К стратегическому партнерству с Россией даже в Иране относятся с подозрением

Президент Ирана Масуд Пезешкиан в пятницу посетит Москву, чтобы встретиться с Владимиром Путиным и подписать соглашение о долгосрочном стратегическом партнерстве между Ираном и Россией.

Стороны вырабатывают окончательные детали договора еще с 2020 года, проведя 20–30 раундов интенсивных переговоров как в Москве, так и в Тегеране. 20-летний пакт о партнерстве направлен на согласование стратегических интересов обеих стран, которые сталкиваются с геополитическим давлением со стороны Запада, и должен стать символом готовности к новым вызовам накануне вступления в должность избранного президента США. Однако в Иране остаются сомнения относительно того, считать ли договор с Россией успехом – или капитуляцией.

Согласно комментариям иранских чиновников в СМИ, соглашение состоит из 47 статей, охватывающих широкий спектр областей, включая сотрудничество в области технологий, информации и кибербезопасности, мирное ядерное сотрудничество, борьбу с терроризмом, региональное сотрудничество, проблемы окружающей среды и борьбу с отмыванием денег и организованной преступностью.

Другие положения касаются обороны и военного сотрудничества, например, обучения и совместных инициатив. По данным источника издания Middle East Eye в иранском правительстве, соглашение включает пункт, запрещающий обеим сторонам поддерживать или помогать агрессорам друг против друга, а также разрешать использовать свои территории в качестве баз для таких действий.

Один из ключевых пунктов пакта касается территориальной целостности, что имеет особое значение для Ирана из-за продолжающихся претензий Объединенных Арабских Эмиратов на три острова в Персидском заливе, которые Иран контролирует с 1971 года. Примечательно, что Россия в прошлом выступала по этому вопросу в поддержку ОАЭ. Важно также, что этот пункт не требует от Ирана признания Крыма, который Россия захватила у Украины в 2014 году, или других спорных регионов.

И конечно, две страны обязуются противостоять незаконным экстерриториальным санкциям, включая вторичные санкции США, и поддерживать друг друга на международных форумах.

Что это значит для двусторонних связей и глобальной динамики

Для Ирана договор может стать спасательным кругом на фоне разрушительных экономических проблем, вызванных международными санкциями. России, которая также пострадала от санкций, партнерство также может помочь укрепить позиции на Ближнем Востоке.

Заявленное сотрудничество в сфере энергетики, обороны и борьбы с терроризмом бросает вызов доминированию западных блоков, особенно в Персидском заливе и Центральной Азии. Россия и Иран уже стремились к многоуровневому сотрудничеству в рамках таких незападных альянсов, как группа стран БРИКС.

Но соперники Ирана в регионе, особенно Саудовская Аравия и ОАЭ, могут воспринять это партнерство с подозрением. Сделку можно понять как попытку Тегерана консолидировать власть за счет поддержки России. Аналогичным образом договор можно воспринять как угрозу интересам безопасности Израиля.

Включение военных положений вызовет обеспокоенность на Западе относительно потенциала скоординированных ирано-российских проектов. Оборонные связи между Тегераном и Москвой уже вызвали недовольство европейских государств, которые обвиняют Иран в поставках России беспилотников и баллистических ракет (что Иран отрицает).

Однако недовольство пакт вызывает не только на Западе, но и в самом Иране, где спорят о том, действительно ли соглашение приведет к подлинному стратегическому партнерству, которое укрепит экономику и мировое положение Ирана. Особенно это вызывает сомнения у реформистов – лагеря, к которому относится президент Масуд Пезешкиан и который выступает за взаимодействие с Западом.

Противники соглашения выразили обеспокоенность тем, что оно может только усилить зависимость Тегерана от Москвы. В конце концов, малые страны часто эксплуатируются в своих партнерствах с более крупными державами, а иранцы еще и хорошо помнят об исторических событиях, включая потерю нескольких иранских провинций в кавказском регионе в пользу России в начале XIX века.

Недавние события в Сирии также не способствовали укреплению доверия между Тегераном и Москвой, о чем свидетельствует утечка аудиозаписи речи иранского командира, критикующего действия России во время наступления повстанцев, в результате которого был свергнут их союзник Башар Асад.

В записи генерал Корпуса стражей исламской революции (КСИР) Бехруз Эсбати сказал, что Иран запросил у России 1000 автоматов Калашникова для обеспечения критической линии фронта против наступления повстанцев, но запрос был отклонен. Россия также отказала в возможности приземления иранскому самолету, перевозившему оружие в Сирию, сказал командующий.

Критики соглашения в Иране опасаются, что с экономикой, пострадавшей от санкций и инфляции, и национальной валютой, которая резко упала, Тегеран вряд ли имел достаточно рычагов в переговорах об условиях, которые не позволили бы Москве оказывать чрезмерное влияние в таких критически важных секторах, как энергетика и оборона.

Еще более худший с точки зрения Ирана сценарий описывает на сайте Al-Monitor политолог из американского института RAND Эндрю Парасилити, который считает, что Иран «мог бы стать мишенью для Путина — чем-то транзакционным, а не стратегическим в его расчетах и ​​переговорах с Вашингтоном».

По его словам, Владимир Путин может попытаться воспользоваться возвращением избранного президента США Дональда Трампа для перезагрузки отношений с США, особенно если последнему удастся склонить Москву и Киев к переговорам об окончании войны.

«Такой исход стал бы кошмаром для Ирана, – пишет издание. – Намек даже на вспомогательную роль России в возглавляемом США «максимальном давлении» может ускорить экономический спад Ирана и энергетический кризис. Сокращение или потеря поддержки Москвы в Совете Безопасности ООН и других международных форумах были бы разрушительны для дипломатических возможностей и положения Ирана».

Как бы то ни было, на фоне меняющегося мирового геополитического ландшафта и недавних потрясений в регионе Исламской Республике, похоже, действительно не приходится выбирать.

Александра Аппельберг, «Детали». На фото: Владимир Путин и президент Ирана Масуд Пезешкиан на саммите BRICS. Фото: Maxim Shemetov, Pool Photo via AP ∇