Как в верхушке полиции хотели поживиться квартирами со скидкой

Начальник отдела расследований правонарушений полицейских (МАХАШ) Керен Бар-Менахем закрыла дело против высокопоставленного сотрудника полиции вопреки твердой позиции следователей. Речь идет о генерале полиции Гиле Газиэль, начальнике кадрового управления полиции Израиля, против которой появились обоснованные подозрения в мошенничестве и злоупотреблении служебным положением.

Суть подозрений сводится к тому, что Газиэль утверждала продажу служебных квартир высшим чинам полиции, а не тем, кому эти квартиры предназначались. В частности, договоры на приобретение этих квартир заключили бывший генинспектор полиции Рони Альшейх и бывший начальник следственного управления Мени Ицхаки.

После сбора доказательной базы по этому делу Бар-Менахем при поддержке тогдашнего госпрокурора Шая Ницана приняла решение не возбуждать уголовное дело, а предписать полиции ограничиться административными мерами. Но в конечном итоге никаких мер не было принято. Как говорится в официальной резолюции полиции, в них «не было необходимости, как выяснилось в ходе расследования». По полученной нами информации из причастного к этому расследованию источника, одной из причин закрытия дела было стремление избежать формального вызова для дачи показаний бывших высокопоставленных полицейских, включая Рони Альшейха.

В 2015 году правительство и полиция Израиля инициировали строительство 108 единиц служебного жилья (четырех- и пятикомнатных квартир в районе Рамот в Иерусалиме) для низших чинов полиции иерусалимского округа, которые должны были получить возможность приобрести эти квартиры с большой скидкой в сотни тысяч шекелей. Государство субсидировало землю под строительство, чтобы создать таким образом стимул для полицейских оставаться на службе, причем именно в иерусалимском округе, где высокая текучка кадров, да и большие проблемы с мотивацией.

Проект курировал начальник строительного управления полиции Йоси Огузин. После жалобы на проблематичное поведение с его стороны был назначен офицер для расследования. Огузин утверждал, что именно Газиэль продвигала в списке на приобретение квартир старших офицеров, включая Мени Ицхаки. Например, дочь Ицхаки, которая тоже служит в полиции, соответствовала критериям на получение служебной квартиры. По словам Огузина, Газиэль заставила его продвинуть продажу по сниженной цене еще одной квартиры – на этот раз Ицхаки-отцу.

Жалоба была передана в МАХАШ, и в начале 2018 года началось расследование. В частности, в «ХаАрец» поступила переписка между Газиэль и Огузиным от мая 2017 года.

Газиэль: Привет, Йоси! Начальник следственного отдела интересуется квартирой в Рамоте. Она еще есть?

Огузин: Для кого? Мени Ицхаки?

Газиэль: Да. Есть?

Огузин: Его дочь зарегистрировалась и получила разрешение, она на пятом месте в очереди… Если он хочет подписать договор о покупке квартиры вместе с дочерью, нет никаких проблем, мы передадим это юристу нашей НКО.

Газиэль: Он хочет для себя, помимо дочери. Он скоро выходит на пенсию, и если не купит сейчас, потом уже не сможет.

Примерно через час Огузин написал Газиэль: «Я разговаривал с ним и пообещал, что мы обязательно подпишем с ним договор о покупке служебной квартиры, прежде чем он уйдет в предпенсионный отпуск».

В своих показаниях Огузин сообщил о давлении, которое на него оказывала Гила Газиэль: «Я позвонил ей и сказал, что он не может присоединиться к проекту, но Гила сказала, что он уходит на пенсию, он много сделал для страны, он никогда не заботился о своих личных делах, поэтому он заслуживает, чтобы мы о нем позаботились. Я сказал ей, что в конечном итоге все равно решение о выдаче квартиры принимает она, поэтому я без проблем сделаю, как она хочет. Она ответила, что я должен договориться с ним и подписать с ним договор».

Огузин также сообщил, что Ицхаки был включен в список претендентов только под давлением Газиэль. А другие высокопоставленные сотрудники полиции, которые тоже хотели купить квартиру в этом проекте, не были внесены в списки. В июле 2017 года Ицхаки действительно подписал договор на покупку квартиры, но в начале 2018 года расторг его.

В мае того же года отдел кадров провел еще одно обсуждение. В резюме обсуждения Газиэль написала, что не знала, что дочь Ицхаки намеревается купить квартиру. Резюме было отправлено Огузину, который написал Газиэль в ответ: «Ты действительно не знала о дочери Мени Ицхаки? Освежи память! Ты не только знала, что речь идет о выделении двух квартир – для Ицхаки и его дочери. Ты инициировала, утвердила и инструктировала меня с самого начала по этому делу, несмотря на мои возражения. При этом ты знала, что стоит огромная очередь полицейских, которые записались на этот проект».

В резюме также говорилось о решении выделить 10 процентов служебных квартир пенсионерам полиции. Но следствие, как ни искало, не смогло найти никаких доказательств существования такого решения.

В ходе расследования выяснилось, что Газиэль настаивала, чтобы разрешить покупку квартиры другому высокопоставленному полицейскому – генинспектору Альшейху. «Гила сказала, что мы должны предложить квартиру генинспектору, потому что ему нужна большая квартира, – рассказал Огузин на даче показаний. – Я сказал, что ему, скорее всего, эти квартиры не подойдут, потому что они не очень большие. Я сказал, что если он захочет, то может сам со мной связаться, но она продолжала настаивать. И снова начала свои манипуляции, говорила, что генинспектор очень занят, что у него нет времени, что он никогда не заботится о себе, и мы должны позаботиться о нем. Она не сдавалась, и в итоге встреча с ним была назначена на март 2017 года.

Но за два месяца до встречи Гила связалась со мной и сказала, что у нас есть женщина-полицейская, которая серьезно пострадала в теракте, и ей нужно помочь с квартирой, доступной для инвалида-колясочника. Я поверил в эту историю и предложил спроектировать вместо двух трехкомнатных квартир одну шестикомнатную. Мы передали это задание архитектору, после чего Гила снова связалась со мной и сказала, что эта большая квартира как раз подходит для генинспектора, у которого большая семья.

В принципе, она с самого начала на это намекала, еще при первом разговоре о полицейской, которая стала инвалидом в результате теракта, она сказала мне: «Если не получится с ней, эта квартира как раз подойдет генинспектору». Потом оказалось, что вопрос с полицейской, пострадавшей в теракте, отпал сам по себе, ей нашли какое-то другое решение, но что касается шестикомнатной квартиры, мы продолжили процесс планирования, чтобы продать ее генинспектору».

Огузин описал встречу с Альшейхом следующим образом: «Я представил ему план квартиры, он его изучил и спросил, можно ли купить квартиру в проекте. Я сказал ему, что если Гила утвердит, нет никаких проблем. Я ему предложил на всякий случай, если он хочет купить служебную квартиру в этом проекте, поставить в известность министра внутренней безопасности. После встречи я все пересказал Гиле, и она мне сделала выговор за то, что я порекомендовал поставить в известность министра». В конечном итоге, генинспектор все-таки не приобрел квартиру в этом проекте.

Секретарь проекта также дала показания по этому делу, которые подкрепляют версию Огузина. Она сообщила, что Газиэль служила «обходным путем» для старших офицеров, которые хотели квартиры. Собранные улики убедили следователей МАХАШ, что Газиэль действовала с нарушением процедур и вмешивалась в условия получения квартир, хотя это не входило в ее компетенцию. Они сочли, что ее следует допросить по подозрению в мошенничестве и злоупотреблении служебным положением. Если бы их точка зрения была принята, это заставило бы вызвать для дачи показаний Альшейха и Ицхаки. Бар-Менахем постановила, что улики не оправдывает возбуждение уголовного расследования.

В конце 2018 года Газиэль была на допросе в МАХАШ, но дело было закрыто. МАХАШ рекомендовал полиции принять административные меры, но никаких мер против Газиэль не было принято.

В официальной реакции МАХАШ на наш запрос говорится: «Эта история началась с офицерской проверки, которая была инициирована для проверки нарушений в управлении проектом служебного жилья. Рекомендации офицера включали принятие дисциплинарных мер в отношении различных причастных к делу людей, включая тогдашнего начальника отдела кадров. Впоследствии этот вопрос был также передан в МАХАШ, и после проверки улик и изучения собранной информации МАХАШ пришел к выводу, что поведение вовлеченных сторон не сопровождалось отягчающими обстоятельствами, как предполагается в статье о злоупотреблении служебным положением. В свете вышеизложенного, по мнению госпрокурора и его заместителя по уголовным делам, нет оснований для возбуждения уголовного дела. Следует рекомендовать принятие дисциплинарных мер. Мы можем только сожалеть о продолжающихся попытках очернить начальника МАХАШа и других высокопоставленных должностных лиц, исходящих от заинтересованных лиц, которые обижены на органы, так как не получили продвижения по службе».

Гила Газиэль сообщила: «Согласно выводам МАХАШ, а также результатам расследования этого дела полицией, в моем поведении в проекте не усмотрели никакого состава преступления. Попытки скомпрометировать мое доброе имя без малейшей вины с моей стороны посредством перелопачивания этого важного для благосостояния сотрудников полиции Израиля проекта является злостным искажением реальности».

От имени Рони Альшейха сообщили: «Бывший генинспектор полиции никогда не выражал желания или готовности приобрести квартиру в проекте, даже когда его куратор активно искал покупателей из-за отсутствия спроса. Более того, генинспектор объяснил куратору, что даже если квартиры есть в наличии, он не считает целесообразным приобретать квартиру в проекте, предназначенном для других сотрудников полиции».

В полиции заявили: «Было проведено расследование, и решено не предпринимать никаких действий в отношении данного офицера».

Йехошуа (Джош) Брайнер, «ХаАрец» Ц.З. На снимке: начальник МАХАШ Керен Бар-Менахем вместе с бывшим генинспектором Рони Альшейхом и бывшим госпрокурором Шаем Ницаном в кнессете, 2018 год. Фото: Оливье Фитусси˜