Когда Лютек Зальцвассер присоединился к партизанам в литовских лесах, он думал, что спасся от неминуемой гибели от рук нацистов, но не предполагал, что его товарищи по подполью, такие же евреи, как и он, убьют его. Но именно это и произошло. Аба Ковнер, руководитель подполья Вильнюсском гетто, вынес Лютеку приговор после того, как последний признался в сотрудничестве с нацистами.
«Он появился в лесу и через некоторое время был застрелен по приказу партизанского командования. Его якобы взяли в бой – и застрелили», – рассказала Мири Яалом, архивист Института Жаботинского, изучающая деятельность «Бейтара» в Вильнюсском гетто.
Зальцвассер был не единственным евреем, заподозренным в сотрудничестве с нацистами и убитым другими евреями во время Катастрофы. Но именно этот человек привлек внимание исследовательницы, поскольку был известным активистом «Бейтара» в Варшаве накануне войны, а после того, как его казнили, правые исключили его имя из всех книг и научных трудов.
Яалом недавно обнаружила несколько фотографий, запечатлевших участие Зальцвассера в деятельности «Бейтара»: эти снимки хранились в коллекции Хаима Лазара, бейтариста, партизана и историка, который пытался сохранить память об участниках этого движения времен Катастрофы.
Видимо, не зря эти фотографии десятилетиями пылились в архивах. Они сохранили забытую, весьма чувствительную и скорбную главу из жизни и судьбы правонастроенных евреев в Вильнюсском гетто.
«На этих фотографиях он виден очень хорошо и даже заснят вместе с комиссаром польского «Бейтара», – взволнованно поясняет Яалом, добавляя: «Очевидно, активистам этой организации было стыдно за его поступок, и они решили исключить Лютека из рядов «Бейтара», вычеркнуть из памяти».
Что же произошло на самом деле?
После того, как началась Вторая мировая война, Зальцвассер прибыл вместе с волной беженцев из Польши в Вильнюс, надеясь на лучшую судьбу. В сентябре 1941 года город оккупировали, и вместе с другими евреями его отправили в Вильнюсское гетто. Там он был мобилизован в ряды еврейской полиции, которую ненавидели евреи-обитатели гетто, обвиняя ее в пособничестве нацистам. Яалом обнаружила, что ревизионисты пробрались в верхушку еврейской полиции во главе с командиром Яаковом Генсом и его заместителем Йосефом Глазманом. По словам Яалом, Зальцвассер в рамках своих служебных обязанностей «был вынужден участвовать в проведении акций в гетто и обнаруживать укрытия, где прятались евреи».
Витка Кемпнер, партизанка и жена Ковнера, которая после выхода из гетто командовала еврейским лагерем в лесу Рудники, свидетельствовала впоследствии: «Я мечусь по гетто и вижу, как Лютек Зальцвассер ходит с полицейскими. Он находит тайники с плачущими детьми и кричащими матерями, вытаскивает из укрытия мужчин... Я хватаю его за руки и кричу: «Лютек, что ты делаешь, ради бога, ты в своем уме?!» А когда-то он был другом моего брата и подпольщиком! Но предал нас и бросил... » Впрочем, брат Витки, бейтарист Исраэль Кемпнер тоже служил в еврейской полиции.
Однако, как подчеркивает Яалом, «реальность не была исключительно черной или белой». Зальцвассер также работал на еврейское подполье, известное как Объединенная партизанская организация (ОПО), и Яалом утверждает, что он использовал свою службу в еврейской полиции для этой цели. Помимо прочего, помогал друзьям из ОПО пронести оружие в гетто. После ликвидации гетто в сентябре 1943 года Зальцвассеру удалось бежать, а позже он стал подпольщиком и попросил присоединиться к группе, которая собиралась уйти в лес. «Он не знал, что там его ждала виселица», – говорит Яалом. Его друзья решили свести с ним счеты из-за его службы в еврейской полиции. Кемпнер свидетельствовал: «После того, как мы ушли в лес, я вернулся и взял его с собой, чтобы казнить. И горжусь тем, что сделал».
Политика появилась после войны
Другая картина возникает из послевоенных показаний партизана Иехезкеля Крамермана: «Лотек научил нас пользоваться оружием, как его разбирать, чистить, собирать и как им пользоваться. Эти уроки нам очень пригодились. А вскоре мы узнали, что его и еще одного парня вывели из лагеря и убили их без допроса и без суда. Его грех состоял в том, что он был частью «Бейтара». Если бы он состоял в «Ха-Шомер ха-цаир», то был бы жив. В лесу оказалось множество полицейских из гетто, и было множество предателей».
Возможно ли, что Зальцвассера казнили из политических соображений, и только потому, что он был бейтаровцем? Яалом отказывается верить в это. Она считает, что «политика появилась после войны, когда началась борьба за место в Пантеоне героизма. Люди из «Ха-Шомер ха-цаир» и активисты «Бейтара» приступили к написанию истории своего движения во время Катастрофы». Представители первой организации утверждали, что большинство ревизионистов были предателями и пособниками. Члены «Бейтара», со своей стороны, игнорировали своих активистов, обвинявшихся в сотрудничестве с нацистами, и увековечивали память только хороших парней-бейтаристов, партизан и подпольщиков.
Самый известный пример – это Павел Френкель, один из командиров Еврейской военной организации, которая действовала в Варшавском гетто, и большинство этой организации составляли бейтаристы и представители ревизионистского движения. По сей день правые утверждают, что тот факт, что Мордехай Анилевич из «Ха-Шомер ха-цаир» стал национальной легендой, а имя Френкеля неизвестно, свидетельствует о политизации поминовения павших во время Катастрофы.
Яалом поясняет, что «сторонники движения Жаботинского предпочитали оперировать «героями», такими как Френкель, чья роль в довоенной истории «Бейтара» вообще не очень понятна, в отличие от тех, кто играл важную, доказанную роль в ревизионистском движении, но их могли обвинить в предательстве во время Катастрофы. По словам исследовательницы, безусловно, «среди ревизионистов и бейтаристов было много отважных бойцов и партизан, но следует также знать и о тех активистах, кто находился в «серой зоне».
Засада на встрече с гестапо
В процессе работы над диссертацией в Тель-Авивском университете Яалом обнаружила также еще ряд примеров с бейтаристами, у которых оказалось «темное прошлое», таких как Зальцвассер, работавший в Вильнюсском гетто. На самом деле, подчеркивает она, некоторые из них также внесли свой вклад в борьбу с немцами и в спасение евреев.
Айзик Ауэрбах – бейтарист и подпольщик, служивший в еврейской полиции. Когда его схватило гестапо, он стал «двойным агентом». В период, когда гетто доживало последние дни, Ауэрбах и его жена укрылись вместе с начальником еврейской полиции в заранее подготовленном убежище. Немцы обнаружили беглецов, и в результате ему пришлось согласиться на сотрудничество с ними. «Он доносил на активистов польского подполья, но против него выдвигались обвинения, что он также доносил и на еврейских подпольщиков», – констатирует Яалом.
Незадолго до освобождения Вильнюса Айзика ликвидировала ячейка коммунистического подполья – с помощью Зельды Трегер (Нисниелевич), члена «Ха-Шомер ха-цаир».
«Они знали, что Ауэрбах собирался встретиться с гестаповцами, и устроили ему засаду. Трегер узнала его в лицо, и подпольщики расстреляли его», – рассказывает Яалом; он был тяжело ранен и доставлен в больницу. Возможно, там его добили немцы.
По словам Яалом, сестра Ауэрбаха, Босия, просила реабилитировать Айзика после войны, но Хаим Лазар отказался и предложил ей не прилагать каких-либо усилий. Уроженцы Вильнюса, встречая Босию на улице, показывали на нее пальцем, как на человека, чей брат был предателем. Яалом обнаружила и его фотографии, которые не попали в архив, но хранились у родственников Ауэрбаха.
Еще один бейтарист, которого ликвидировали при аналогичных обстоятельствах – Вебек Зельштейн, но по нему Яалом пока не удалось добыть каких-либо материалов.
А что с женщинами?
Активистку «Бейтара» Эстер Яффе обвинили в государственной измене и приговорили к смертной казни, но казнь отменили – возможно, потому, что обвинения не были доказаны, и следы этой женщины исчезли.
И еще одна активистка Мира Гонидовски – молодая красивая женщина, служившая на канцелярской должности в еврейской полиции, но тоже имевшая отношение к подполью. Жизнь ее оборвалась после того, как штаб литовской партизанской бригады умышленно отправил ее в Нарочские леса на задание, с которого она не вернулась.
Офер Адерет, «ХаАрец».М.К. На фото: Лютек Зальцвассер (слева)
в лагере «Бейтара» в Польше. Фото: архив «Дома Жаботинского».˜
