Как Израиль морочил американцев и скрывал ядерные секреты

7 февраля 1967 года посол США в Израиле Уолворт Барбор отправил секретную телеграмму госсекретарю Дину Раску. Эта телеграмма до сих пор засекречена, но, согласно другим документам, она содержала драматическую информацию об израильской ядерной программе, и, ссылаясь на два израильских источника, утверждала, что «Израиль гораздо ближе к ядерному оружию, чем мы думали».

Телеграмма потрясла американское правительство. Через десять дней после ее получения директор департамента по делам Ближнего Востока Роджер  Дэвис отправил еще одну телеграмму, в которой написал, что последние отчеты разведки указывают на то, что Израиль, возможно, создает крупное производство по химическому выделению плутония, достигнув прогресса в производстве компонентов ядерного оружия и возможность собрать его в течение шести-восьми недель.

Дэвис добавил, что его ведомство относится к этим сообщениям с осторожностью, по крайней мере до тех пор, пока они не пройдут тщательную разведывательную оценку. Действительно, государственный секретарь Раск приказал провести срочную разведывательную проверку этих отчетов.

После расследования Томас Хьюз, директор отдела разведки и исследований госдепартамента, опубликовал пятистраничную секретную записку, в которой проанализировал сообщения из Тель-Авива. Около трети меморандума до сих пор засекречено по требованию ЦРУ, но из него можно узнать многое. Не только о сообщениях источников из Тель-Авива, но и о том, как они были восприняты и оценены в Вашингтоне.

Согласно меморандуму Хьюза, израильские источники сообщили, что Израиль имеет — или находится на грани завершения — завод для производства плутония, объект расположен в комплексе Димоны, реактор Димона работает на полную мощность.

Сам Хьюз занял осторожную позицию. Его ведомство не смогло ни доказать, ни опровергнуть эти утверждения. Меморандум завершался рекомендацией: «С точки зрения разведки крайне важно, чтобы следующий американский инспекционный визит в Димону был осуществлен как можно скорее… Когда будет представлен отчет инспекторов, можно будет провести повторную оценку на высоком уровне».

Записка Хьюза является частью коллекции документов, которую мы в настоящее время публикуем на сайте Архива национальной безопасности США. Некоторые документы оставались засекреченными в течение многих лет, вплоть до сентября прошлого года. Скрытые в них подробности проливают дополнительный свет на сумеречное царство секретности, утаивания и обмана, окружавшее израильскую ядерную программу в ее первые годы.

Эти документы позволяют лучше понять, что США действительно знали о секретах Димоны, и учат нас, как и в какой степени Израиль преуспел в сокрытии своих секретов. Собранные документы также могут помочь выяснить, с опозданием почти на шестьдесят лет, кем были израильтяне, передавшие информацию американцам еще в 1960-х годах.

***

Проект «Димона» родился как своего рода матрешка, секрет, скрытый в тайне. Внешней тайной было само существование масштабного франко-израильского соглашения о ядерном сотрудничестве, которое привело к созданию комплекса в Димоне. Переговоры и подписание соглашения проводились в обстановке полной секретности, и конфиденциальность была признана основополагающим обязательством обеих сторон.

Но внутри этой внешней тайны скрывалась внутренняя супертайна, святая святых всего дела. Секрет, раскрытие которого раскроет единственную цель проекта. Секретом был план создания подземного химического завода, единственной целью которого было производство плутония для военного использования.

По словам французского журналиста Пьера Пеана, этот секрет вообще не упоминался ни в официальных документах соглашения между Францией и Израилем, ни даже в технических соглашениях между французской и израильской комиссиями по атомной энергии. По словам Пеана, соглашение было заключено между производственной компанией Saint-Gobain и фиктивным покупателем, и в нем Израиль вообще не упоминался. Лишь немногие с обеих сторон сделки знали об этом секрете.

Сам комплекс в Димоне, внешний секрет, был обнаружен и идентифицирован как строящийся ядерный комплекс американцами в ноябре-декабре 1960 года. После этого премьер-министр Давид Бен-Гурион поспешил заявить, что Израиль строит реактор в Димоне, однако, как он подчеркнул, реактор будет предназначен исключительно для мирных целей — исследований, а не для создания оружия. Однако внутренний секрет оставался таковым на протяжении десятилетий.

Впервые он был раскрыт только в книге, опубликованной Пеаном в 1981 году, а его подробности, по мнению иностранных экспертов, были раскрыты только после информации, предоставленной Мордехаем Вануну лондонской газете Sunday Times в октябре 1986 года.

Краткое заявление Бен-Гуриона в кнессете в декабре 1960 года, согласно которому реактор в Димоне был исследовательским реактором для мирных целей, стало основой легенды, которая была представлена ​​первой американской группе инспекторов, посетивших Димону в мае 1961 года.

Согласно этой легенде, цель проекта — «приобрести опыт эксплуатации ядерного комплекса, который подготовит Израиль к эре энергетических реакторов в долгосрочной перспективе». Димона была представлена ​​как широкомасштабное предприятие в области ядерных технологий, нацеленное на подготовку израильских ученых по большинству аспектов использования атома в мирных целях.

Американцам был передан общий план участка, но на представленном американцам плане Димоны не был показан завод для получения плутония, который тогда находился лишь на ранней стадии строительства.

Как именно выглядит главный секрет Димоны для человека, впервые посетившего комплекс Димоны? Описание этого места появилось на сайте Центра Вудро Вильсона в США, где приводятся показания молодого израильского солдата по имени Элиэзер Гейслер, служившего в Димоне в середине 1960-х годов, в те же годы, когда американцы посетили это место.

В своих показаниях Гейслер описывает здание разделительного завода следующим образом: «Снаружи оно выглядит как скромное одноэтажное здание. Похоже на большой склад или магазин Walmart. Официальным обозначением этого здания было «административные и хозяйственные помещения» (и именно так говорили американским инспекторам в 1960-х годах). Однако скромный вид здания был лишь верхней, видимой частью того, что на самом деле представляло собой огромный объект. Подобно верхушке айсберга, здание представляло собой вход в многоуровневый подземный перерабатывающий комплекс глубиной более 210 футов, где перерабатывалось ядерное топливо, получаемое в расположенном неподалеку тяжеловодном реакторе. В этом здании Государство Израиль производило плутоний для ядерных боеприпасов».

Менее чем через две недели после первого американского визита в Димону, как зафиксировано в протоколе встречи Бен-Гуриона с Джоном Ф. Кеннеди в отеле Waldorf Astoria в Нью-Йорке, премьер-министр Израиля сообщил американскому президенту, что «через три или четыре года» в Димоне будет построен «небольшой опытный завод по выделению плутония».

В ходе последующих инспекций (1964–1967 гг.) руководители комплекса в Димоне показывали приглашенным группам пустующие помещения опытного завода, объясняя, что из-за финансовых и других трудностей строительство завода было отложено и в конечном итоге отменено.

Чтобы повысить достоверность этой истории, Израилю потребовалась сложная кампания по дезинформации, которая продолжалась на протяжении всего десятилетия, пока американцы посещали Димону. Кампания была направлена ​​не только на то, чтобы скрыть главную тайну Димоны, но и на то, чтобы замаскировать многие технологические компоненты на объекте — фактически, весь комплекс — таким образом, чтобы подтвердить утверждение, что это исследовательский центр, а не производство расщепляющегося материала.

Такая системная операция по обману была далеко не тривиальной как в политическом, так и в техническом плане. Она начиналась с премьер-министров (Бен-Гурион и Эшколь) на политическом уровне и продолжилось до административного руководства комплекса Димоны.

В период с 1961 по 1969 год США провели девять инспекций в Димоне, и только в последние годы стали понятны героические усилия — как интеллектуальные, так и физические, — которые ежегодно вкладывались в комплекс, чтобы ввести в заблуждение американских посетителей.

Но было ли это убедительным? Может ли маленькая бедная страна, какой был Израиль в 1960 году, позволить себе запустить два исследовательских ядерных проекта одновременно – Сорек и Димона? И если оба проекта предназначены для мирных целей, почему небольшой проект был построен и открыт публично, а другой строился в обстановке полной секретности?

До публикации текущих документов, казалось, что Соединенные Штаты не знали наверняка, что израильско-французская сделка включала производство плутония. Многие в Соединенных Штатах предполагали, что реактор в Димоне, должно быть, связан с оружием, но это было подозрение, а не факт.

Но документ, опубликованный в новой коллекции, предполагает, что США знали больше, чем казалось. Документ, опубликованный в начале декабря 1960 года Объединенным комитетом по атомной энергии, прямо утверждает, что Димона должна была включать «установку по разделению плутония». Источник этого заявления неизвестен. Но это, по-видимому, первый и, возможно, единственный документ американской разведки, в котором прямо говорится, что израильско-французский проект с самого начала включал два компонента, необходимых для программы создания оружия – атомный реактор и выделение плутония.

Если США знали с самого начала — или, по крайней мере, предполагали — что сделка по Димоне также включала получен6ие плутония, что случилось с этой информацией? Как она исчезла? Это загадка для историков, потому что все последующие оценки американской разведки по Димоне — с 1961 года и по крайней мере до 1967 года — повторяют оценку, что в Димоне, вероятно, нет предприятия по выделению плутония.

Однако и в 1965, и в 1966 годах инспекторы предупреждали, что если Израиль решит изменить направление, то в течение короткого времени, за 12–18 месяцев, он может перепрофилировать Димону из исследовательского центра в военный. В этих сообщениях американцы уже высказывали подозрения, что имеет место обман в отношении использования реактора.

…И вот в феврале 1967 года сообщения «из израильских источников» достигли посольства в Тель-Авиве. Говоря современным языком, «источники» предупредили американцев, что Израиль оказался пороговым ядерным государством.

Эти сообщения были поистине драматичными. Во-первых, они противоречили американской оценке статуса ядерной программы Израиля. Во-вторых, если сообщения заслуживали доверия, то это было доказательством продолжающейся мошеннической операции в Димоне, а успокаивающие дипломатические послания Бен-Гуриона и Эшколя президентам Кеннеди и Линдону Джонсону были ложным. Американские документы — как из посольства, так и из Вашингтона — показывают, что американцам было очень трудно проглотить эту горькую пилюлю.

***

По окончании недель ожидания, предшествовавших Шестидневной войне, Израиль предпринял шаги, которых не предпринимал раньше. Впервые в своей истории он собрал ядерные устройства всего за несколько дней — о чем миру было объявлено десятилетия спустя — чтобы иметь возможность продемонстрировать ядерное оружие на случай наихудшего сценария.

В июне 2017 года, спустя 50 лет после Шестидневной войны, мы опубликовали в цифровом архиве Института Вудро Вильсона в Вашингтоне свидетельство бригадного генерала Ицхака Яакова. В своих показаниях он подробно описывает военные приготовления Израиля к проведению ядерной демонстрации в случае критической ситуации.

Нельзя не задаться вопросом, кто были те израильские источники, которые передали американцам скрытые секреты Димоны. Подвергнутый цензуре американский документальный материал не указывает источники, но дает некоторые подсказки, которые помогут разгадать загадку.

Меморандум Хьюза, в котором кратко затрагивается вопрос качества израильских источников, не раскрывая их личности, устанавливает связь между источниками посольства в Тель-Авиве и небольшой организацией под названием «Комитет по ядерному разоружению Ближнего Востока».

В меморандуме говорится, что комитет был основан в 1961 году, и отмечается, что членами комитета в основном являются известные профессора Еврейского университета и Техниона, а также добавляется, что они могут иметь профессиональные или семейные связи с сотрудниками Димоны. «Вот почему, несмотря на предвзятость этих людей по этому вопросу… мы должны развивать с ними отношения и пытаться получить от них более подробную информацию».

Сегодня мало кто знает о существовании комитета, который действовал в течение семи лет между открытием комплекса в Димоне и Шестидневной войной, иногда открыто, но в основном за кулисами. Его общественная деятельность была эфемерной — за исключением одной книги, опубликованной комитетом в 1963 году — но ему удалось получить доступ почти ко всем лидерам сионистских партий того времени.

Прошел примерно год с момента драматического заявления Бен-Гуриона о Димоне до того, как сложились условия для вынесения на публичное обсуждение вопросов и сомнений — не говоря уже о критике — относительно Димоны. Бен-Гурион сказал, что Димона была построена в мирных целях, но в Израиле понимали, что это вопрос оборонный, и о нем лучше молчать.

Трудность, с которой столкнулись те немногие интеллектуалы, которые выступали против или высказывали сомнения, была двоякой: с одной стороны, цензура, которая препятствовала любым публикациям на тему Димоны во имя святыни безопасности, а с другой — самоцензура. В узком пространстве между желанием предупредить и нежеланием быть воспринятым как помеха государственной безопасности, родился и функционировал комитет.

Основателем комитета и его живым духом был Элиэзер Ливне, писатель и активист, который был депутатом кнессета в 1950-х годах и одним из лидеров группы активистов МАПАЙ. Ливне начал создавать комитет в конце 1961 года, но только через некоторое время его существование стало достоянием общественности.

Молодой иерусалимец по имени Йехуда Бен-Моше, член МАПАЙ, стал помогать Ливне. Со временем Бен-Моше официально стал секретарем комитета и ключевой фигурой организации.

В январе 1962 года, после тяжелой борьбы с цензурой, Ливне опубликовал в газете «ХаАрец» первую антиядерную статью в Израиле «Предупреждение в последнюю минуту», в которой утверждал, что эскалация арабо-израильского конфликта обернется катастрофой для Израиля и для всего региона, и поэтому Израиль не должен действовать в направлении ядерной гонки вооружений.

Два месяца спустя он организовал петицию, подписанную известными интеллектуалами и учеными. Петиция призвала правительство Израиля предпринять дипломатическую инициативу против размещения ядерного оружия на Ближнем Востоке.

Среди подписавших были Мартин Бубер, Гершом Шолем, Эфраим Орбах и Йешаягу Лейбовиц, а также другие известные ученые, в том числе два бывших члена Комиссии по атомной энергии, ушедших в отставку несколькими годами ранее, Габриэль Штайн и Франц Олендорф. Публикация петиции также привлекла внимание общественности к существованию комитета.

Государство хранило молчание и не отреагировало на петицию, однако министерство обороны под руководством заместителя министра Шимона Переса начало неформальную кампанию по подрыву легитимности комитета, намекая, что его деятельность наносит ущерб государственной безопасности.

В годы своей деятельности комитет функционировал как нечто среднее между лобби, представители которого общались с членами кнессета, и небольшой интеллектуальной дискуссионной группой, которая собиралась каждые несколько недель, обычно в Иерусалиме, где жило большинство членов комитета. Активисты комитета, число которых, по-видимому, никогда не превышало двух десятков, встречались и обсуждали опасность ядерного оружия как глобальную, региональную и израильскую проблему.

После Шестидневной войны Антиядерный комитет исчез из общественной жизни Израиля, как будто его никогда и не существовало. Сам Ливне стал активным активистом другого комитета — Комитета за целостность Земли Израиля — и полностью отказался от борьбы в Димоне. Антиядерная кампания также в одночасье утратила свою общественную значимость. Ядерная проблема была отнесена к сфере секретности и табу.

Два десятилетия спустя, в ноябре 1986 года, после дела Вануну, редакторы еженедельника «Котрет рашит» вспомнили о комитете и связались с Йехудой Бен-Моше, которому тогда было 65 лет, и попросили его написать воспоминания о комитете и его деятельности. Личная и несколько ностальгическая статья, написанная Бен-Моше, была опубликована под заголовком «25 лет до Вануну» и раскрыла множество историй о закулисье комитета — его людях, атмосфере, этосе.

Среди прочего Бен-Моше рассказывает следующую историю: «Я решил по собственной инициативе и без ведома других членов комитета встретиться с научным атташе посольства США. Он принял приглашение и приехал ко мне домой. Я решил выяснить, в какой степени американцы осведомлены о ситуации. Атташе интересовался нашими действиями и объяснил мне, что Соединенным Штатам будет трудно принять тайные действия Израиля, противоречащие политике нераспространения ядерного оружия.

Когда атташе покинул дом, я сообщил о встрече в МИД. Через час меня пригласили на допрос в Тель-Авив. Допрос был приятным и дружелюбным. Мои допрашивающие записали мои действия и их причины, и я взял на себя обязательство положить конец своей частной внешней политике».

Бен-Моше вспомнил, что эта встреча — или серия встреч — с американским научным атташе состоялась в 1964 году, но, согласно американской документации, она, по-видимому, состоялась в начале 1967 года. Бен-Моше был отстранен от должности секретаря комитета весной 1967 года.

Действительно ли Бен-Моше был одним из источников — возможно, главным, — который предоставил информацию американцам? Действительно ли все правительственные учреждения США стали жертвами обмана или были те, кто осознал правду и понял, что им следует закрыть на это глаза? Вероятно, мы никогда не узнаем полные ответы на эти вопросы. Чем больше секретов раскрывается, тем больше остается невыясненных моментов.

Авнер Коэн, «ХаАрец», И.Н. На фото: ядерный исследовательский центр в Димоне. Фото: Томер Аппельбаум