«Катар закрепился в Голливуде. Это даёт ему влияние на всю Америку»

Эфи Лифшиц, работавший в американской киноиндустрии, рассказывает о том опасном направлении, в котором она движется.

— Расскажите о себе. О том, чем вы занимаетесь.

— Я связан с кино, и в частности с Голливудом, в той или иной форме, уже более 25 лет. Я интересуюсь Голливудом, пишу о нём и живу им. Несколько лет я проработал старшим менеджером по продукту в Warner Bros., и эти годы многому меня научили в этом бизнесе. В последние годы я основал сеть кинотеатров. В этом году я продал свою долю в этой сети.

— Возможно, стоит начать с того, что сейчас считается слухами. Небольшая новость: Катар стремится приобрести Warner Bros. Это настолько серьезно?

— Дэвид Эллисон, сын Ларри Эллисона (основателя Oracl» и друга Нетаниягу — А.С.), приобрёл в этом году Paramount. Теперь, когда Warner Discovery выставлена ​​на продажу, Эллисоны решили, что хотят большего, и делают предложения о её приобретении, конкурируя, среди прочего, с Netflix. Поскольку цена покупки астрономическая, около 70 миллиардов долларов, в индустрии говорят о сотрудничестве Эллисонов с фондами стран Персидского залива, включая Катарский фонд благосостояния. Они это отрицают, но слухи налицо.

— Зачем? Чего они хотят? Зачем им сейчас Warner?

— В новостном контексте это имеет смысл, поскольку слияние Warner и Paramount означает, что CBS и CNN будут находиться у одного владельца. Это много новостей в руках одного человека. Катар, как и любой, кто приходит в медиабизнес, хочет влияния. В Голливуде уже есть катарские компании; они купили то, что осталось от Miramax, компании Харви Вайнштейна. Сегодня Miramax находится в совместном владении катарской компании и Paramount. Paramount вошла в Miramax в качестве партнёра с катарцами, владеющими впечатляющим каталогом фильмов, включая множество оскароносных.

— Когда вы говорите о влиянии, что именно означает это влияние? Я понимаю, почему они хотят контролировать новости, но какое влияние они получают, покупая каталог фильмов?

— Я не эксперт по геополитике и не политический комментатор, но влияние, к которому они стремятся, — политическое. Голливуд — это не только кино. Голливуд обладает огромным политическим влиянием в США на всех уровнях. Это может быть рычагом давления. Мы видели, например, как группа актёров и голливудских руководителей настаивала на том, чтобы Байден вышел из президентской гонки. Присутствие катарцев в Голливуде означает большое политическое влияние.

— А как насчёт культурного влияния?

— Сложно сказать. Пока ничего не произошло. Это, конечно, не значит, что этого не произойдёт. Можно предположить, что они сами точно не знают, чего хотят. Вероятно, они хотят закрепиться и действовать дальше. Голливуд сейчас находится в ситуации, когда ему нужны деньги. Очень много. Не хочу использовать грубые слова, скажу, что он готов на многое ради денег. Из этого можно сделать вывод, чего хотят добиться Катар или Саудовская Аравия. Мамдани, недавно победивший на выборах в Нью-Йорке, — сын режиссёра Миры Наир, ее финансирует  Катар, и это хорошо известно. Несколько дней назад было объявлено, что Катар предоставит огромные налоговые льготы для фильмов, снятых на его территории. 50% — один из самых высоких налоговых возвратов. Это ещё раз доказывает, насколько серьёзно и целенаправленно они настроены на достижение влияния посредством мягкой силы.

— Мягкая сила, которая впоследствии может стать жесткой. Может быть, для того чтобы громко прозвучать. Как на чемпионате мира по футболу.

— В конце концов, они и чемпионат мира по футболу принимали не потому, что очень любят спорт. Влиять на Голливуд на самом деле означает влиять на все Соединённые Штаты.

— А может быть, и на весь мир.

— Одна из причин, по которой мне нравится заниматься Голливудом и пытаться понять его, заключается в том, что, на мой взгляд, он отражает культурное и социальное состояние мира. Так было на протяжении всей его истории. Вспомните, например, строгий кодекс того, что разрешено, а что нет, в 1950-х годах. Запрет на обнаженное тело, секс, насилие, преступления. Это соответствует эпохе чёрных списков и маккартизма. В 1960-х, когда зарождалась контркультура, Голливуд отражал её, и содержание было соответствующим. Более бунтарским, более антиистеблишментским — отражение социальных тенденций. «Пролетая над гнездом кукушки», «Волосы», «Человек, следующий своей судьбе» и так далее. В 1980-х годах появились нарративы о холодной войне, о доброй, спасительной Америке против неудавшегося СССР и так далее. За последние полтора десятилетия мы наблюдаем своего рода раскол между Голливудом и аудиторией. В основном это результат экономики.

— Объясните.

— Так случилось, что компании, принявшие мерило DEI, начали раздражать значительную часть своей аудитории.

— DEI — политика разнообразия, равенства и инклюзивности. Кастинг режиссеров и актёров для проектов, основанный на этнической принадлежности, гендере и т. д.

— Да, пик этого был во время инцидента с Джорджем Флойдом, а около двух лет назад это просто взорвалось. Disney в своих последних отчётах просто удалил все упоминания об этих вещах. Слова «разнообразие» и «инклюзивность» исчезли. Люди, ответственные за «разнообразие и инклюзивность», были уволены. За исключением Apple, которая всё ещё сохраняет фасон, почти все компании сделали шаг назад. Люди думают, что это политика Голливуда, но на самом деле это скорее политика Уолл-стрит. Голливуду нужны деньги, и он сделает всё возможное, чтобы их получить.

— Разве вы не считаете, что здесь качнулся некий маятник? Разнообразие, инклюзивность и гласность уже стали фарсом. У людей нет терпения смотреть на чернокожую королеву Англии.

— Главная проблема «воукизма» — отсутствие аутентичности. В фильме киностуди Pixar Lightyear есть полусекундный лесбийский поцелуй, который наделал много шума. Фильм провалился, по сравнению с тем, что Pixar умеет снимать, и утверждалось, что это из-за этой сцены. Не думаю, что сам поцелуй раздражал зрителей больше, чем отсутствие аутентичности. Создавалось ощущение, что он был вставлен искусственно, для отчета, а не для того, чтобы что-то добавить к истории. Думаю, именно в этом и кроется отвращение зрителей к нарративам «воукизма».

— Да. На Disney много свалилось после того, как там утвердили Рэйчел Зеглер на роль Белоснежки.

— Disney — одна из компаний, доведших это требование разнообразия и инклюзивности до крайности, и поплатилась за это бешеной негативной реакцией. По сути, весь брендированный контент, выпущенный в этот период, был ориентирован на «идентичность». Они насильно подвели всё под эту концепцию инклюзивности.

В результате возникло движение ненавистников Disney. Поскольку Disney получил больше всех ударов, он также и отступил теперь дальше всех, став буквально олицетворением «отступничества» от инклюзивности и разнообразия. Это случается со всеми, но в Disney это наиболее очевидно. Они резко сменила курс.

— Слово Трамп ещё не произнесено, но его дух витает над головой. Go woke go broke.

— Несомненно, Трамп здесь очень важен. Значительная часть «прогрессивной» повестки, которую Уолл-стрит продвигал в Голливуде, исходила от администрации Обамы, со всеми вытекающими отсюда последствиями в плане идентичности. Сегодня, когда Голливуд стоит на коленях, ему нужны Трамп и его администрация, особенно в вопросах слияний и поглощений, а также в борьбе с крупными технологическими компаниями, Amazon, Google и Apple, которые, как любят говорить американцы, «съедают» его на корню.

— Да, и они его боятся. Они уже ощутили на себе его тяжелую руку.

— Трамп доказал им свою мстительность. В свой первый срок он просто издевался над Warner, когда было слияние с Discovery. Любой, кто сегодня в этом бизнесе и думает о слияниях и поглощениях, думает о том, что предпримет администрация и как Трамп ему отомстит.

— Его достижение – это, главным образом, вопрос осознания. Например, когда его переизбрали, Голливуд не стал его унижать и высмеивать, как в 2016 году, а поздравил и любезно польстил.

— Всё верно. В его первый срок они действовали так, как будто это был временный сбой, который пройдёт, и через четыре года мы сможем вернуться к нормальной жизни. Сегодня все склоняют головы и делают всё необходимое, чтобы быть с ним хороших отношениях. Все выстраиваются в очередь, чтобы сделать пожертвование на бальный зал, который он строит в Белом доме. Даже компании, которые он больше всего презирает и, вероятно, также ненавидит, щедро жертвуют, чтобы польстить ему.

— Удручает.

— Да.

— Неужели анти-«воукизм» проистекает только из отвращения к политике идентичности? Разве это не выражает также стремление американских правых навязать Голливуду свои ценности — консервативные?

— И да, и нет. Ответ сложный. Возьмём, к примеру, Тейлора Шеридана, ОК? Я не помню режиссёра такого калибра, который был бы одновременно столь плодовитым и столь популярным. Шеридан создаёт сериалы, которые нравятся консерваторам. «Йеллоустоун», «Мэр Кингстауна» и другие. «Йеллоустоун», конечно, пропагандирует консервативные семейные ценности и образ старого доброго американского ковбоя, но в конечном счёте это не совсем консервативный сериал, потому что он рассказывает о возвращении земель коренным народам и подрыве превосходства белых. Я называю такой контент постлиберальным, потому что он не консервативен. Он отвергает либеральную повестку последних полутора десятилетий и делает её неактуальной. Он бросает ей вызов.

— По вашему мнению, Голливуд прошёл несколько этапов за последние десятилетия. Либерализм, неолиберализм и постлиберализм. Можете немного объяснить?

— Десятилетия, с 1950-х до конца 1990-х, Голливуд обожал истории с абсолютно хорошими и абсолютно плохими парнями, героями, которые влияли на реальность и определяли её судьбу. Это либеральные ценности. Люди автономны, они контролируют свою жизнь и реальность, и даже находясь в неидеальной системе, они всё равно способны извлечь из неё максимум пользы. Вспомните, например, сериалы вроде «Закон и порядок» или «Скорая помощь» (ER). Есть хорошие парни, есть плохие парни, есть моральные дилеммы, и система, даже если она не идеальна, позволяет поступать правильно, справедливо, морально. «Белый дом», пожалуй, представляет собой вершину такого восприятия. Он представляет политику как арену, где можно, используя рациональные аргументы и риторические навыки, добиваться успехов. Разочарование в этом стало очевидным, когда появились такие сериалы, как «Клан Сопрано» и «Безумцы» (Mad Men), принесшие совершенно иной дух.

— Герой изменился. Дон Дрейпер или Тони Сопрано — уже не нормативные герои, как в «Скорой помощи».

— Я называю этот период «возвышением антигероя», который подчиняет реальность своим нуждам. Это по-прежнему классическая голливудская история о человеке, которому удаётся изменить реальность, пусть даже преступным или мошенническим путём.

— Если вы достаточно сильны, достаточно манипулятивны, достаточно креативны, готовы пересечь границы — вы всё равно можете победить систему. Система жестока, но её можно сломить.

— Думаю, в этот период и консерваторы, и либералы исходили из того, что институты, или система, структурированы таким образом, чтобы служить человеку. Контент, который производит сегодня Голливуд, полностью этому противоречит. Систему невозможно победить. Вероятно, это связано с общественным недоверием к институтам. Сегодняшний постлиберальный контент несёт чёткий посыл: что бы вы ни делали, система вас пережрёт и поглотит.

Айелет Шани, «ХаАрец», И.Н. На фото: эмир Катара шейх Тамим бин Хамад Аль Тани приветствует президента Дональда Трампа во время официального приема в Дохе, Катар. AP Photo/Alex Brandon