Как ошибки ХАМАСа и режима аятолл позволили Нетаниягу начать наступление на Иран

С точки зрения высшего командования Армии обороны Израиля на этот раз сомнений нет: Израиль завершил раунд войны с Ираном с очевидной победой. Ядерному проекту Ирана и его ракетным системам был нанесен серьезный ущерб, а руководство в Тегеране, потерявшее многих высокопоставленных представителей, лишилось и относительного чувства уверенности, с которым оно до сих пор действовало в регионе.

ЦАХАЛ и Моссад достигли целей, поставленных перед ними в начале кампании: создание условий, препятствующих превращению Ирана в ядерное государство, и укрепление стратегического положения Израиля. Эти задачи были выполнены быстрее, чем предполагалось изначально, и с гораздо меньшими потерями, чем прогнозировалось в первых сценариях.

Начальник Генштаба ЦАХАЛа Эяль Замир не сравнивает нынешнюю эпоху с периодом Войны за независимость и не ждет парадов победы. Но он знает, что за последние две недели армия под его командованием провела самую дальнюю и сложную операцию в истории Израиля, предотвратив потенциальную экзистенциальную угрозу.

Военный кабинет одобрил операцию для армии, осознавая, что на этот раз израильское общество не сможет пережить еще одну неудачу. С момента вступления в силу прекращения огня Генштаб рассматривает эту кампанию как начало возможности достичь более широкой и амбициозной цели. Открылось окно возможностей для завершения региональной войны на том фронте, с которого все началось — в секторе Газа, с перспективой разрешения истории с заложниками.

На фоне нарастающих споров вокруг масштабов достижений Израиля и США мы снова входим в знакомый — и опасный — «бермудский треугольник», в котором переплетаются политика, разведка и СМИ. Для президента США Дональда Трампа было важно представить единоразовую атаку на ядерный объект в Фордо как беспрецедентный успех.

Когда американские СМИ поспешно оперлись на предварительный разведывательный отчет и приуменьшили масштаб нанесенного ущерба, Трамп подключил к делу премьер-министра Биньямина Нетаниягу. Так появилась чрезвычайно необычная публикация от имени Комиссии по атомной энергии Израиля (на самом деле выпущенная Белым домом), а затем и заявление Эяля Замира о серьезном ущербе, нанесенном ядерным объектам.

На практике уверенность Израиля в результатах касается лишь части объектов, подвергшихся бомбардировке, но не всех. Оптимизм основан на предполагаемом совокупном ущербе, который включает не только повреждение объектов и центрифуг, но и ликвидацию ведущих ученых, работавших над ядерным проектом. Что касается американской бомбардировки Фордо, то информации пока недостаточно.

Нет сомнений в том, что физический ущерб всем объектам серьезный, но также ясно и то, что проект не был полностью уничтожен. Во‑первых, для уверенного анализа нужно больше данных; во‑вторых, здесь есть и «мягкие» факторы — в частности, настроение в окружении верховного лидера Ирана Али Хаменеи.

Израиль и США до сих пор не знают наверняка, что произошло с 408 килограммами урана, обогащенного до 60%. Им также трудно оценить, подтолкнет ли неудача в войне Хаменеи к тому, чтобы приказать оставшимся ученым и генералам пересечь последнюю красную черту — провести испытание на примитивном ядерном объекте, чтобы продемонстрировать: вот где мы находимся.

Остаются и другие тревожные сценарии. Иран может вернуться за стол переговоров, но продолжить упрямую тактику затягивания и лжи. А Трамп может потерять интерес к ядерной теме, объявить о победе и перейти к следующему вопросу. Он — человек короткой дистанции, а не марафона, как раз тогда, когда многие эксперты подчеркивают: крайне важно достичь соглашения, которое обяжет Иран к долгосрочным и подконтрольным обязательствам.

Часть израильского успеха заключается в том, что ему удалось нанести удар по ключевым проектам режима, на которые в последние десятилетия были потрачены сотни миллиардов долларов: ядерной программе, ракетам и региональному влиянию. Сохранять воздушное превосходство над Ираном в условиях перемирия будет сложно, но 12 дней ударов показали, что воздушный путь в Иран открыт, и на данный момент режим не способен защититься.

Эта беспомощность, возможно, вдохновит иранских граждан на то, чтобы в будущем бросить режиму вызов. Однако Иран еще не полностью утратил способность наносить удары по Израилю. По данным ЦАХАЛа, у иранцев по-прежнему остаётся около 100 пусковых установок и сотни ракет большой дальности. Вероятно, одной из первых задач режима станет восстановление производственных линий для баллистических ракет.

Из всех поразительных событий последних недель стоит вновь вспомнить, что произошло во вторник. Трамп с энтузиазмом объявил о прекращении огня, но уже перед рассветом проснулся и узнал, что Иран упрямо пошел вперед и выпустил по Израилю еще две ракеты и десятки дронов — а Израиль готовится к жесткому ответу.

Двадцать самолетов, нагруженных бомбами, уже были в пути к Ирану. Но затем вмешался президент. Он позвонил Нетаниягу и приказал остановить самолеты. Те просто развернулись в воздухе и сбросили часть боезапаса по радарной цели в северном Иране. На фоне того, что Израиль на этой неделе называет себя региональной сверхдержавой, стоит помнить и об этом элементе баланса сил.

В четверг армия провела брифинг для журналистов о кампании против Ирана. Офицеры были крайне осторожны, чтобы их снова не сочли самонадеянными, и старались не вступать в конфронтацию с политическим руководством (имя Нетаниягу вообще не прозвучало). Некоторые из участников брифинга занимали ключевые посты и 7 октября 2023 года. Впервые — после множества встреч с ними с момента той резни — тут и там в их лицах можно было уловить проблеск улыбки.

Провал Синуара

Провал Ирана в противостоянии с Израилем и США, масштаб которого все еще оценивается, возвращает нас к событию, с которого началась нынешняя война: решению ХАМАС нанести террористический удар из сектора Газа 7 октября.

В начале этой недели журналист Бен Каспит опубликовал в газете Маарив полный текст послания, которое лидеры ХАМАСа в Газе — Яхья Синуар, Мохаммед Дейф и Маруан Исса — отправили генеральному секретарю «Хизбаллы» Хасану Насралле за несколько часов до начала бойни (все из этой четверки были ликвидированы Израилем в ходе войны).

В этом послании трое палестинцев призывают ливанского шиитского лидера присоединиться к кампании, извиняются за то, что не сообщили ему заранее точную дату атаки (в ХАМАСе, как оказалось, справедливо опасались утечки внутри «Хизбаллы») и излагают свои соображения.

Примечательно, что, в отличие от того, что сообщалось позже, в обоснованиях, которые лидеры террористических организаций приводят в пользу нападения, акцент делается на религиозные провокации со стороны ультраправых партий в коалиции Нетаниягу — особенно на Храмовой горе. Ни слова не говорится о расколе в израильском обществе из-за судебной реформы, протестном движении или надвигавшемся кризисе внутри ЦАХАЛа.

На этой неделе лидер ШАС Арье Дери описал резню 7 октября и последующие события войны в религиозных терминах — с точки зрения отношений Бога с еврейским народом. Подобно другим представителям коалиции, он также продемонстрировал поразительную бесчувственность, говоря о «чудесах», которые якобы произошли.

И всё же, в определённой степени — несмотря на ужасающий масштаб трагедии — всё действительно могло быть ещё хуже. Синуар и его соратники начали действовать без полной координации с Ираном и «Хизбаллой», которые знали лишь общие планы атаки, в то время как наступательные возможности радикальной оси региона еще не были полностью развиты. Если бы они подождали еще два года, масштаб разрушений в многосценарной войне мог бы оказаться неизмеримо больше.

Здесь в картину вписывается и колебание Насраллы. На следующий день после резни он разрешил своим боевикам открывать огонь только по военным базам и гражданским населенным пунктам вдоль границы, используя противотанковые ракеты и ракеты малой дальности. Решение Насраллы не вступать в бой в полном объеме с первых часов позволило Генштабу и Северному командованию эффективно организоваться на ливанском фронте, развернуть там три дивизии и предотвратить захват части Галилеи.

Дальнейшие события известны: боевые действия на севере постепенно усиливались, пока Израиль не принял решение о наступлении в ответ на гибель 12 детей от ракеты «Хизбаллы» в друзском городе Мадждаль-Шамс на Голанских высотах в июле этого года.

Даже тогда многие в Израиле опасались полномасштабной войны с «Хизбаллой» и надеялись, что американский посредник Амос Хохштейн сумеет склеить хоть какое-то соглашение, чтобы предотвратить этот сценарий. Однако усилия по посредничеству провалились, и в сентябре Израиль начал «атаку пейджеров», а затем ликвидировал Насраллу и большинство высшего командования организации.

В октябре ЦАХАЛ занял юг Ливана, встретив минимальное сопротивление, и уничтожил бункеры «Хизбаллы». В ноябре шиитская террористическая организация была вынуждена согласиться на соглашение, которое по сути стало капитуляцией.

Но пока Дери восхищается чудесами, а Нетаниягу гордится своей прозорливостью, оба игнорируют критическое значение решения Насраллы. Не стоит лгать самим себе: группировка ЦАХАЛа на севере также была недостаточной против «Хизбаллы» — противника, куда более сильного, чем ХАМАС.

И в Ливане армия готовилась к ограниченным сценариям, которые не соответствовали бы масштабам планов и реальным возможностям «Хизбаллы», если бы те были приведены в действие. Даже политика сдерживания, игнорировавшая постепенную эскалацию со стороны врага на границе, была схожей на обоих фронтах. Оказалось, что накануне 7 октября уровень готовности на севере был не выше, чем на юге.

Слепота Израиля перед лицом двух мощных террористических армий, выросших у его границ — в Ливане и в Газе — была коллективной, охватывающей весь политический спектр. Отчасти она объясняется страхом быть втянутым в войну с Ираном и радикальной осью. В итоге Израиль занялся этой угрозой, когда уже не осталось другого выбора — и тогда выяснилось, что многолетняя и тщательная подготовка все же дала результат.

Критически важным элементом стала инициатива. ХАМАС застал ЦАХАЛ врасплох. Израиль же сам выбрал момент, чтобы застать врасплох сначала «Хизбаллу», а затем и Иран. Хотя во всех трех случаях разведданных было более чем достаточно, чтобы предупредить о грядущем ударе. Речь не идет о том, что в отношении одного врага (ХАМАСа) допущена недооценка, а в отношении других (Хизбаллы и Ирана) — переоценка. Всё сводится к планированию, инициативе и выбору момента.

Хаменеи также допустил критические ошибки. Подобно Насралле, он предпочёл наблюдать за ХАМАСом со стороны и не вмешиваться активно в войну в тот момент, когда Израиль находился в заведомо более слабом положении. А затем, в апреле этого года, после ликвидации иранского генерала в Дамаске, он решил ответить мощным залпом ракет и дронов по Израилю прямо с территории Ирана. Обоснованием послужило то, что убийство произошло в консульском учреждении. Эта атака была в значительной степени отражена, но обмен ударами возобновился еще и в октябре.

Иранцы не придали должного значения тому, что в результате израильских контрударов была уничтожена значительная часть их системы ПВО. Напротив — они ускорили свою ядерную программу. Когда Трамп решил вернуться к переговорам по новому ядерному соглашению, Иран начал затягивать процесс, ссылаясь на отговорки и прибегая к тактике промедления, игнорируя установленный им 60-дневный срок. Результатом стало израильское наступление, за которым последовал американский удар.

Со своей стороны Нетаниягу сейчас пытается задним числом переписать историю и представить себя в выгодном свете. 7 октября подаётся как небольшая «осечка» истории, за которую, в любом случае, несут ответственность генералы и разведка — и они уже заменены (если бы только его вовремя разбудили!). Согласно новой версии событий, которую Нетаниягу тщательно распространял на прошлой неделе в «интервью» проправительственному 14‑му каналу, уже на второй день войны он пообещал «изменить Ближний Восток» — и теперь, мол, выполнил это обещание.

Как пишет Шаби Гатенио в издании Седьмой глаз — «независимом и расследовательском журнале», согласно его определению на сайте, — Нетаниягу ссылается на случайную фразу, сказанную им на видеосовещании с главами местных властей юга на третий день войны.

В действительности же, как свидетельствуют бывший министр обороны Йоав Галант, бывший начальник Генштаба Гади Айзенкот и другие, а также как видно по немногочисленным видеоматериалам, опубликованным канцелярией премьера в первые дни войны, Нетаниягу выглядел потрясенным и испуганным, и был далек от формирования какого-либо всестороннего плана победы.

Амит Сегаль из 12‑го канала в интервью The New Yorker заявил на этой неделе, что 7 октября стал «Перл-Харбором Израиля», а Нетаниягу сумел оправиться от него и добиться исторической победы над Ираном и его сателлитами — как США в конце Второй мировой войны. На мой взгляд, все происходящее выглядело куда менее спланированным и просчитанным, чем это пытается представить премьер (за исключением его многолетней озабоченности иранской угрозой), и в любом случае, несмотря на прекращение огня, кампания далеко не завершена.

Амос Харэль, “ХаАрец”

На фото: Нетаниягу среди развалин института Вейцмана в Реховоте. Фото: Итай Рон.