Бывший директор Службы общей безопасности (ШАБАК) Карми Гилон вместе с журналистом и писателем Йосефом Шавитом написали политический триллер "Жестокий мессия".
В этой книге описан апокалиптический сценарий с участием "нового правого подполья", которое, по замыслу авторов, ввергнет страну в пучину террора из-за своей мессианской идеологии.
Нельзя не отметить уникальность вышеприведенного факта: вряд ли в литературе найдется пример того, что бывший руководитель могущественной спецслужбы решил написать роман, да еще в жанре политической утопии. Однако по признанию самого Гилона, этот триллер для него — всего лишь инструмент для достижения иной цели.
Судя по всему, взяться за перо его побудила обостренная совесть: Гилон считает, что ситуация в стране близка к критической.
"Политики заняты лишь собственным выживанием, — с сожалением констатируе он, — поэтому в настоящее время возможны лишь два варианта дальнейшего развития событий: будет плохо или еще хуже".
По мнению Гилона, "Нетаниягу поработил страну, государство, демократию, отказавшись идти в тюрьму. Его люди, без перебежчиков из "Кахоль-лаван" или с ними, обещают принятие "французского закона", табу на решения Верховного суда и увольнение юридического советника правительства, что было бы самым легким. Правда, будет подано ходатайство против этих шагов в Высший суд справедливости, и если он решит, что у правительства нет полномочий действовать таким образом в таких обстоятельствах, то снова разразится кризис, и страна вновь пойдет на выборы".
По словам Гилона, Нетаниягу ведет страну по опасному пути, а реализация, пусть даже частичная, "сделки века", предложенной Трампом, и станет тем спусковым крючком, который приведет в действие создание нового правого подполья.
"Я не могу смотреть на это спокойно, — сетует Гилон, — я все еще верю в великую идею Государства Израиль, а также в необходимость и способность вернуться к здравомыслию, участвуя в строительстве другого и лучшего общества".
Бывший директор ШАБАК уверен, что ультраортодоксальные маргиналы стремятся к созданию государства Галахи. "Мы недооценили их, — признается он. – Когда нам удалось раскрыть еврейское подполье, на контролируемых территориях находилось 12 тысяч поселенцев. Сейчас их уже около полмиллиона. Их всех объединяет четкая и понятная идеология. Среди них нет никого, кто не читал бы "Торат ха-мелех" (книга "Закон царя", вышедшая в 2009 году, авторы которой Ицхак Шапира и Йосеф Элицур рассматривали возможные убийства неевреев – прим. "Детали").
Книга "Жестокий мессия" еще не дошла до читателя, однако Гилон надеется, что вдумчивый читатель, в том числе и правый, сможет открыть для себя нечто новое, как произошло со знаменитым израильским телесериалом "Фауда".
Гилон и Шавит считают, что в своем триллере они пытаются вскрыть истину, какой бы болезненной она ни показалась, воздерживаясь от характеристики правительства, будь оно правое или левое. Вполне возможно, что в книге нашли отражения и личные переживания Гилона, которые он называет своими "тремя глубокими шрамами".
И это отнюдь не детские травмы, хотя и там можно было найти нечто, например, знакомство с подростком Биби Нетаниягу, который уже тогда считался "королем класса", где они учились; там и желание дистанцироваться от собственной семьи, где дедушка еще во времена британского мандата был судьей Верховного суда, отец – генеральным прокурором, а мать – юридическим советником.
Первый шрам касается дела Эмиля Гринцвайга, который погиб в результате взрыва гранаты, брошенной праворадикальным активистом в сторону демонстрации "Шалом ахшав". Гилон считает, что это убийство можно и нужно было предотвратить.
Второй шрам связан с разоблачением еврейского подполья, и даже не сам факт разоблачения, а политическое давление, которое нарастало, требуя снять судимость с преступников.
Наконец, третий шрам связан с конкретной датой – 4 ноября 1995 года, когда был убит Ицхак Рабин. Это – незаживающая рана, которая до сих пор так страшно напоминает о себе, что Гилону приходится принимать антидепрессанты. Он корит себя за то, что произошло убийство, что его не было на площади в тот самый момент, и убежден, что должен был опознать Игаля Амира, как потенциального убийцу, чтобы не допустить трагедии.
На взгляд Гилона, то, что случилось на Площади Царей Израилевых в ту памятную ночь, и есть проявление мессианского террора. Но если Амир отбывает наказание, такие, как он, по сей день живут среди нас. Это и мучает Гилона каждый день.
Ощущение, что эти люди жаждут огня, дыма и крови, а также признание того факта, что даже глава спецслужбы не сможет спасти страну от надвигающейся угрозы – все это нашло отражение в книге "Жестокий мессия". Как и вина самого Гилона, от которой он так и не избавился, казня себя снова и снова.
Ариана Меламед, "ХаАрец", М.К.˜
Фото: Моти Мильрод
