«Корона» только выявила это: Израиль рушится на глазах

Группа экспертов по «короне» во главе с профессором Раном Балицером опубликовала свои рекомендации по борьбе с эпидемией неделю назад. Основная рекомендация – не вводить третий карантин.

«Мы рекомендуем прекратить высказываться в СМИ о третьем карантине. Он стал бы свидетельством провала общенациональных усилий, и разговоры о нем создают ощущение, что нет никакой надежды на другую реальность», – говорится в рекомендациях.

Рабочая группа дала ряд рекомендаций по снижению заболеваемости, все они являются хорошо известными: контроль над изоляцией, предотвращение незаконных скоплений людей, дифференцированное отношение в соответствии с программой «Светофор», использование технических средств, массовое тестирование учителей и школьников, улучшение эпидемиологических расследований и многое другое.

В рекомендациях нет почти ничего нового, и это создает чувство безнадежности. Все точно знают, что нужно делать, так почему мы потерпели поражение – в третий раз за девять месяцев?

Ответ заключается в том, что корона-кризис раскрывает все, что испорчено в Израиле. Кризис обнажил не только наши задние дворы – арабов, ультраортодоксов, иностранных рабочих, палестинских нелегалов, – он выявил все наши административные слабости, которые одна за другой взрываются нам в лицо.

Государство Израиль – это сломанный механизм, чьи возможности управления и выполнения решений крайне низки. А то, что не работает в обычной ситуации, обязательно не сработает во время кризиса. Неспособность сделать то, что необходимо делать, проистекает из пяти препятствий.

1. Юридические барьеры

Использование технологических инструментов снова и снова блокируется юридически, из-за опасений – в некоторых случаях, оправданных – вторжения в частную жизнь. Неспособность обеспечить изоляцию, что сегодня считается одной из самых серьезных причин заболеваемости, также связана с неспособностью использовать такие технические средства, как электронный браслет, для тех, кто находится в изоляции.

Использование технологий для проведения ретроспективных эпидемиологических расследований, проверки телефона вирусоносителя или  идентификации личности с помощью QR-кода на входе в различные учреждения – все это юридически заблокировано. Людей нельзя заставить загружать приложение для отслеживания на свой телефон.

Утешает тот факт, что ни одно демократическое государство, кроме стран Юго-Восточной Азии с особой формой демократии, не использовало эти средства. Это сознательное ограничение, которое берут на себя демократии, и оно может объяснить, почему европейские страны менее успешны в сдерживании эпидемии, чем страны Юго-Восточной Азии.

Юридические барьеры также не позволяют выдвигать предложения об обязательном тестировании, например, преподавателей. Принуждение человека к прохождению медицинского освидетельствования против его воли не разрешено законом. Единственный способ – это только положительный стимул: полет за границу или въезд на «зеленый остров» Эйлат может быть обусловлен тестом на коронавирус.

2. Полицейские барьеры 

Полиция Израиля неспособна и, вероятно, не хочет контролировать соблюдение ограничений в отношении нормативных граждан. Фотографии полицейских, преследующих велосипедиста в парке во время первого карантина, полиции хватило. Ущерб ее образу от таких действий велик.

Кроме того, когда полиции приходится обеспечивать соблюдение изоляции, ношение масок, закрывать предприятия и школы, которые открываются с нарушением директив в ультраортодоксальных городах, разгонять сборища и свадьбы, они не могут взять под контроль множество задач.

Одна из явных неудач в контексте правоприменения – это запуск программы «Светофор», точечные закрытия только в «красных» городах. Эти закрытия – «израильский блеф»: каждый житель «красного» города точно знает, как обходить полицейские КПП. Блокпосты тоже неэффективны из-за юридических ограничений. Полиция должна позволить любому, кто утверждает, что отправился на лечение или на демонстрацию, выйти за пределы населенного пункта. Мы в самом деле ожидаем, что полиция проверит, кто идет на лечение или демонстрацию, а кто — нет?

3. Политические барьеры

Плата, которую Биньямин Нетаниягу платит ультраортодоксальным фракциям, потому что их поддержка гарантирует ему политическое выживание, саботировала одну из важных попыток обуздания короны – увеличение штрафов.

Высокие штрафы могли бы стать сдерживающим фактором и предотвратить незаконные скопления людей на свадьбах в арабском обществе или пиратское открытие школ в ультраортодоксальном секторе, но ультраортодоксальные фракции блокировали повышение штрафов.

4. Законодательные барьеры

Кнессет и правительство не функционируют, поэтому любые меры, требующие принятия закона, невыполнимы. Это — одна из причин, по которой требование о прохождении проверки на «корону» при возвращении из-за границы так долго откладывалось – такой проверки можно требовать только после изменения законодательства, а в нынешнем кнессете никто не смеет коснуться закона о «короне». В конце концов, нашли компромисс: выбор изоляции или тестирования на вирус – только неясно, насколько уместен этот выбор, когда обязанность изоляции не контролируется.

Сходная проблема сейчас существует в отношении стимулов для вакцинации, чтобы только те, кто был вакцинирован, могли посещать культурные мероприятия или рестораны. Без изменения законодательства это невозможно, поэтому отсутствие действующего парламента сегодня может саботировать кампанию вакцинации.

5. Административные барьеры

Управленческие барьеры проявляются в централизованном и неэффективном процессе принятия решений. Закон о «короне», который лежит в основе всех действий, предпринимаемых правительством в борьбе с эпидемией, является законом суперцентрализованным. По недомыслию или из-за растущего безумия Нетаниягу, который хочет принимать все решения сам, каждое решение, даже самое простое, должно быть одобрено кабинетом по борьбе с эпидемией.

Результатом является бессмысленная трата времени на обсуждения самых незначительных решений в кабинете, нехватка времени для обсуждения и принятия стратегических решений и уступка любой политической прихоти министров, которая приводит к отсутствию связи между профессиональными рекомендациями, представленными кабинету, и принятыми решениями.

Эта централизация подрывает работу профессиональных органов и не позволяет децентрализовать правоприменение в сфере управления кризисом. Местный орган власти, который хочет, например, повысить свой показатель по плану «Светофор», закрыв школы, может сделать это только с одобрения министерства образования и кабинета по борьбе с «короной».

Результатом является полная кастрация профессионального эшелона в правительстве и местных органов власти, при этом само правительство и кабинет не профессиональны и неэффективны. Это зло во всех смыслах: крайняя централизация, да еще в руках особенно плохого органа, принимающего все решения.

Итог: решения принимаются с опозданием, вообще не принимаются или принимаются вне зависимости от профессиональной логики.

Мейрав Арлозоров, TheMarker, И.Н. На снимке: заседание кабинета по борьбе с эпидемией. Фото: Хаим Цах, GPO˜