Кто поддерживает отмену Израиля?

В парке Вашингтон-сквер около Нью-Йоркского университета – по-летнему спокойно.  Совсем недавно здесь бушевали антиизраильские студенческие митинги, полиция штурмовала кампусы, но вот начались каникулы, студенты разъехались. И картина вполне идиллическая: уличные музыканты играют джаз, мамы с детьми радуются прохладе в тени у фонтана.  Все успокоились? До нового учебного года? До конца нашей войны?

Однако в первые же дни моего пребывания в Нью-Йорке, большая толпа собралась на Уолл-стрит, около экспозиции «Музыкальный фестиваль Нова», посвященной дню 7 октября. Лозунги выкрикивали самые разнообразные, это вообще интересно – изучать лозунги протестующих.

Например, совсем недавно на кампусе Колумбийского университете звучало «We say justice? You say how. Burn Tel-Aviv to the ground» («Вы говорите справедливость? Мы скажем, что это. Сжечь Тель-Авив дотла»).  «Ya Hamas, we love you. We support your rockets too» («Хамас, мы тебя любим. И поддерживаем твои ракеты тоже») и так далее. А вот около выставки фестиваля «Нова» некий человек   из этой агрессивной толпы громко сокрушался, что Гитлер, увы, умер… « Он бы вас уничтожил».  Но похоже, там собрались отнюдь не студенты, а такие профессиональные борцы. Оплачены или нет – сказать трудно, мои собеседники-американцы считают, что хватает и искренних противников Израиля.

Но надо понимать, что это за выставка в сердце Нью-Йорка. Я пришла туда на следующий день, когда от громких протестующих не осталось и следа, вот только охрана на входе была настроена очень серьезно. Чернокожий охранник заявил, что я должна купить билет в интернете, заполнив кучу своих данных. И тут мой телефон дал сбой, не хотел переходить с иврита на английский в написании адреса.  Я объяснила ситуацию охраннику. «Иврит? – уточнил он. – Проходи. Тебе не надо билета» И крикнул кому-то на входе: «Я проверил, пропусти».

Эта экспозиция с повторяющейся в залах надписью «Мы будем танцевать снова», которую создавали выжившие участники фестиваля, разбивает сердце.  Все продюсеры этой выставки пострадали, все теряли друзей, почти все были ранены, как например, сопродюсер вставки Офир Амир, раненый в обе ноги.

• Читайте также:
• После 7 октября антисемитизм в Китае достиг новых высот
• «Палестинская хроника»: так идеи террора внедряются в американское общество
• Евреям не повезло: многие проецируют на нас свои проблемы

И вот в полумраке залов ты сначала оказываешься в атмосфере вечеринки с ее транс-музыкой, но чуть дальше, на фоне идиллических палаток и тентов, с экранов раздаются крики, мелькают знакомые нам страшные кадры, идут интервью с выжившими.  Здесь представлены сожженные машины, кабинки туалетов со следами пуль, страшные фотографии, а в витрине «lost and found» мы видим гору обуви и вещей участников, и параллель с Холокостом становится зримой. Портреты погибших, свечи, скорбь, и масса посетителей, которые несут пожертвования в фонд, в поддержку лечения, работы над психическим здоровьем пострадавших.

Студенческие агрессивные митинги на кампусах и рядом с ними – традиция, о которой можно спорить.  Свобода слова предполагает свободу протестного высказывания. Но вот как можно устроить агрессивный шумный митинг у мемориала, у выставки памяти погибших – для меня загадка. Участники не только скандировали лозунги на Уолл стрит. Они ходили по вагонам метро с криками «Можешь ехать в метро, если ты не сионист». «Сионисты ­- не люди». «Сионист» – это своеобразный эвфемизм. Сказать все это про евреев и даже про израильтян они все же не решаются.

Люди верят, во что им удобно верить

В университете Сетон-Холл я побеседовала с двумя профессорами, пытаясь понять, что предопределило эти протесты, кроме известной и сложной истории самого Израиля. Как в эти месяцы после 7 октября борцы за права женщин, трансгендеров, чернокожих (black and brown people), любых угнетаемых меньшинств, выбрали лишь одну группу угнетенных в ближневосточном конфликте и перестали видеть то, что произошло 7 октября, не заметили страданий израильтян.

­– Как же случилось, что в стране, где в центре огромного города стоит памятник жертвам теракта 11 сентября, восхваляют ХАМАС? – спросила я профессора истории Натана Найта. – Они все забыли?

–Забывают, да. Но кроме того те, кто выступают сейчас, не видят никакой связи ХАМАСа с ИГ, с исламистами вообще, предпочитая видеть в ХАМАСе борцов за свободу.

Если мы говорим об американских университетах, то здесь совсем не сплошные радикалы, это большое преувеличение. Конечно, ощущается разрыв поколений. Для моего поколения, например, главным были либеральные ценности – свобода слова, свобода выбора. Та же атмосфера, которая сгустилась сейчас, очень противоречит нашим ценностям.

Молодежь считает, что всегда есть угнетенные и угнетатели, не надо забывать, что главная линия истории Америки – борьба за освобождение афроамериканцев, борьба с режимом сегрегации, за гражданские права. И вот произошел перенос всего этого на Ближний Восток, а представления о том, что обе стороны могут быть страдающими – нет. И даже 7 октября их не убеждает, потому что, если есть однозначно угнетенные, то сопротивление – это нормально. Параллели они проводят с Южной Африкой, считая, что если африканцев угнетали, террористические акты оправданы.

– Но как это сочетается с тем, что убивали и насиловали детей и женщин (а женщины – группа всегда угнетенная для очень левых феминисток), и что нападали не только на евреев, не только на израильтян?

– Мы живем в эпоху постмодернизма. Люди верят в то, во что им удобно верить, а по поводу того, во что неудобно верить, можно сказать – это ложь, это израильская пропаганда, этого не было. Но плюс в том, что активисты, конечно, очень заметны, но… процент их совсем не велик. И среди левых, и среди трампистов. Там тоже есть процент откровенных антисемитов, Трамп всегда посылает очень крайние сигналы.

– У вас на кампусе были столкновения и протесты?

– У нас довольно спокойный католический университет, в Нью-Джерси очень разнообразное население этнически, так что у нас учится довольно много арабов. Было два эпизода. Когда мы после 7 октября хотели от имени университета издать резолюцию в поддержку Израиля, нам не дали это сделать, сказав, что университет стоит вне политики. Но сейчас я даже рад, что мы этого не сделали, потому что в ответ получили бы то, что происходило на других кампусах. И второе. Наши коллеги пригласили профессора, специалиста по Холокосту и геноциду, израильского историка Раза Сегала прочитать лекцию.  Он придерживается крайних антиизраильских взглядов, исказил многое, говорил, что евреи – носители расизма и белого супрематизма и так далее.

Но вот что я хочу сказать особо. Эти общественно-политические движения в Америке идут волнами, и если посмотреть на новую историю, то  мы пережили Me Too,  BLM,  движение за Украину, которое сейчас угасает… Мода проходит. Но я уверен, что антисемитизм – всегда был и остается табу в Америке. То, что они пытаются представить свои протесты антисионистскими, показывает, что они не могут показать себя антисемитами, они вынуждены прикрываться другими понятиями. В американские ценности все же вшито неприятие любой дискриминации.

Новые и старые левые

Путешествуя по стране, где-то в маленьких поселках Пенсильвании, я встречалась с обычными американцами вполне демократических взглядов, и они, услышав слово «Израиль», не пугались и не отворачивались (я, в общем, была к этому готова), а сначала спрашивали, в опасном ли районе живет моя семья, а потом обнимали и говорили слова поддержки. Это в целом доказывало для меня мысль о том, что активисты составляют некое очень громкое меньшинство.  Декан факультета истории профессор Максим Матусевич видит огромную разницу между этими «новыми левыми» и прежними, традиционными представителями американских и европейских левых.

«Прежние левые были как правило оптимистичны, они верили в коммунизм, они действительно боролись за социальную и экономическую справедливость, как они ее понимали.  Нынешние левые говорят, что мы живем в страшном обществе, которое пронизано расизмом, сексизмом, и ощущение опасности дико преувеличивают. И то, что в основном, беспорядки происходят на кампусах, среди привилегированных студентов, придает ситуации некую сюрреалистичность. Они закончат престижный университет, пойдут работать. Им есть дело до модной темы ближневосточного конфликта, но нет дела до диктаторских режимов, до того, что в мире реальный голод во многих странах…

– Но выходят не только на кампусах. Вот недавно прошла дикая демонстрация у экспозиции фестиваля «Нова»…

– Это пропалестинские антиизраильские активисты. Я далек от того, чтобы считать, что все проплачено Катаром или еще кем-то. Израиль – стал таким символом недовольства западным обществом.  Все, недовольные империализмом, состоянием климата, неравного отношения к трансгендерам, – все здесь. Даже не видя их лиц, которые они часто закрывают, я могу представить себе весь набор взглядов.  Сейчас эти новые левые оказались зациклены на вопросах идентичности, ­ цвета кожи, гендера, на строгом разделении на классы угнетенных и угнетаемых.

– Однако, мы видим, что иногда именно приверженцы Трампа, с их сопротивлением миграции, отрицанием того, что расизм существует и нежеланием помогать другим странами, вешают израильский флаг и портрет Нетаниягу.

– На самом деле грустно наблюдать, как поддержка Израиля постепенно перемещалась слева направо. Ведь Мартин Лютер Кинг считал себя сионистом. В 60-е думали, что Израиль – ­ это постколониальное общество, и там строят социализм. Тогда американские левые ездили в кибуцы. Нужно отдавать себе отчет, что именно СССР начал раскручивать идею, что сионизм – это реинкарнация фашизма. И эту резолюцию ООН, приравнивающую сионизм к фашизму, подхватила часть европейских и американских левых. Вопрос о палестинцах стал им интересен в 70-х, после Шестидневной войны. Левая молодежь стала считать это своей борьбой. И в той самой операции в Энтеббе, если вспомнить, евреев от неевреев стали отделять не только палестинские террористы, но и члены леворадикальных немецких групп (они пошли в эти партии, чтобы покаяться за грехи отцов, членов СС, что звучит парадоксально). Евреев они идентифицировали с Израилем, а Израиль уже считали колониальным злом и манифестацией фашизма. Вот так постепенно эти идеи вошли в наш мейнстрим.

И что происходит с левым движением? Вступиться за Израиль означает идентифицировать себя с носителями правых взглядов. Немногие на это решаются, самые смелые выступают и против антисемитизма, и в поддержку Израиля, что совсем не значит поддержку его очень правого правительства. Вот конгрессмен от Нью-Йорка Ричи Торрес, черный, гей, демократ. Возглавил борьбу в США против антисемитизма и во многом поддерживает Израиль. Пошел против своего электората.

…И так мы пришли к мысли, что 7 октября может иметь самые неожиданные последствия. У моих собеседников есть ощущение того, что, как это ни странно слышать нам, израильтянам, наша трагедия многое меняет в мире и может, по их мнению, «очистить традиционное левое движение», которое зациклилось на цвете кожи и колониализме, и вернуть его к вопросам социальной справедливости.

Недавно несколько видных американских и европейских ученых еврейского и нееврейского происхождения написали письмо, подписанное уже тысячами представителей академии США и Европы.  Это письмо против бойкота израильских академических институтов и ученых.

«Мы, нижеподписавшиеся ученые, которые преподают и проводят исследования в различных областях в кампусах по всему миру, категорически против попыток избегать и изолировать наших израильских академических коллег, а также лишить наших студентов образовательных возможностей обучения в Израиле.

Давление со стороны антиизраильских протестов и движения за бойкот, изъятие инвестиций и санкции (BDS) уже привели к повсеместному исключению израильских ученых и студентов. Недавно более 60 израильских ученых, представляющих различные дисциплины, заявили о «беспрецедентном глобальном бойкоте», включающем отмену приглашений на лекции, отказ от научных работ по политическим мотивам, замораживание совместных исследовательских проектов, срыв гостевых лекций, отзыв соавторства и более».

Это письмо стало ответом на Открытое письмо Гентского университета, подписанное более чем 1500 студентами и сотрудниками, в том числе десятками профессоров (в основном гуманитарных наук), которое осуждает резкий «контраст» между  отношением к Израилю и России после вторжения Путина на Украину, когда многие западные университеты разорвали все связи с российскими университетами. По словам подписантов, Израиль в настоящее время совершает «геноцид» в Газе, и они требуют, чтобы любое сотрудничество с израильскими университетами было соответственно приостановлено «до тех пор, пока продолжается нынешняя война».

Мои собеседники не могут согласиться с такой постановкой вопроса. «Это не значит, что, подписав письмо, мы поддерживаем оккупацию или выступаем за правое правительство Нетаниягу. Но мы с тревогой видим: некоторые академические круги воспринимают бойкот израильских ученых и институтов, вообще израильтян, как часть движения отмены всего государства Израиль, в котором живут и евреи, и арабы, и другие национальные меньшинства.  Это совершенно неприемлемо», – считают они.

И судя по всему, эта позиция ­ в США совсем не редкость.

Алла Борисова, специально для «Деталей»  Фото: Алла Борисова.∇