Король, королева и принц: таким был режим Чаушеску, рухнувший 30 лет назад

21 декабря 1989 года генеральный секретарь и правитель Румынии в течение 24 лет Николае Чаушеску стоял на балконе здания ЦК румынской компартии в Бухаресте и произносил речь перед стотысячной толпой, как делал это тысячи раз в прошлом. На нем было тяжелое пальто, черная каракулевая шапка, и его лицо освещалось зимним солнцем. Из первых рядов толпы звучали приветственные возгласы и аплодисменты: «Да здравствует социализм!» «Да здравствует Румыния!» «Да здравствует Чаушеску!»

И вдруг что-то пошло не так. Внезапно на краю площади раздался звук выстрелов или взрывов. Толпа заволновалась. Кто-то сообщил, что румынская служба безопасности «секуритате» открыла огонь по протестующим. Кто-то сказал, что началась революция. Слухи распространились в одно мгновение. Съемочная группа румынского телевидения, которое транслировало выступление вождя в прямом эфире, получила указание не показывать толпу, снимая только Чаушеску. Но генсека охватила паника, чего с ним никогда не случалось. «Эй, алло! Алло! — крикнул диктатор. — Сохраняйте спокойствие и оставайтесь на своих местах!»

Рука телеоператора дрожала, а вместе с ней — изображение диктатора. Так мир впервые увидел в прямом эфире, как Чаушеску теряет контроль. Его жена Елена, стоявшая рядом с ним, сказала ему: «Дай людям еще 100». И он тут же пообещал увеличить на 100 граммов месячную норму мяса по карточкам. Но это не помогло. Тогда он пообещал увеличить на 200 лей месячные зарплаты, что означало 10-процентное повышение, но и это не остановило толпу, которая начала штурмовать здание ЦК партии. Телевизионщикам пришлось прервать трансляцию. Телохранители супругов Чаушеску тайно вывели их из здания.

И вдруг все показалось возможным: миллионы людей совершили революцию!

Менее чем через неделю супругам Чаушеску устроили импровизированный военно-полевой суд, который признал их виновными. Их приговорили к смерти, и приговор был немедленно приведен в исполнение. Трое румынских солдат привязали Николае и Елену к стене. «Да здравствует Социалистическая Республика Румыния! История отомстит за меня!» — завизжал диктатор, увидев перед собой расстрельный взвод, и запел «Интернационал». Пение было одним из известных хобби тирана, но на этот раз солдаты не позволили ему закончить коммунистический гимн. Его расстреляли вместе с женой.

Король

Если вы проведете поиск в интернете или «Твиттере» на имя «Чаушеску», то поисковик выдаст вам множество линков, связанных с Биньямином Нетаниягу. У каждого свои ассоциации. Но нужно сказать правду: Биньямин Нетаниягу — не Николае Чаушеску, Сара Нетаниягу — не Елена Чаушеску, а Яир Нетаниягу — не их младший сын Нику. Возможно, еще рано делать окончательные выводы, но пока такие сравнения необоснованы.

Румыния времен Чаушеску была кошмарной диктатурой.  Человеческая жизнь ничего не стоила. О свободе и правах человека нечего даже говорить. Сотни тысяч микрофонов следили за действиями простых граждан. Власти репрессировали около 2 миллионов человек. Подсчитано, что около трети румын в то или иное время служили информаторами или агентами «секуритате».

В Бухаресте Чаушеску выселил 40 тысяч человек и снес дома, чтобы построить себе новый дворец — самый большой в мире (более тысячи комнат), который по сей день является вторым по величине государственным зданием в мире (после Пентагона). Здание, которое простирается на целый квартал в румынской столице. После падения режима обнаружилось, что Чаушеску построил под зданием целый подземный город, своего рода нижний Бухарест, где он, вероятно, планировал спрятаться в случае войны или революции.

Он мечтал превратить Румынию в мировую державу, поэтому стремился увеличить население с 16 до 30 миллионов человек. Для этого он принял закон «об увеличении производства детей», как его тогда называли за глаза. Каждая женщина была обязана родить минимум четырех детей. Чаушеску законодательно запретил аборты, презервативы и даже разводы. Специальный налог был введен на одиноких мужчин и женщин. В 1980-х годах проводились периодические принудительные гинекологические осмотры на фабриках и в госучреждениях. Чаушеску без колебаний увольнял даже самых высокопоставленных партийных чиновников, если у них было мало детей.

Результаты этой политики рождаемости были ужасающими: около 10 тысяч румынских женщин погибли в результате осложнений от подпольных абортов, тысячи детей умерли с голода, а детские дома были заполнены до краев. Дети жили там в ужасающих условиях.

Королева

Его жена Елена была не лучше его. Не окончив даже средней школы, она сделала из себя «всемирно известного химика». Опубликовала несколько книг по изучению полимеров, которые считались прорывом, и получала почетные степени от самых важных академических учреждений мира. Сама Елена, конечно, никогда не занималась научными исследованиями. Тайные агенты выкрали для нее научные секреты из ведущих университетов на Западе, и на этой основе румынские ученые  написали «научные труды» Елены.

Когда ее муж потребовал, чтобы его называли «гений Карпат», «полноводный Дунай разума», «творец эпохи невиданного обновления», «источник нашего света», «герой из героев», «работник из работников», Елена не отставала. Она заставила журналистов добавлять к своему имени слова «доктор» и «всемирно известный ученый», а в исключительных случаях даже «женщина, с которой никто не может сравниться на Земле».

Елена очень любила подарки. Она не стеснялась просить бриллианты, роскошные автомобили, роскошную одежду — со всего мира.

Однажды Чаушеску пригласил в Акабу бывший король Иордании Хуссейн. Он принимал румынскую чету на своей  яхте, построенной специально для него в США по его требованиям. Яхта очень понравилась Елене. «Я хочу ее!» — заявила она в приказном порядке сотрудникам МИДа Румынии. Тем ничего не оставалось, как только умолять короля Иордании подарить яхту.

Но Хуссейн уже подарил ее жене. Король оказался между молотом и наковальней – между гордынями двух женщин. Но Елена не сдавалась и, в конце концов, у короля не осталось выбора. За миллионы долларов ему пришлось купить еще одну яхту, точно такую же. Он назвал ее «Дружба» и отправил в порт Констанцы, но чета Чаушеску ни разу на ней не поплыла.

Принц

1104 человека погибли во время румынской революции 1989 года, большинство из них уже после казни Чаушеску. Такого не было ни в одной другой стране Восточного блока, где коммунистические режимы падали один за другим в конце 1980-х и начале 1990-х годов. В Польше, Венгрии, Болгарии, Чехословакии, Восточной Германии и даже самой России свержение коммунистического режима не сопровождалось большим кровопролитием. Румыния была исключением. Возможно, даже Москва из-за кулис дергала за ниточки революции. Ведь репрессии в Румынии были самыми жестокими, захватывая все сферы жизни. Фактически, вся страна находилась в плену не у Советского Союза, не у режима, не у коммунистической партии или идеологии. Они были заложниками одной-единственной семьи — Чаушеску.

Вот один из эпизодов книги бежавшего в 1978 году в США Иона Пачепы, генерала службы безопасности Румынии. В конце 1970-х годов румынский дипломат и партийный деятель Штефан Андрей проводил праздничное застолье в связи с его долгожданным назначением на пост министра иностранных дел Румынии. До этого Андрей служил секретарем Центрального комитета. «Каждый отчаянно пытался получить назначение за границу, чтобы оставаться там как можно дольше, — объяснял Пачепа, — потому что за границей – в любой стране – было лучше, чем в Румынии».

В обмен на назначения и продление сроков румынские послы и дипломаты, аккредитованные в разных странах, начали забрасывать Андрея подарками. Сначала это были галстуки, авторучки, часы и костюмы. Затем подарки поступали мешками под видом диппочты. Омары, устрицы и другие дефицитные морепродукты; лучшие вина в декоративных упаковках со всех уголков мира. «Ситуация сложилась так, что каждый день он получал какие-нибудь деликатесы и другие продукты от очередного посольства, поэтому Андрей начал каждый день устраивать экзотические обеды для друзей и нужных людей. Но в тот день были особенные угощения, потому что Андрей праздновал исполнение своей великой мечты – стать министром иностранных дел».

В честь этого события Андрей пригласил высокопоставленных представителей режима, а также Нику Чаушеску, младшего сына Николае и Елены, который был известен своими пьяными дебошами. Нику заметил Пачепу, который явился с опозданием, и завопил: «Устриц для генерала!» При этом «принц» разбил тарелку о край стола, чтобы привлечь внимание официантов. «Четыре дюжины устриц на льду!» — вопил он. Официант несся к нему со всех ног, но Нику это показалось недостаточно расторопным. «Где ты, подонок?» — завопил Нику и запустил в официанта стаканом, который лишь чудом разбился о стену, а не попал ему в голову.

Пачепа хотел произнести тост за Штефана Андрея. «Ура! Ура!», — закричал Нику, вскакивая со стула и пытаясь сохранить равновесие. Он стал за спиной Андрея и запел популярную американскую песню «С днем рождения», хотя это был вовсе не день рождения. При этом Нику стал лить виски из бутылки на голову новоназначенного министра иностранных дел. «Когда мой старик станет синильным, а старуха угомонится, я сделаю тебя премьер-министром, — заявил Нику, — а ты, Пачепа, станешь моим министром иностранных дел. Вы все — мои друзья». Андрей почтительно встал. Виски стекало у него по голове. Он поблагодарил румынскую компартию за предоставленную ему возможность.

В три часа утра вечеринка закончилась. Гости расходились пьяными и мокрыми, кто — от виски, кто — от содовой. И только Нику остался там, потому что решил под конец изнасиловать официантку. Пачепа завершает этот эпизод шокирующими фразами: «Нико швырнул одну из официанток на край стола и стал срывать с нее блузку. «Я хочу трахнуть тебя прямо здесь, на этом столе, ты — шлюха!» — орал человек, которому в Румынии было позволено все.

«Брат» Арафат

В 1967 году после Шестидневной войны Румыния осталась единственной страной Восточного блока, которая не разорвала дипломатические отношения с Израилем. Посольство Румынии в Тель-Авиве продолжало работать (включая, конечно, агентов внешней разведки, которые подчинялись Пачепе). Год спустя, во время «Пражской весны» 1968 года, Румыния была единственной страной Варшавского договора, которая отказалась направить войска для подавления народных выступлений в Чехословакию.

Москва восприняла это с очень серьезной озабоченностью, но Запад был очарован. Президент Франции Шарль де Голль нанес официальный визит в Румынию, и ему были оказаны королевские почести. Затем состоялся официальный визит президента США Ричарда Никсона, который вручил Чаушеску приглашение посетить Вашингтон с ответным визитом. В начале 1970-х годов, несмотря на сопротивление Кремля, Чаушеску посетил с визитом Северную Корею, Северный Вьетнам и Монголию, а затем и коммунистический Китай, где он был восхищен культурной революцией. Но эти «красные связи» не помешали ему отправить сборную румынских спортсменов на Олимпиаду 1984 года в Лос-Анджелес, которую бойкотировал Советский Союз и страны Вссточного блока.

Сам Чаушеску четко сформулировал свою внешнюю политику в феврале 1972 года на встрече с командованием внешней разведки: «Наш опыт показывает, что сегодня Запад стремится поощрять любые незначительные признаки независимости внутри советского блока. Давайте использовать это стремление! Перестаньте показывать Западу кислую мину и бить кулаком по столу. Мы должны вызывать у них сочувствие к нам. И тогда вы увидите, как быстро Запад сменит бойкот и санкции на щедрость. Давайте представим Румынию, как латинский остров в славянском море».

Самый сложный танец Чаушеску исполнял на Ближнем Востоке. С одной стороны, он и его жена были махровыми антисемитами. Они больше всего боялись, что один из их трех детей влюбится и решит создать семью с евреем. Чаушеску давал наставления министру обороны и министру внутренних дел: «Нельзя допускать ни одного еврея к командным должностям в армии и силовых ведомствах. Эта политика должна проводиться совершенно секретно, без огласки. И если у вас возникают вопросы на этот счет, вы не должны оставаться на своих постах». Чаушеску говорил, что Румыния — это государство, в котором форма правления – диктатура пролетариата, тогда как в Америке форма правления – «еврейская диктатура». Иону Пачепе правитель сказал, что «еврейские деньги захватывают Америку, и если это не прекратить, всемирный сионистский заговор подчинит себе весь капиталистический мир».

Но все это не мешало Чаушеску иметь тесные связи с Израилем. В течение многих лет Румыния тайно продавала Израилю своих евреев по средней цене 4000 долларов за человека (сумма могла быть выше, если речь шла об ученом или ценном специалисте). Таким образом, Чаушеску получил десятки, а то и сотни миллионов долларов на свой личный счет в швейцарском банке. Израиль платил твердой валютой. Помимо этого, Израиль помогал созданию передовых сельскохозяйственных предприятий в Румынии. В рамках этих отношений Израиль также помог Румынии в разработках усовершенствованного танкового двигателя, который румыны до этого безуспешно пытались создать самостоятельно.

Помимо экономических интересов, у Чаушеску была большая мечта: получить Нобелевскую премию мира. Летом 1977 года премьер-министр Израиля Менахем Бегин посетил Бухарест и провел долгие переговоры с Чаушеску. Несколько недель спустя президент Египта Анвар Садат также прибыл в столицу Румынии, чтобы получить ответы на вопросы, хочет ли Бегин мира и насколько он сильный лидер. Чаушеску ответил утвердительно на оба вопроса. Из Бухареста Садат вылетел в Тегеран. Во время перелета у него было время на раздумье. Когда он приземлился и встретился с шахом, у него уже созрело решение посетить Иерусалим и начать мирный процесс с Израилем.

Но очень скоро Садат понял, что президент США Джимми Картер мог стать более эффективным посредником между Египтом и Израилем, чем Чаушеску, потому что Картер мог оказать давление на Иерусалим. Но Чаушеску не сдавался. Он понял, что сделать его необходимым посредником может Ясир Арафат. «Если я скажу Картеру, Садату и Бегину, что могу представить ООП, как правительство в изгнании, и убедить ООП принять резолюции СБ ООН 242 и 338, то в некотором смысле я могу стать посредником», — сказал он Пачепе, который ответил, что «Арафат недостаточно гибок, чтобы вести переговоры с Картером». Но Чаушеску был непреклонен: «Я заставлю его! Все, что вам нужно сделать, это привести его сюда как можно скорее! Отправьте за ним мой самолет в Бейрут!» В этот момент Елена ворвалась в комнату и закричала на Пачепу: «Лучше заставь Арафата делать то, что мы хотим! Мы должны добиться, чтобы Наколае получил Нобелевскую премию мира, которую он давно заслуживает. Как ее дали этому идиоту Киссинджеру?»

Вскоре Арафата приволокли в Бухарест. «Мы оба хотим влиять на Америку, — сказал Чаушеску, — но наши методы разные. Вы, брат Арафат, используете оружие. Я использую слова». Чаушеску считал Арафата одним из своих лучших друзей и называл его «мой хитрый лис». За обедом Чаушеску представил главе ООП план операции «Горизонт», которая должна значительно улучшить статус Арафата на Западе. Арафат очень заинтересовался. «Как насчет того, чтобы притвориться, что вы отказываетесь от террора? Западу это понравится», — предположил хитрый тиран. «Просто притвориться?» — переспросил «брат» Арафат. «Точно. Но притворяться нужно раз за разом и очень натурально. Политическое влияние, как и диалектический материализм, основывается на постулате о переходе количественных изменений в качественные. Это как кокаин. Если ты понюхаешь его один-два раза, ничего не изменится. Но если ты будешь нюхать каждый день, то станешь наркоманом».

Арафат не был уверен, что понял: «Вы хотите, чтобы Запад нюхал пацифиста-Арафата каждый день?» «Именно так, брат Ясир. Запад быстро выработает зависимость от мирной ООП». Арафат улыбнулся: «Вы же это не серьезно, не так ли?» Но Чаушеску был совершенно серьезен: «Я не говорю о каких-либо важных изменениях. Просто о фейерверке!» «Это нелегко, — ответил Арафат. — Мы — революция, а не правительство. У палестинцев нет традиций, единства и дисциплины, необходимых для того, чтобы создать официальное государство. Палестинское государство станет провалом с первого дня своего существования».

Но в обмен на поддельные румынские паспорта Арафат пообещал Чаушеску подумать над его идеей. Один из генералов, который руководил слежкой за высоким гостем, докладывал Пачепе: «Сразу после встречи Арафат отправился в свою резиденцию, где сразу приступил к обеду. Сейчас он в своей комнате занимается любовью со своим главным телохранителем. Он всегда делает главным телохранителем своего нынешнего любовника. Арафат изображает льва, он рычит. А его любовник подвывает, как гиена. Я попросил включить микрофоны, установленные в спальне, так у меня чуть барабанные перепонки не лопнули. В жизни не видел, чтобы в одном человеке было столько коварства, кровожадности и мерзости».

Поп-музыка после диктатуры

Сегодня, спустя 30 лет после свержения одного из самых мрачных диктаторских режимов в Европе, Румынии далеко до рая. Страна страдает от коррупции, многочисленных экономических проблем, инфраструктура очень старая и в любой момент может наступить крах. Иногда можно даже услышать слова ностальгии по временам Чаушеску. Тогда, говорят они, нам хотя бы не рассказывали, насколько все плохо. Но память обманчива. Легко забывается, что когда-то в каждой невинной вазе был вмонтирован микрофон. Что каждая печатная машинка должна была иметь государственную лицензию. Что соученик из вашего класса, которого вы чем-то обидели, мог написать на вас донос. Это был режим страха. И только румынская поп-музыка осталась на столь же дурном уровне, как была во времена Чаушеску, но сегодня они хотя бы не поют о «гении Карпат, какой рождается раз в 500 лет». А просто поют о любви.

Йотам Яркони, «Либерал», Ц.З. К.В. На снимке: Румыния, 1989 год. Фото: Radu Sigheti, Reuters