Израилю придется пересмотреть свою политику

Иран стремительно приближается к статусу ядерного «порогового государства», у которого достаточно расщепляющегося материала для одной бомбы, а затем еще одной, и еще одной. Израильтянам потребуется время, чтобы адаптироваться, но, как написал премьер-министр и бывший министр обороны Эхуд Барак, это теперь стратегическая реальность, в которой находится Израиль.

У иранцев нет действующего ядерного оружия, и, насколько известно, они отложили разработку боеголовки и средств ее доставки. Они концентрируются на накоплении обогащенного урана и развитии инфраструктуры для его производства.

Но задержки носят технический характер, и Иран может преодолеть препятствия без особых усилий. Иран воспользовался выходом администрации Трампа (при восторженной поддержке Биньямина Нетаниягу) из ядерного соглашения 2015 года для создания такой ситуации, которая даст ему преимущество в будущем – при любом развитии событий. Как в плане улучшения условий любого будущего соглашения с администрацией Байдена, так и в укреплении своего положения в регионе, с соглашением или без него.

Нетаниягу был очень обеспокоен сближением США и Ирана и вложил значительные средства в дипломатию и военные операции, чтобы помешать этому. Но ему не удалось ни предотвратить возможность разрядки ирано-американских отношений в будущем, ни наладить диалог между Иерусалимом и Тегераном, чтобы ослабить напряженность и предотвратить войну, которой не хочет ни одна из сторон.

Перед истечением срока правления Нетаниягу иранцы отвергли израильские попытки открыть прямой канал связи между двумя странами. Контакты между ними осуществляются, если вообще происходят, в арбитраже по разделу активов, принадлежащих компании Eilat Ashkelon Pipeline Co (сегодня известная как Europe Asia Pipeline Company, EAPC), – в Швейцарии. Другие проходят через третьи страны, которым доверяют обе стороны.

Непосредственные контакты, если бы о них смогли договориться, позволили бы двум странам обсудить ряд региональных вопросов и снизить взаимную напряженность и риск обострений. Но если с иранской стороны говорить не с кем, то что делать?

Бывший премьер-министр Эхуд Барак, который, как предполагается, кое-что понимает в этих вопросах, утверждает в своей статье, что у Израиля больше нет военной возможности атаковать ядерные объекты в Иране таким образом, который отложил бы на многие годы «переход Тегерана через ядерный порог».

Он также считает, что американцы, чья армия намного сильнее ЦАХАЛа, не имеют никаких оперативных планов для нападения на иранские ядерные объекты. Его вывод заключался в том, что по этой причине Израилю следует углублять свои связи с США и искать больше дипломатической и военной помощи.

Опыт показывает, что в ситуациях угрозы своей безопасности Израиль действительно полагается на Соединенные Штаты. Но есть в нашей стране также тенденция пересматривать свою давнюю политику «ядерной неопределенности», согласно которой Израиль не подтверждает «иностранные публикации» о своем ядерном потенциале, воздерживается от ядерных испытаний и заявлений о наличии ядерного оружия.

Снова и снова после Войны Судного дня, когда израильское руководство осознавало общественное беспокойство по поводу безопасности, всегда находился тот или иной высокопоставленный деятель, который немного ослаблял жесткость политики неопределенности и намекал на возможности Израиля. Барак также высоко оценил потенциал сдерживания Израиля и сказал, что израильтянам не о чем беспокоиться.

Появление в регионе новой ядерной державы, не говоря уже о том, что она враждебна Израилю и публично призывает к свержению «сионистского режима», безусловно, вызовет обеспокоенность в Израиле.

Нужно ли нам действительно ожидать «второй Катастрофы», о которой предупреждал Нетаниягу? Теперь перед его преемником Нафтали Беннетом возникла тройная проблема: как успокоить общественность, сдержать Иран и заручиться поддержкой Америки.

Project Daniel, группа экспертов по ядерной безопасности и стратегии из Израиля и США, в 2003 году рекомендовала тогдашнему премьер-министру Ариэлю Шарону, что делать, если государство или организация, враждебные Израилю, приобретут ядерный потенциал. Их вывод заключался в том, что «убедительное и решительное» ядерное сдерживание имеет огромное значение для самого существование Израиля. Поэтому Израилю, возможно, «придется до некоторой степени изменить политику двусмысленности, раскрывая свои возможности». Эта идея, несомненно, всплывет снова, когда Израиль признает, что Иран продвигается к ядерному порогу и за него.

Команда экспертов не уточнила, что такое «до некоторой степени». Судя по опыту других стран, которые раскрыли свой ядерный потенциал, от Индии до Северной Кореи, выбор очень широк: раскрытие деятельности на ядерных объектах, заявления лидеров или реальные ядерные испытания.

В случае с Израилем технологические возможности были раскрыты Мордехаем Вануну в 1986 году, и с тех пор в мире говорят о «200 ядерных бомбах» как оценке ядерного потенциала Израиля. Этот секрет полишинеля известен и в Тегеране.

Основное ограничение на устранение двусмысленности – это обязательство, данное Израилем Соединенным Штатам еще в 1969 году, сохранять сдержанность в этой области. Эта сдержанность вознаграждается американским дипломатическим зонтиком, который защищает Димону и ее продукцию от международных инициатив по разоружению, замораживанию и демилитаризации.

Когда американцы чувствуют, что Израиль отказывается от договоренностей, они допускают утечки о его возможностях. Так, в феврале текущего года агентство АР опубликовало спутниковые снимки ядерного центра в Димоне, на которых видно, что на участке ведется масштабное строительство.

Беннет не захочет ставить под угрозу договоренность с Вашингтоном, которую он подтвердил на встрече с президентом Джо Байденом в прошлом месяце. Но на него будет оказано давление, чтобы он пересмотрел ее, поскольку Иран накапливает все больше и больше обогащенного урана, а левое крыло Демократической партии бросает вызов Израилю даже относительно обычной, конвенциональной военной помощи.

В ближайшем будущем это обсуждение коснется лиц, принимающих решения в Иерусалиме и в штабе минобороны в Тель-Авиве, а также ответственных за отношения с Израилем в Вашингтоне.

Алуф Бен, «ХаАрец», И.Н. √
На фото: ядерный центр в Димоне. Фото: Томер Аппельбаум˜