревню Хавара, кто рубит оливковые деревья палестинцев, кто живет по концепции Смотрича, которую фактически взял на вооружение Нетаниягу.

— Похоже на взгляды классического «левака».

— Нет. Я не стал фанатиком, поддерживающим организацию «Шалом ахшав», призывающую к широким уступкам палестинцам. Но когда женщин из Рахата избивают и сжигают их машину, поскольку они случайно забрели на территорию поселенческого форпоста, или когда поселенцы сжигают дом и убивают ребенка – это невыносимая цена.

— За что мы ее платим?

— За сумасшедших политиков. Читая планы Смотрича, я испытываю ужас. Он ожидает, что ЦАХАЛ воплотит в жизнь его идеологию: изгнать всех палестинцев, а остальных сделать вассалами безумного еврейского господства. Может быть, пора предложить сторонникам Смотрича: «Вы хотите Иудею и Самарию, а мы хотим отделиться от палестинцев, так? Примите палестинское гражданство, живите под ними и заплатите цену за свое пребывание там».

— Вы говорите о Смотриче и о еврейском терроре на территориях так, как будто они существуют в вакууме. Этот процесс длится уже много лет.

— Верно. Их план долгосрочный и родился не вчера.  Фитиль от этой бочки с динамитом тлеет уже много лет. Но размежевание провело черту на песке. Если бы Ариэль Шарон был жив, я уверен, что ситуация в Иудее и Самарии была бы совсем другой.

Халуц рассказывает, что, еще будучи начальником генштаба обращался к правозащитникам, предупреждавшим о несправедливости оккупации. «Я пригласил в свой кабинет женщин из организации, выступающей против оккупации. Я сказал им: если у вас есть обвинения, направляйте их мне, а не сержанту, охраняющему КПП. Говорите с командирами, именно они отдают приказы. Я считал важным, чтобы они продолжали свой протест, который – и мой протест».

Сегодня у Халуца есть четкое мнение по поводу действий ЦАХАЛа на КПП Западного берега. «Нет никаких причин для того, чтобы солдаты выполняли полицейские функции в Иудее и Самарии. Эти задачи должна выполнять полиция. Это губительно, во-первых, потому что происходит за счет подготовки к реальным задачам, которые должна выполнять армия. Во-вторых, это скользкая дорожка. Трения между гражданскими и солдатами приводят к ожесточению. Командиры ожесточаются, прибегают к силе там, где она не всегда нужна, и это постепенно проникает в ДНК ЦАХАЛа».

— В прошлом вы говорили: «Я не вижу в мире ничего, что могло бы сравниться с моралью солдат ЦАХАЛа». А сегодня?

— У нас нравственная армия. Мне не нравятся рассуждения, является ли она «самой» нравственной в мире или «не самой».

— Когда вы видите кадры, на которых солдаты празднуют разрушения в Газе, вандализм в мечетях и разграбление домов, что вы чувствуете?

— Отвращение. Если солдат поднимает израильский флаг на берегу моря в Газе, это нормально. А когда он, не снимая формы, говорит: «На этом месте будет построено поселение», — это очень плохо.

Мне также не понравилось то, что они вдруг стали устанавливать там синагоги, или когда раввин бригады «Нахаль» Амихай Фридман сказал, что «вся земля наша — включая Газу и Ливан». Я считаю, что его нужно было выгнать из ЦАХАЛа тогда же.

Нельзя игнорировать тот факт, что армия радикализуется. Я готов согласиться, что иногда такое происходит в условиях войны. Но мародеры? Дайте им пинка! История об издевательствах над палестинскими заключенными в лагере Сде Тейман, если это правда, также неприемлема.

— Наблюдали ли вы подобные явления, когда были в военной форме?

— Не в качестве начальника штаба и уж тем более не в ВВС, которые не сталкиваются с подобными ситуациями. Но в конце концов, лицо армии – лицо страны. Люди, которые проклинают семьи заложников и бросают в них яйца, тоже служат в армии. По крайней мере, некоторые. У нас есть даже такие генералы.

— Вы говорите, что это новые явления, но намеков на нынешнюю волну экстремизма было предостаточно еще во время вашего пребывания на посту начальника генштаба. Например, насилие поселенцев в Амоне во время эвакуации незаконного форпоста в 2006 году. Во время размежевания были молодые люди, которые называли вас «нацистским начальником штаба.

— В армии действительно были зародыши экстремизма – люди, отказывавшиеся выполнять приказы при эвакуации поселенцев во время размежевания, – и с ними разбирались индивидуально. После размежевания я потребовал прекратить финансирование руководителей иешив «Хесдер», где религиозное обучение сочетается с сокращенной военной службой, поощрявших подобные вещи. Я считаю, государство не должно платить за тех, кто подрывает его основы. Но эту идею отвергли по политическим соображениям».

— Вам кажется, что нынешний начальник генштаба Герци Халеви понимает всю серьезность ситуации?

— В некоторых смыслах он закрывает на это глаза. Он понимает серьезность проблемы, но сейчас ему неудобно ею заниматься.

— Считаете ли вы, что он должен уйти в отставку?

— В определенный момент – да, вместе со всей армейской верхушкой, несущей ответственность за 7 октября. Безоговорочно.

— Разве это не на пользу Нетаниягу?

— Мы должны перестать паниковать. Они же не назначат майора начальником штаба. Если «на голову» армии сбросят чужака, весь военный истеблишмент восстанет – не устроит переворот, а уйдет. Это будет ответом, а также началом процесса исправления.

* * *

Когда Халуц приходит на субботние акции протеста, он поддерживает в первую очередь отчаянные призывы вернуть заложников. Однако во время переговоров о возвращении Гилада Шалита, освобожденного в 2011 году ХАМАСом в обмен на более чем 1000 заключенных,  его точка зрения была другой.

Тогда он заявлял, что «если бы не все эти громкие протесты и битвы в СМИ, вполне возможно, что Шалита бы освободили на более легких условиях». Он рассуждал следующим образом: «Каждое утро хамасовцы слушают новости из Израиля и знают, насколько сильно здесь давление, и отчасти поэтому устанавливают цену за его освобождение». Это распространенный аргумент и среди сегодняшних противников сделки с заложниками.

«Один человек против 101 – число имеет драматическое значение. Если эти 101 человек не вернутся из Газы, Израиль не станет прежним. Их похищение – рана, которую чувствует вся общественность. Мы также должны помнить, что Шалит был солдатом, а не гражданским. Это огромная разница», – объясняет он.

— О чем вы сожалеете после многих лет службы в ЦАХАЛе?

— Я бы очистил армию от любого внешнего политического влияния, независимо от того, откуда оно исходит.

— Я думал, вы скажете, что сожалеете о назначении Мири Регев пресс-секретарем ЦАХАЛа. Ведь так началась ее политическая карьера.

-Не все мои решения в этой жизни были правильными.

— Что вы сейчас знаете об израильской действительности, чего не знали в своем кабинете в Кирии (штаб-квартире оборонного ведомства) в Тель-Авиве?

— Я не знал о глубине социального раскола в Израиле. Я не знал о глубине ненависти в определенном лагере – ненависти, отпечатавшейся в уме и сердце. В конце концов, в либерально-демократическом лагере вы не найдете никого, кто готов пожертвовать заложниками. Вы найдете их только в мессианском, бредовом, экстремистском лагере.

* * *

Когда демонстрация начинается в Кейсарии, Амит Поллак, начальник полиции Хадеры, отводит Халуца и Моше Яалона в сторону для импровизированного брифинга на лужайке. Тон вроде бы дружеский, Поллак даже признается в своем восхищении двумя генералами, но, на самом деле, это – предупреждение.

«Давайте не будем попадать в ситуации, когда нам придется убрать вас с дороги», – говорит Поллак, которого уже допрашивало подразделение министерства юстиции, расследующее действия полицейских по подозрению в применении насилия против демонстрантов в Кейсарии.

«Нет необходимости тащить нас. Мы ляжем на дорогу, вы нас уберете, и мы вернемся», – отвечает Халуц.

Дан Халуц и Моше Яалон, два бывших начальника генштаба, явно сблизились. Что удивительно, учитывая многолетние напряженные отношения между ними.

В своей автобиографии, опубликованной после ухода из армии, Халуц назвал Яалона «воплощением лицемерия и несправедливости». Но те времена давно прошли.

«У Буги есть хорошие качества, которые мы применяем на практике, – говорит Халуц. – В моем преклонном возрасте я стараюсь уменьшить число тех, кто меня ненавидит, и сомкнуть ряды».

Он также считает ключевым бывшего премьер-министра (и бывшего начальника генштаба ЦАХАЛа) Эхуда Барака, которого в прошлом яростно критиковал: «Мое уважение к Бараку сегодня перевешивает те незначительные вещи, которые, как мне казалось, он раньше делал неправильно».

Критика Халуца в адрес либерального лагеря сегодня направлена на лидеров оппозиции в Кнессете. В своей речи на митинге в Кейсарии он призвал их взять себя в руки, иначе «мы создадим альтернативу».

Я спрашиваю, видит ли он среди оппозиционных партий эффективных политиков. «Те, кто, кажется, ведет себя правильно, – депутаты, связанные с партией «Авода», и Яир Голан», – отвечает он.

— Будете ли вы голосовать за него?

— Я буду голосовать за того, кто имеет больше шансов обеспечить альтернативное руководство.

* * *

— Давайте вернемся к ночи с 11 на 12 июля 2006 года, к операции, целью которой был удар по лидерам ХАМАСа. Вы – начальник генштаба. Кто был под прицелом?

-Все они. Вся верхушка. Дейф и его банда.

— Что пошло не так?

— Бомба. Бомба, которую использовали ВВС, была слишком маленькой, отчасти из-за уроков дела Шехаде. Вопреки рекомендации использовать более тяжелую бомбу.

— Чьей рекомендации?

— Моей, нашей.

— Не принятой из-за политических решений?

— Нас попросили провести анализ и определить минимальную огневую мощь, которую мы могли бы использовать. В итоге выбрали что-то среднее. Мы предполагали, что цели находятся на более высоком этаже, чем в действительности. Оказалось, что они находились в подвале. Бомба не попала внутрь.

— Другими словами, мы были слишком нравственны и поэтому потерпели неудачу?

— Можно сказать и так. Мы были слишком осторожны. Не потому, что в тот момент в здании находились невинные люди. Собрание было для ХАМАСа и только для него. Но здание находилось в гражданском районе. А как известно, чем сильнее боеприпасы, тем больше сопутствующий ущерб.

— Мучает ли вас эта неудача?

— Очень сильно. Когда утром провели брифинг, мы поняли, какую огромную ошибку совершили, согласившись на то, на что не должны были соглашаться.

— Когда вы были начальником генштаба, Израиль пытался убить Хасана Насраллу?

— Дважды. Мы не использовали 80 тонн бомб как в ночь на 27 сентября – значительно меньше. Но мы не знали точно, где он находится, были только приблизительные данные.

 — Является ли убийство Насраллы своего рода «картинкой победы»?

— Нет, но оно очень важно. Оно помешает дальнейшему развертыванию «Хизбаллы». Есть те, кто говорит: мы убрали основателя «Хизбаллы» Аббаса аль-Мусави, на его место пришел Насралла, и все стало только хуже. То же  самое говорят и о ликвидациях лидеров ХАМАСа – шейха Ясина, Рантиси и Шехаде. Все они были убиты во время моей службы. И да, похоже, это только усугубило ситуацию.

Тем не менее, принцип «газонокосилки», срезающей «голову» – руководителей этих организаций – очень важен… Это сказывается на их оперативных возможностях.

— А убийство Яхьи Синуара?

— Победой, моей и Израиля, будет момент, когда вернутся заложники и уйдет Нетаниягу. Синуар превратился в ничтожество, в символическую фигуру, в конечном итоге мало влиявшую на возможности ХАМАСа. Для некоторых людей его убийство было вопросом чистой мести.  «Принесите мне его голову» – как у мафии.

Устранение Синуара было необходимо, это ясно. Вопрос в том, как это отразится на заложниках. Мы должны сделать то, чего не сделали до сих пор: найти правильный адрес в руководстве ХАМАСа и положить на стол предложение, от которого они не смогут отказаться. Это означает полное прекращение войны и уход из Газы. Точка.

— После начала войны вы сказали, что мы должны стремиться к сделке «все на всех» – все заложники в обмен на всех палестинцев, сидящих в израильских тюрьмах. В то время это была совершенно исключительная концепция.

— И до сих пор это правильная концепция. В конце концов, дискуссия о том, какие террористы будут освобождены, уже состоялась. Решения приняты, их нужно только подтвердить еще раз. И снова давайте признаем: вместо того чтобы продолжать содержать и кормить этих заключенных, нам лучше от них избавиться. И если понадобится нанести по ним новый удар, мы нанесем его снова.

— Бомбы ВВС Израиля привели к гибели по меньшей мере трех заложников.

— Однозначно. Это обвинение в адрес премьер-министра Израиля, не воспользовавшегося возможностью заключить сделку.

— А как насчет роли, которую играют военно-воздушные силы?

— ВВС – оперативный игрок. Это как М-16 в руках солдата.

— Пилоты – не слепое стадо. Мы видим, что это люди с независимым мышлением и критическими суждениями. После года оперативной деятельности нет ли в ВВС сомнений в том, не слишком ли много силы мы используем?

— Есть, но применение силы еще не перешло порог нелегитимности. Я тоже спрашиваю себя, является ли 40 тысяч убитых – из них максимум 20 тысяч террористов – оправданной цифрой.

Недавно я смотрел фильм о детях Газы, и все, что я видел, – образы моих внуков. Это заставило меня спросить себя: что там происходит? И что мы с этим делаем? С другой стороны, у войны есть своя жестокая цена… Прежде всего, я израильский патриот. Когда передо мной стоит выбор «я или он», я всегда выберу «я»».

— При ликвидации Шехаде были убиты 14 гражданских лиц, и это вызвало большой шок как в Израиле, так и за рубежом. В сегодняшних терминах это было бы незначительным сопутствующим ущербом.

— Вред, причиняемый невинным людям, – неотъемлемая часть любой войны в городских районах, будь то в результате ошибок или из-за плотности населения. Цифры – уже другой вопрос. Вот тут и вступает в силу принцип пропорциональности. Если из 40 тысяч убитых в Газе 20 тысяч были террористами и 20 тысяч – мирными жителями, то, на мой взгляд, это пропорционально.

Но мы не знаем точных цифр. Не каждый террорист стоит того, чтобы из- за него убили 10 мирных жителей, или двух мирных жителей, или одного мирного жителя. Но некоторые стоят. Однозначно.

— То есть, по вашему мнению, в нынешней войне принцип пропорциональности сохраняется?

— Вопрос в том, хотите ли вы быть ангелом в раю или обитателем жестокого мира, в котором мы живем. Этот вопрос должен рассматриваться с учетом прецедентов: того, что американцы сделали в Афганистане и Ираке, того, что русские сделали в Чечне и в Грузии. Одни только цифры не рассказывают всей истории.

— Полторы тысячи убитых в Ливане за три дня говорят о многом.

— Это оправдано. Я бы поступил так же. Опять же, когда вы боретесь за свою жизнь — это один разговор, а когда вы делаете это в рамках рутины – другой разговор. И в этом году мы боремся за свою жизнь.

— Около 200 человек были убиты вместе с Ахмедом Андором, командиром бригады ХАМАСа на севере Газы. Без раздумий отдаются приказы обрушить здания на их обитателей. Вас это устраивает?

— Нет, я не чувствую себя комфортно. Но иногда приходится «не думать», как бы трудно это ни было.

— Складывается ощущение, что людей больше не мучает убийство сотен мирных жителей. Нет публичного обсуждения этой темы.

— Лозунги – не способ действия. Нет публичного обсуждения? Пожалуйста, пусть его проводит «ХаАрец». Общественность сейчас заинтересована в другом. Прежде всего, она хочет устранить угрозу, знать, что «Хизбалла» побеждена, а ХАМАС уничтожен. Люди чувствуют, что это вопрос: быть или не быть. И это тоже позиция, которую необходимо учитывать. Ее диктует сам инстинкт выживания.

 — Я рассматриваю общественный фурор, поднявшийся после убийства Шехаде, как признак более здорового общества. Сегодня нет никаких условий для проведения подобных дискуссий.

— Общественная дискуссия возникла только после одного: моих слов «легкий удар по крылу самолета» в интервью газете «ХаАрец». Я дал это интервью, поскольку не мог сидеть сложа руки и смотреть, как шельмуют пилотов. Их машины были расписаны злобными граффити. Их осуждали как «убийц» – и, кстати, все они в большей или меньшей степени были избирателями МЕРЕЦ.  Как командир я должен был защищать своих пилотов. Поэтому я так сказал, и это вызвало то, что вызвало. Жаль, что я не попросил гонорар за этот лозунг.

— Вы не жалеете, что произнесли его?

— Абсолютно нет. Это был своего рода технический комментарий, который точно выражал ощущения пилота, когда он сбрасывает бомбу из своего самолета. Лозунг интерпретировали, чтобы показать, насколько бесчувственными якобы бывают пилоты. Нападки на меня исходили из очень специфического политического лагеря. Я знаю, как справляться с такими вещами. Но не хотел, чтобы молодым пилотам пришлось делать это вместо меня.

— Это высказывание стало символом недопустимой легкости, с которой Израиль причиняет вред невинным мирным жителям.

— Оно не стало никаким символом. Это не имеет ничего общего с гуманностью. Чувствительность к человеческой жизни и к жертвам, вызванным сопутствующим ущербом, сопровождала меня во всех моих военных задачах.

— Тем не менее, в этих словах прозвучало выражение утраты нравственности и сострадания.

— В чьих глазах? Поэта Натана Заха, который назвал меня «нацистом»? Даны Ольмерт, дочери Эхуда Ольмерта, устроившей демонстрацию перед моим домом? Ладно, это их право.

* * *

Вернемся в Кейсарию. Ведущий мероприятия представляет «человека, который сидит на асфальте», и Халуц выходит на сцену под яростный бой барабанов.

Человек, чье назначение на пост заместителя начальника штаба подтолкнуло левых к обращению в БАГАЦ, и которого некоторые клеймили «военным преступником», сегодня принят этой средой и выступает с четким антивоенным посланием.

«Закончить войну в Газе, которая на самом деле закончилась некоторое время назад, покинуть сектор, не увязать в Ливане», – призывает он.

Но Халуц не говорит в терминах «отрезвления». Он считает, что продолжает руководствоваться тем же моральным компасом, что и раньше. Это реальность пошла вразнос.

«Я всегда отвергал анархизм, отвергаю и сегодня. Вопрос – кто здесь анархист: тот, кто пытается превратить нас в диктатуру, или тот, кто этому противостоит.? Я лежу на дороге не для себя, а из чувства, что не смогу покинуть этот мир, не сделав все возможное, чтобы здесь родилось и прожило свою жизнь следующее поколение.

Некоторые люди прилагают все усилия, чтобы этого не произошло. Мессианцы, расисты, фашисты, гомофобы, женоненавистники и все остальные типы, навесившие на меня ярлык анархиста-предателя, а на себя – звание «патриотов». Мир перевернулся с ног на голову».

Хило Глезер, «ХаАрец», Н.Б. На фото: Дан Халуц. Фото: Адас Паруш ∇