Количество женщин на госслужбе влияет на политику в области гендерного равноправия

В 1991 году, когда у власти в Израиле находилось правое правительство, опиравшееся на поддержку ультраортодоксальных партий, женщины, представлявшие абсолютное меньшинство депутатского корпуса, сумели добиться важного парламентского достижения. В кнессете была создана комиссия по укреплению общественного статуса женщины. Ее возглавила представительница «Ликуда» Сара Дорон. Комиссия ставила перед собой вполне революционные для того времени задачи: достижение гендерного равноправия, прекращение дискриминации женщин и направленного против них насилия, сокращение гендерных разрывов на рынке труда.

Год спустя к власти вернулись левые. Партия ШАС присоединилась к созданной ими коалиции, в которую входила и партия МЕРЕЦ под руководством Шуламит Алони, одной из главных целей которой была борьба за гендерное равноправие. Это нашло отражение в принятых в те годы основных законах о свободе труда и о правах и свободах человека. Они подвергаются острой критике в ходе происходящей сейчас попытки судебного переворота.

Кнессет 13 созыва обозначил начало нового этапа израильского парламентаризма. Так утверждает доктор Реут Ицкович-Малка в своем исследовании, посвященном поведению депутатов кнессета в течение последних 38 лет (с 1977 по 2015 гг.) «Можно сказать, что в начале 90-х годов в Израиле началась гендерная мини-революция, — замечает она. – В кнессете появилось больше женщин, и многие из них были проникнуты феминистскими идеями. Объединившись, они провели немало законов, посвященных гендерному равноправию. Именно в то время была создана парламентская комиссия по укреплению статуса женщины. Ее деятельность способствовала позитивным изменениям в законодательной сфере».

Ицкович-Малка проанализировала поведение депутатов – мужчин и женщин – в области борьбы за гендерное равноправие. «На протяжении минувших десятилетий женщины уделяли этой проблеме гораздо больше внимания, нежели мужчины, — говорит она. – Удельный вес законов, посвященных гендерному равноправию, меняется в зависимости от состава кнессета. Иногда он составляет 10% всего законотворчества, иногда – 4%. В кнессете 19-го созыва 20% от всех принятых законов составили гендерные. Средний показатель с 1977 по 2015 гг. равен 7,5%».

«Спустя годы постоянного роста представительство женщин в кнессете перестало расширяться, — отмечает Ицкович-Малка. – А в нынешней коалиции их вообще можно пересчитать по пальцам. Это очень тревожное явление. Исследование показывает, что присутствие женщин в кнессете и других органах власти напрямую связано с успешной борьбой за гендерное равноправие. В кнессете нынешнего созыва очень мало женщин занимают ключевые посты. А те представительницы коалиции, которые были назначены на министерские посты, мало заинтересованы в продвижении феминисткой повестки дня. То же самое относится к представительству женщин среди генеральных директоров министерств. Существуют исследования, однозначно доказывающие связь между количеством женщин на государственной службе и политикой правительства в области гендерного равноправия».

Борьба за каждую должность

Какие законы можно считать гендерными? Все подаваемые в кнессет законопроекты подразделяются в соответствии с основной сферой своего применения. Это могут быть экономика, национальная безопасность, образование, здравоохранение, сельское хозяйство, экология, юриспруденция, семьи и дети, гендерное равноправие. В своем исследовании Реут Ицкович-Малка учитывала законопроекты в области здоровья и благосостояния женщин, насилия на сексуальной и гендерной почве, положения женщин на рынке труда, представительства женщин в различных сферах общественной жизни, гендерной идентификации, статуса женщины.

Как показало исследование, депутаты от левоцентристских партий – и мужчины, и женщины – уделяют повышенное внимание вопросам гендерного равноправия. Но самое большое количество законопроектов в этой сфере принадлежит представителям арабских партий. «Зато депутаты от ультраортодоксальных партий практически никогда не выступают с подобными инициативами, — отмечает Ицкович-Малка. – Это развенчивает утверждения ультраортодоксов о том, что их депутаты-мужчины заботятся об интересах женщин. Даже по сравнению с представителями других партий ультраортодоксы сильно отстают в этой области».

Реут Ицкович-Малка также попыталась выяснить, в какой степени повестки дня депутатов кнессета – женщин и мужчин – отличаются друг от друга. «В парламентской работе имеет значение не только профессиональный, но и весь жизненный опыт, — отмечает она. – Поэтому белым богатым мужчинам, не переживавшим ничего подобного из того, приходится переживать представителям различных меньшинств, в том числе, и женщинам, трудно защищать интересы этих социальных групп адекватно и эффективно».

Ицкович-Малка считает, что женщины представляют в кнессете социально слабую группу населения и ведут себя соответственно. «Депутатам-женщинам приходится работать в атмосфере гендерного шовинизма, — говорит она. – Им нужно прилагать двойные усилия в борьбе за каждый пост. А если женщина добивается, например, места в комиссии кнессета по иностранным делам и обороне, то всякий раз, когда она берет слово, в зале начинаются перешептывания. Депутатам-мужчинам просто неинтересно, что она говорит. Но если женщина при этом повысит голос, ее тут же запишут в «крикливые». Все эти стереотипы очень живучи и в политической сфере».

Выйти за пределы ниши

Ицкович-Малка уже давно изучает вопрос о том, в какой степени расширение представительства женщин в кнессете влияет на количество законов о гендерном равноправии. В ходе последнего исследования она решила сконцентрироваться на одном из аспектов этой проблемы. «Я попыталась понять, при каких условиях женщины-депутаты начинают в большей степени представлять интересы своей гендерной группы», — рассказывает она.

Как выяснилось, на это влияют следующие параметры: парламентский стаж депутата, ее принадлежность коалиции или оппозиции, занимаемая ею должность. «Женщины, вытесненные на периферию парламентской деятельности, уделяют вопросам гендерного равноправия больше внимания, чем их коллеги, обладающие более высоким политическим статусом, — рассказывает Ицкович-Малка. — По мере продвижения по карьерной лестнице в кнессете они постепенно переключаются на другие проблемы. Это объясняется правилами политической игры и возможностями, которые она предоставляет».

«Депутатам-женщинам важно доказать, что они могут внести вклад в различных сферах законотворчества, а не только в области гендерного равноправия, — продолжает Ицкович-Малка. – Им необходимо выйти из ниши для того, чтобы претендовать на высокие должности – например, место председателя той или иной парламентской комиссии».

Ицкович-Малка подчеркивает, что для утверждения гендерного равноправия необходимо присутствие женщин на ключевых политических постах. «В первую очередь, я имею в виду феминисток, — уточняет исследовательница. – Они создают парламентские лобби и блоки, пересекающие границы между коалицией и оппозицией. Объединившись, они добиваются большего успеха в продвижении современного гендерного законодательства».

Ярден Бен-Галь Хиршхорн, TheMarker, Д.Л. Фото: Pixabay √