Израилю следует ввести новый прейскурант
Свою статью, посвященную возобновившимся переговорам Израиля с ХАМАСом об «обмене» или, точнее, выкупе тел двух погибших бойцов ЦАХАЛа и оказавшихся в руках ХАМАСа граждан страны Исраэль Ауманн начинает с «холодной войны».
Сам этот термин парадоксален. Почему холодная война не переросла в настоящую, «горячую» войну, задается вопросом автор, лауреат Нобелевской премии по экономике «за расширение понимания проблем конфликта и кооперации с помощью анализа в рамках теории игр».
Ответ известен: это произошло благодаря ядерному оружию, которое послужило стимулом для обеих сторон не ввязываться в войну и сохранять равновесие сдерживания.
Ауманн пишет, что гонка вооружений, свидетелями которой мы являемся, часто остается демонстрацией. Оружие нужно, чтобы не использовать его: «Швейцарская армия считается одной из лучших армий в мире, хотя Швейцария является образцом миролюбия: это страна, которая не воевала 450 лет. Почему Швейцарии нужны современные боевые самолеты, а ее граждане должны две недели в году ходить на военные сборы, даже в преклонном возрасте? Сильная армия, туннели в Альпах с оружием и боеприпасами — это предупреждение для любого врага, планирующего нападение: лучше этого не делать».
Pax Romana, «Римский мир», который существовал в Римской империи более 200 лет, с 27 до н.э. до 180 года н.э., опирался на принцип «Хочешь мира — готовься к войне».
Мишна говорит: «Не выкупают заложников за непомерный выкуп, чтобы не привести к еще большим несчастьям» (Мишна Гитин, 4:6). Именно потому, что РАМБАМ высоко ценил заповедь выкупа пленников, он объяснил ограничение — не поощрять врага. Если вы дадите врагу положительный стимул сделать что-то — он сделает это, и похитит новых заложников.
«В эти дни, — пишет Ауманн, — вновь появляется возможность заключить сделку по возвращению тел покойных солдат Адара Гольдина и Орона Шаула из рук ХАМАСа. К сожалению, мы приучили наших врагов требовать чрезмерную цену в таких сделках, потому что мы создали стимулы для этого. За прошедшие годы цена возвращения израильского пленного — живого или мертвого — неизмеримо возросла. Но при этом мы только увеличили аппетит наших врагов». Действительно, сейчас только за информацию о похищенных ХАМАС требует освободить 250 заключенных, сама же сделка предполагает освобождение гораздо большего числа палестинцев из израильских тюрем.
За Гилада Шалита Израиль заплатил освобождением 1027 террористов. И это не окончательная цена. Мы продолжаем платить кровавую цену, по меньшей мере, семь израильтян были убиты террористами, освобожденными по сделке Шалита. Критики этой сделки были правы, она была преступной, считает Ауманн.
Израилю, как считает ученый, нужно сменить парадигму, ввести новый прейскурант — холодный, рациональный, бескомпромиссный: «Отношение один к тысяче больше не существует. Один живой террорист в обмен на одного живого заключенного. Тело террориста в обмен на тело израильского солдата».
Жаль только, что голос Ауманна останется, надо полагать, голосом вопиющего в пустыне – ведь сколько уже созывалось у нас комиссий и принималось рекомендаций на этот счет, и после сделки Шалита, и после «обменов» с «Хизбаллой»…
В заключение автор пишет: «Одной из важных тем в теории игр является долгосрочное взаимодействие, называемое «повторением игры» на профессиональном жаргоне. Будущее дает нам стимул для нынешнего поведения. Исходя из опыта, мы знаем, как будут выглядеть будущее на следующий день после сделки по освобождению террористов: израильтяне, которые будут убиты этими освобожденными террористами, стремление террористических организаций продолжать похищения солдат и гражданских лиц. Все это должно дать нашим лидерам весьма существенный стимул: решительно отказаться от такой сделки».
Эли Раппопорт, «Детали». На снимке: Адар Гольдин и Орон Шауль
